Дмитрий Язов - Карибский кризис. 50 лет спустя
А. Алексеев выступил в роли переводчика. Переведенное им послание кубинского лидера немедленно было отправлено в Москву.
Письмо Фиделя Кастро Н. С. Хрущеву от 26 октября гласило:
«Дорогой товарищ Хрущев!
Исходя из анализа ситуации и имеющихся у нас сообщений, я считаю, что агрессия почти наверняка произойдет в ближайшие 24–72 часа.
Возможны два варианта: первый и наиболее вероятный – это авиационный удар по избранным целям с ограниченными целями их уничтожения; второй, хоть и менее вероятный, но возможный, – это вторжение. Я понимаю, что этот вариант потребует огромного количества сил и явится, в довершение всего, наиболее отвратительной формой агрессии, что может удержать их от этого шага.
Вы можете быть уверенными, что мы будем обороняться упорно и решительно, какой бы ни была агрессия.
Моральный дух кубинского народа чрезвычайно высок, и он будет противостоять агрессору героически.
А сейчас мне хотелось бы передать Вам коротко мое мнение.
Если будет предпринят второй вариант действий и империалисты вторгнутся на Кубу с целью ее оккупации, опасность, которую эта агрессивная политика будет представлять для человечества, будет настолько высока, что вслед за этим Советский Союз никоим образом не должен позволить возникнуть обстоятельствам, когда бы империалисты смогли нанести первый ядерный удар.
Я говорю Вам это, потому что я верю в то, что агрессивность империализма чрезвычайно опасна. Если они претворят в жизнь грубую политику вторжения на Кубу вопреки международным нормам и принципам морали, то тогда наступит момент для уничтожения такой опасности путем четкой законной обороны, каким бы тяжелым и ужасным ни был бы этот ответ для нас в безвыходной ситуации.
Мое мнение формировалось на основе того, как развивается агрессивная политика. Сейчас империалисты, пренебрегая мировым общественным мнением и игнорируя принципы и законы, ввели морскую блокаду, нарушают наше воздушное пространство и готовят вторжение. При этом они отвергают всякую возможность переговоров, даже понимая всю серьезность проблемы.
Вы были и продолжаете быть неустанным защитником мира, и я понимаю, насколько горьким может быть нынешний момент, когда результаты Ваших нечеловеческих усилий поставлены под срыв. Однако до последней минуты мы сохраняем веру в то, что мир будет сохранен, и мы хотели бы внести свой посильный вклад в это. Но в то же время мы готовы к спокойному решению ситуации, которое видится нам вполне возможным и вполне близким.
Еще раз я передаю Вам глубокую благодарность и признательность нашего народа советскому народу за его искреннее и братское отношение к нам, равно как и нашу искреннюю признательность и уважение по отношению к Вам. Позвольте также пожелать Вам успехов в решении тех огромных и важных задач, которые стоят перед Вами.
С братским приветом
Фидель Кастро».По воспоминаниям А. Алексеева, письмо было запутанным по содержанию. «Вначале я не мог понять, что хочет сказать Кастро своими довольно замысловатыми фразами, – сообщал Алексеев в Москву. – Чтобы выяснить его мнение, я прямо спросил:
– Вы хотите сказать, чтобы мы первыми нанесли атомный удар по противнику?
– Нет, – ответил Кастро, – я не хочу этого сказать прямо, но при определенных условиях, чтобы не допустить испытать на себе коварство империалистов и первого удара, надо опередить их и в случае агрессии против Кубы стереть с лица земли».
Вся сходившаяся в Москву информация свидетельствовала, что удар авиации Соединенных Штатов по кубинским и советским объектам на Кубе, скорее всего, произойдет в ночь с 26 на 27 октября или с рассветом 27 октября 1962 года.
А ситуация между тем продолжала накаляться.
Документальная ретроспектива
«Черная суббота» и тревожное воскресенье
Субботний день 27 октября начался для президента Дж. Кеннеди с ознакомления с меморандумом ЦРУ США «Кризис: США-Куба». По состоянию на 6.00 утра в документе ЦРУ сообщалось:
«По последним данным разведывательных полетов на малой высоте, три из четырех позиционных района ракет средней дальности в Сан-Кристобале и два позиционных района в Сагуа-ла-Грандэ полностью введены в строй. Никаких новых позиционных районов или новых ракет больше не обнаружено.
Мобилизация кубинских вооруженных сил идет в быстром темпе. Однако по-прежнему остается в силе приказ не предпринимать никаких военных акций, если они не будут атакованы…
Несмотря на заявления Хрущева, сделанные У Тану, о том, что советские суда будут временно избегать зоны карантина, у нас пока нет достоверных данных, что шесть советских судов и три судна сателлитов изменили курс. Шведское судно, по нашим данным зафрахтованное СССР, вчера было перехвачено американским эсминцем, но отказалось остановиться и было пропущено в Гавану.
Никаких существенных изменений в дислокации советских сухопутных войск, ВВС или ВМС не отмечено. Однако имеют место факты, подтверждающие перевод некоторых частей в повышенную боеготовность. Три подводные лодки класса „F“ обнаружены на поверхности внутри или рядом с зоной карантина».
Ровно в 10.00 в кабинете президента Дж. Кеннеди собрались все его ближайшие помощники. Обсуждалось поступившее накануне послание Н. С. Хрущева:
«Я вас заверяю, что на тех кораблях, которые идут на Кубу, нет вообще никакого оружия. То оружие, которое нужно было для обороны Кубы, уже находится там. Я не хочу сказать, что перевозок оружия вообще не было. Нет, такие перевозки были. Но сейчас Куба уже получила необходимые средства для обороны.
Вы когда-то говорили, что Соединенные Штаты не готовят вторжение. Но вы заявляли и о том, что сочувствуете кубинским контрреволюционным эмигрантам, поддерживаете их и будете помогать им в осуществлении их планов против нынешнего правительства Кубы.
Ни для кого не секрет также, что над Кубой постоянно висела и продолжает висеть угроза вооруженного нападения, агрессии. Только это и побудило нас откликнуться на просьбу кубинского правительства и предоставить ему помощь для укрепления обороноспособности этой страны…
Я предлагаю: мы, с нашей стороны, заявляем, что наши суда, следующие на Кубу, не перевозят никакое оружие. Вы заявляете, что Соединенные Штаты не вторгнутся на Кубу своими войсками и не будут поддерживать никакие другие силы, которые имеют намерение вторгнуться на Кубу. И тогда необходимость в присутствии наших военных специалистов на Кубе исчезнет».
В Вашингтоне подобная тональность была воспринята с пониманием. Крупный военно-политический выигрыш явно оставался за США. Однако в ходе заседания Исполкома начало поступать новое письмо от Хрущева, в корне отличавшееся от полученного всего сутки назад послания. К 11.00 по вашингтонскому времени его полный текст уже лежал перед глазами президента. Вчитываясь в слова Хрущева, Кеннеди не верил своим глазам. Новое послание отменяло предыдущее и напрямую увязывало решение кризиса с американскими ракетами в Турции. «Классический торг: Куба в обмен на Турцию!» – подумал Джон Кеннеди.
