Марк Ферро - Николай II
Что не помешало ему, однако, вести переговоры с немцами о судьбе императрицы и ее дочерей. Но эти секретные переговоры, еще накануне осуждавшиеся, тщательно скрывались в силу исторической теории, согласно которой отдельные личности не заслуживали внимания, а признавались лишь классы и способы производства… Именно поэтому подобные переговоры, как и сама казнь, могли превратиться в незначительное событие и исчезнуть из истории.
Бесспорно, парадоксом является и то, что аналогичное происходило и в лагере противника. Участь императорской семьи не приобрела политического звучания, так как белые знали: непопулярность царизма будет пагубна для их дела. Вполне достаточно было придать широкой огласке преступления красных, дополнив их убийством Романовых. Даже европейские дворы (исключение — Гогенцоллерны) остались в стороне от этих событий и если вмешивались в это дело, то лишь по гуманным, но отнюдь не политическим соображениям.
Преступление в Екатеринбурге — незначительное событие для красных и такое же незначительное событие для противников большевиков — вошло лишь в рубрику «Происшествия».
Правда заключается в том, что между мифом, который создается о революции на основе священных, сакральных текстов, и самой революцией различие столь же глубокое, как между действительностью средних веков и жизнью святых. В сравнении с триумфальным шествием советской власти, о котором говорили большевики, картина нового общества выглядела полной противоположностью. Каждый город хочет установить контроль над своей железной дорогой; железнодорожники организуются в самостоятельную силу; военнопленные забирают власть в свои руки. Влияние коммунистической партии нигде не чувствуется; и только Чека и Советы напоминают о том, что революция действительно предоставила власть Ленину. Правда, и в краях, занятых белыми, трудно установить, у кого власть — у военных или у гражданских. Четыре инстанции занимаются расследованием кончины Романовых. При этом следует сказать, что они либо не знают ничего друг о друге, либо ведут между собой борьбу. В такой обстановке кончина Романовых не только преподносится как незначительное происшествие, но и выглядит таковым.
Как только в Екатеринбурге узнают о казни царя, вошедшие в город белые офицеры перероют все в доме Ипатьева, а жители города сбегутся сюда за «сувенирами» или для того, чтобы потрогать вещи, принадлежавшие жертвам. Как в обычном криминальном деле, различные государственные инстанции спорят о деталях расследования, отстраняют одного следователя от ведения дела, затем второго. Каждая инстанция использует свои методы, выбирает своих свидетелей, выдвигает свои заключения, противоречащие одно другому. Исчезают главные свидетели: одних казнят, других убивают всегда при странных обстоятельствах. Не известно, кто погиб, кто спасся. Не известно также, кто несет ответственность за казнь: Чека, Совет, контрразведка? Не понятно, почему свидетельства руководителей противоречат показаниям участников событий, чего, кстати, никто не отмечает. Короче говоря, и через пятьдесят лет, как в случае с убийством Кеннеди, обилие свидетелей приводит к тому, что невозможно заключить, о каком преступлении идет речь.
К тому же никто еще не заявил ясно о своей ответственности за преступление. Конечно, в извещении оно оправдывается, но никто не берет на себя ответственность. «Признать решение… правильным», — говорит Москва. Но никто на самом деле не знает, кто отдал распоряжение совершить этот акт: Совет, Чека, центральная власть или все вместе? По уверениям большевиков, это вина левых эсеров, чехословаков и империалистов. По утверждению белых, виноваты евреи и австро-венгерские военнопленные, или же — по утверждению белых и красных — преступление совершили «латыши». В любом случае не порядочные русские люди; «настоящие» русские рабочие Сысерти не принимали в нем участия, за исключением одного, который это отрицает…
В настоящее время ничего не изменилось: вновь извлечено имя Юровского, который был евреем, а так как Белобородов им не был, то Рябов приводит слова царя, который в 1918 году якобы сказал: «Ах, он не еврей, а я думал, что все большевики — евреи…» Совершенно ясно, что для белых, как и для тех, кто преклоняется ныне перед памятью убиенного царя, он не мог быть казнен настоящими русскими, и при этом забывается, что именно настоящие русские прозвали его Николаем «Кровавым»… И что такие же настоящие русские, 300 000 рабочих, в январе 1917 года отмечали Кровавое воскресенье — день убийства. И опять же в программе «Пятое колесо» один из участников передачи установил начало террора против русских со времени смерти царя. Именно она якобы послужила отправным пунктом. При этом забывается, что красный террор против и русских, и нерусских людей начался фактически раньше, как, впрочем, и белый террор.
Любопытен и тезис о том, что большевистская революция являлась антирусским движением. Разве не парадоксально, что во времена гласности фальсификация истории происходит значительно быстрее, чем исследование того, что действительно происходило? Поскольку в СССР в течение долгого времени историей манипулировали, любое «открытие», даже самое абсурдное, воспринимается с радостью и почтением как вестник свободы. И об этом важно сказать.
Библиография[36]
Архивы СССР
ЦГАОР [и СС]: фонды 130, 398, 406, 1244.
ЦГАОР Московской области: фонды 1,3, 66,914.
ЦГАОР Ленинградской области: фонды 6384,7384.
ЦГИАЛ: фонды 1278.
Аврех А. Столыпин и Третья Дума. — Москва, 1968.
Actes du Colloque 1905/ F. X. Coquin et C. Gervais-Francelle. — Publications de la Sorbonne et de l’lnstitut d’Etudes Slaves, 1984 (1–2).
Akashi M. Rakka Ryusmi (Rapport secret sur les relations entre les Japonais et les rdvolutionnaires russes). - Helsinki, 1988.
Alexandrov V. La fin des Romanov. - Paris, Alsatia, 1968 (4).
Alexinsky G. Maxime Gorky. — Grenoble: Arthaud, 1950.
Anweiler O. Les soviets en Russie, 1905–1921. - 1972 (2–3).
Archives secretes de Vempereur Nicolas II. — Paris: Payot, 1928 (2).
Baynac J. Les socialistes-rdvolutionnaires. - Paris: Laffont, 1979 (1–2). Berard V. L’Empire russe et le tsarisme. - Paris, 1906 (1–2).
Botkine G. The Real Romanov. - Fleming H. Revell Co. - London, 1927 (4).
Bruce-Lockhart. Memoires d’un agent britannique. - Paris, 1930 (4). Buchanan G. Sir. My Mission to Russia. — London, 1923 (3–4).
Buchanan M. La dissolution d’un Empire. - Paris: Payot, 1933 (2–3). Buxhoeveden baronne. Left behind. Fourteen months in Siberia during the revolution. - London, 1928 (4).
Быков П., Нипорский H. Рабочая революция на Урале. — Екатеринбург, 1921 (4).
Быков Я. Последние дни Романовых. — Свердловск, 1926 (4).
Cantacuzene-Speransky princesse. Revolutionnary days. — New York, 1919 (2–3).
