Николай Коняев - Власов. Два лица генерала
Чтобы снять противоречия в рассказе Якушева, уточним, что колонна власовцев в сопровождении двух американских «Виллисов» двигалась обезоруженной.
Это объясняет поведение Сергея Буняченко. Кроме матюгов, у него и не было другого оружия… И не столько изменника Каминского материл он, сколько ситуацию, всю подлость которой только сейчас и начал просекать. Буняченко и его офицеры сдали оружие, и их, обезоруженных, передают на расправу советским властям. Поэтому, пока Якушев возился с Власовым, Буняченко поспешил исчезнуть со своими спутниками из этой преданной американцами на заклание колонны…
Второе уточнение касается американского благодушия. Американцы потому и не возмущались поведением Якушева, что так было договорено…
Вот как описывает сцену разговора Власова с американцами его переводчик, лейтенант Ресслер…
«Власов пошел в сторону американских танков. Я с ним… Подошли к американцам. Они ухмыляются, жуют резинку, на слова Власова не реагируют… наша машина с Антоновым и Лукьяненко развернулась и помчалась обратно в сторону замка… Машины стояли с распахнутыми дверцами, кругом ни души… Нас посадили в машину».
В рассказе Ресслера все нескладно, но очень правдоподобно по ощущениям человека, который неожиданно узнает, что он подло предан…
Завершая свой рассказ, Якушев коснулся наград, которых были удостоены участники операции по задержанию генерала Власова.
«Насколько мне известно, – сказал он, – Кучинского и двух помогавших нам шоферов-власовцев (Довгаса и Комзолова) позднее освободили и даже наградили орденами Отечественной войны. Мне вручили орден СувороваIIстепени. Тем же орденом наградили наших командиров бригады и корпуса. Кроме того, награды получили начальник контрразведки [275] „СМЕРШ“ и оперуполномоченный, которых при задержании Власова и близко не было».
Вот тут, как нам кажется, Михаил Иванович совсем уж не прав…
Похоже, что вся операция по задержанию Власова была очень точно спланирована советскими и американскими спецслужбами и именно по этому плану и осуществлена, хотя, конечно, сам Якушев мог и не быть посвященным во все детали операции.
Биографы Власова приводят разговор, который якобы состоялся у Власова после переговоров с американцами, когда Власову было объявлено, что его выдадут русским.
«В передней дома их уже ожидал американский капитан{62}… Капитан был очень молод, он пошел навстречу Власову и тоном, в котором звучали нотки детского превосходства и полного непонимания, сказал:
– Господин генерал, теперь для вас все кончено! К сожалению, вы напрасно меняли ваших хозяев: взобрались на ошибочную лошадь!
Власов посмотрел на капитана взглядом, в котором не было ни удивления, ни обиды, ни презрения. В нем светилась тихая доброта человека, понимающего непонимание другого.
– Капитан!-сказал Власов. Его голос, казалось, долетал издалека, усталый, доброжелательный и мягкий. – Всю мою жизнь я служил только одному господину…
На лице американца отразилось удивление.
– И кто это был?-спросил он с мальчишеским задором. Еще глуше прозвучал голос Власова:
– Русский народ, мой мальчик».
Весь разговор нагружен таким большим смыслом, а последние слова Андрея Андреевича Власова так явно адресованы истории, что нам никак невозможно заподозрить в их авторстве самого Власова.
Увы… Все было страшней, а главное, подлее…
Мы уже рассказали, как проходила передача Власова советскому командованию.
Не было никакого бегства от американцев.
Капитан Якушев дал знак своим подручным, и они живо спеленали Власова в ковер и бросили на дно машины.
Сверху на Власова сел сам Якушев…
Обычная для тех дней картина. Советский офицер едет с трофеями по побежденной стране.
Сопровождаемый понимающими улыбками жующих жвачку американцев, Якушев покатил в расположение своего 25-го танкового корпуса. [276]
«Двигаясь без карты, мы скоро заблудились. К счастью, наткнулись на американский пост. Долго не могли понять друг друга: так получилось, что рядом не было ни одного переводчика. В конце концов начальник поста нашел солдата, поляка по происхождению, от которого мы без труда узнали, где находятся части Красной Армии…
В 8 часов вечера я сдал Власова командиру 25-го танкового корпуса генерал-майору Фоминых. Больше Власова я не видел».
Стеенберг пишет: «Неоднократно он (Власов. – Н.К.) доказывал личное мужество. В разведке, где всегда грозила опасность быть захваченным в плен японцами, он отдал приказ Суню, шедшему вслед за ним, застрелить его, если они попадут в засаду».
Антонову такого приказа Власов не отдавал…
Антонов вспоминал потом, что, перед тем как вступить в переговоры с американцами, Власов глухо сказал:
– Ну, друг, перед нами еще сто шагов до конца. Моя жизнь больше для меня ничего не значит, но, как ты думаешь, стоит ли она хоть немного, если я «им» предложу: моя жизнь в обмен за всех вас, которые в меня верили?
Генерал– майор Е.Фоминых командовал 25-м танковым корпусом. В мае 1945 года корпусу было приказано двигаться в направлении Праги. Уже в ходе марша передали приказ о выведении корпуса из оперативного подчинения армии для блокирования РОА.
Е. Фоминых и выпала сомнительная честь принять у американцев генерала Власова.
В 1962 году он рассказал об этом «пленении».
«…Власов был доставлен в наш, 25-й танковый корпус.
Я и начальник политотдела П.М. Елисеев с любопытством разглядывали приближавшегося к нам в сопровождении комбата капитана Якушева высокого сутулого генерала в очках, без головного убора, в легком, стального цвета плаще. Так вот каков этот выродок!
– Как прикажете считать,-высокомерно, подергивая левой бровью, начал Власов. – Я у вас в плену или вы в плену у американцев? На каком основании вы меня задержали?
– Уточним вашу личность. Кто вы? Какие при вас документы?-осадил я его.
– Я-Власов.
Власов сорвал с себя плащ и бросил его на спинку стула. Странная форма цвета хаки. Без погон. На брюках малиновые шелковые лампасы.
Трясущимися руками, спеша и не попадая во внутренний карман кителя, он (Власов) достал удостоверение личности. Знакомые подписи удостоверяют, что перед нами бывший командующий 2-й Ударной армией Ленинградского фронта». [277]
В 20 часов 45 минут генерал Власов подписал свой последний приказ.
«Я нахожусь при командире 25-го танкового корпуса генерале Фоминых. Всем моим солдатам и офицерам, которые верят в меня, приказываю немедленно переходить на сторону Красной Армии.
Военнослужащим 1-й русской дивизии генерал-майора Буняченко, находящимся в расположении танковой бригады полковника Мищенко, немедленно перейти в его распоряжение.
