Иван Алиханов - «Дней минувших анекдоты...»
Бездомного героя, которого раздувал и раздул Генрих Боровик, некоего Маури, сердобольные москвичи пригласили в Москву и там вручили ему подарки, и предлагали жилье (сейчас трудно поверить, что было именно так). На самом деле Маури оказался вовсе не бездомным. Когда мы дома смотрели душещипательные передачи о нем, в Штатах как раз проходил его бракоразводный процесс и суд решал, какая часть собственного дома будет принадлежать ему, а какая — его бывшей жене.
А Пелтиер! Сейчас о нем уже никто не помнит, но сколько было шуму! Присужденный к пожизненному заключению за убийство индеец слепнет в тюрьме! Срочно помочь бедняжке Пелтиеру!
И вот из страны «психушек», и лагерного, и тюремного беспредела, из страны бомжей, нищих, процветающего бандитизма и тонущих подводников, из чернобыльского распадающегося государства, беременного кровавыми национальными войнами, где на огромных территориях без врачебной помощи и медикаментов умирают дети, инвалиды и старики, в благополучную Америку за государственный счет была отправлена делегация из четырех окулистов наивысшей квалификации!
Каково лицемерие и хамство по отношению к своему народу!
Американцы, ради которых вся эта комедия и была устроена, разумеется, об этой глупости никогда не слышали.
Довелось мне встретиться в Сан-Франциско с бывшим студентом нашего института Анатолием Голетиани, евреем, эмигрировавшим из Советского Союза лет десять тому назад. Работает он в фирме по продаже недвижимости.
— Поначалу, — рассказал он, — еврейская община помогла мне, но они никак не могли взять в толк, в чем суть моей специальности. Я объяснял им, что работал заведующим учебно-спортивным отделом добровольного спортивного общества «Буревестник».
— А чем состояла ваша работа? — допытывались они.
— Ну, я помогал в организации спортивной работы в высших учебных заведениях, заботился о сборных студенческих командах, составлял календарь учебно-тренировочной работы и соревнований…
— А чем же тогда занимались сами учебные заведения? Почему они сами не организовывали свои команды? А вы можете кого-нибудь тренировать по какому-либо виду спорта?
— Нет, я чистый организатор.
— И вот, — продолжил наш бывший студент, — пришлось мне первые пять лет работать шофером такси. Сначала я спрашивал у клиентов, по какой улице проехать, чтобы было короче. Щедрые американцы, когда узнавали, что я новичок, да еще из Союза, подбадривали меня и платили хорошие чаевые. Потом я купил дом в рассрочку, отремонтировал его сам. Цены на дома поднялись, и я с выгодой его продал. Тогда мы с братом организовали свою контору по продаже недвижимости. А через восемь лет я вернулся в Тбилиси и хотел забрать в Америку свою жену и дочь. Но жена в Сан-Франциско не осталась, в Тбилиси с моими посылками — она королева, а здесь никто…
А мы с Лилли остались жить в Америке, потому что возвращаться нам было некуда. Вова — муж Лилли вернулся и вскоре погиб: его — уже бездомного — убили пьяные отморозки.
Лилли работала ночами. Сначала сиделкой, потом няней и продолжала упорно учиться. Окончила колледж в Марин-каунти, потом Стенфордский университет, стала бакалавром, затем и доктором. Сейчас Лилли работает в реанимационном отделении госпиталя Святой Марии в Сан-Франциско. Помимо основной работы, Лилли консультирует сослуживцев и студентов, проходящих практику в больнице по уходу за больными после операций на сердце. А главное, Лилли вышла замуж за эмигранта из Германии, и у них родилась дочь Летиция, которой сейчас девять лет, она учится в пятом классе и совершенно свободно владеет тремя родными для нее языками — русским, английским и немецким (фото 94).
СЫНОВНЕЕ ПОСВЯЩЕНИЕ
Дорогие и любимые мои дети Сережа и Лилли! Вам адресованы страницы этой книги. Я знаю, что вам они будут интересны, и уверенность в этом делала мою работу легкой и радостной. Многие эпизоды моих воспоминаний известны вам, но мне хочется, чтобы вы знали: как бы в дальнейшем ни сложилась, вернее, как бы ни завершилась моя жизнь, я счастлив вами и рад, что вы (тьфу, тьфу, тьфу!) здоровы, перед вами ясная, насколько это вообще возможно, перспектива, и ваша жизнь интересна.
Растить вас было главной моей заботой и величайшим, постоянным удовольствием. Природа распорядилась таким образом, что дети свободны от обязательств относительно своих родителей. Чувство благодарности может возникнуть у детей лишь в процессе воспитания нравственных ценностей. Все, что я мог и имел, я постарался передать вам. Поэтому кульминацией моего родительского торжества было стихотворение, которое посвятил мне Сережа. Слезы мешали читать текст письма. Воспринял я его как ребенок, впервые увидевший украшенную рождественскую елку, когда отраженное от блестящих шаров пламя свечей слепит глаза. Правда, со временем это посвящение, как и елка после праздников, растеряло украшавшее его превосходные эпитеты, но это уже не имело значения. Сын возмужал, оглянулся вокруг и понял, что его читатели могут воспринять такой личный восторженный панегирик иронически.
Здесь я привожу сыновнее посвящение в первоначальной редакции:
ОТЕЦВот все, что делал я когда-то,
Что думал о делах моих, —
Все уместилось очень сжато
Между десятком запятых.
Во что я верю, что я знаю,
Все, что умею и люблю,
Что делаю, во что играю —
Отец мой сделал жизнь мою.
О ней бы он сказал, конечно,
Свободней, медленней, точней.
Не так неловко и беспечно,
Как я здесь написал о ней.
Но занят он.
Он воспитатель
Непревзойденных мастеров,
И я — единственный мечтатель
Среди его учеников.
Пока следил я зарожденье
Подач, ударов кистевых.
Во стольких он создал движенья
Куда прекраснее моих!
В разгуле собственных стремлений
Мне жаль, что мне не повторить
Его открытий, заблуждений —
Свои придется пережить.
Но лишь его я почитаю,
Его слова, черты лица.
И потому я не признаю
Иного, общего отца.
Явлением отцовской жизни
Судьба моя освещена.
И жизнь отца во мне, как в призме,
Причудливо преломлена.
1986–2003 гг.
ИЛЛЮСТРАЦИИ
Мой дед Михаил Егорович Алиханов (фото 1) Его жена Хампера (фото 2) И было у них восемь детей (фото 3) Александр Исаевич Солженицын прислал письмо моему сыну, в котором написал «…я почерпнул горькие страницы летописи Вашей семьи». (фото 4) К. Т. Алиханов Председатель Тифлисского Отделения Императорского Русского Музыкального Общества (фото 5) Обложка торжественного открытия концертного зала Тифлисского Отделения Императорского Русского Музыкального Общества (фото 6–7) Великий князь Константин Константинович, Вице-председатель Императорского Русского Музыкального Общества. Дарственная надпись на фотографии: «Тифлисскому музыкальному училищу» (фото 8) Концертный зал музыкального училища (фото 9) Дирекция Тифлисского Отделения Императорского Русского Музыкального Общества (фото 10) Слева направо сидят: С. С. Истаманов, А. О. Мизандари, И. М. Алиханов, К. М. Алиханов, председатель Н. Д. Николаев, И. А. Сулханов. Стоят: А. М. Тамамшев, И. М. Долуханов Фасад музыкального училища по ул. Грибоедова… (фото 11) … и с угла ул. Крузенштернской (фото 12) Банкет в Ортачалах (фото 13) Слева направо: Г. Адельханов, неизвестная. Ида Лилекерова (Ласкари) с мужем — дед и бабка Кирилла Ласкари, Софья Тамамшева (мать Иды Ласкари), неизвестный. Мария Беренс (мать адмиралов Беренсов), Елена Адельханова (урожденная Ашханова), Сако (Цако) Халатов, Константин Орловский — сын губернатора К. И. Орловского и Анны (урожденной Алихановой), П. И. Чайковский Фотография с автографом, подаренная Шаляпиным моему дяде К. М. Алиханову (фото 14) Фотография, подаренная старшему сыну моей тети Ольги, известному музыковеду Владимиру Ананову. Тифлис, 19 мая 1905 (фото 15) Фотография пианиста Владимира Горовица с дарственной надписью Владимиру Ананову (фото 16) Семейный групповой портрет Алихановых, Беренсов. Адельхановых, Таировых, сделанный во дни благополучия, когда большая семья занималась предпринимательством и меценатством. Сидят слева направо: Иван Алиханов, Андрей Беренс. Мария Беренс — родители адмиралов Беренсов (фото 17) В Военно-морском музее Санкт-Петербурга, на стенде, посвященном подвигу крейсера «Варяг», фотографии В. Руднева и Е. Беренса расположены рядом (фото 18) Е. А. Беренс с матерью после возвращения с русско-японской войны (фото 19) Внучатый племянник Ваня Алиханов возлагает цветы к памятнику Е. А. Беренсу на Новодевичьем кладбище (фото 20) Михаил Андреевич Беренс с двоюродными сестрами (дочерями моей тети Анны) Еленой и Натальей Орловскими и дочерью Ольги Евгенией, матерью Селли и Елизаветы, погибшей в чекистских застенках (фото 21) Командующий русской эскадрой в Бизерте М. А. Беренс (фото 22) Прием на эскадренном миноносце «Дерзкий» в честь 25-летия морской службы контр-адмирала М. А. Беренса (в центре первого ряда). Бизерта. 28 сентября, 1923 (фото 23) Учебное судно «Моряк» и крейсер «Алмаз» на озере Бизерта, 1922 (фото 24 а) Константин Иванович Орловский, тесть моей тети Анны. С 1860 по 1876 г. — губернатор Тифлиса (фото 25) Мой дядя Григорий Адельханов в своем рабочем кабинете (фото 26) Свидетельство о рождении Григория Адельханова (фото 27) Мой двоюродный брат Григри Адельханов с женой Ниной в Европе, 1912 (фото 28) Мой отец, Иван Михайлович Алиханов, в студенческие годы… (фото 29) …и типичный интеллигент 1910-х (фото 30) Моя мать Лилли Германовна (фото 31) Мои родители и сестра Елизавета-Александра-Мария (фото 32) Наша огромная квартира в Тифлисе находилась в собственном доме отца по адресу: ул. Сергиевская, 16 (фото ЗЗ-ЗЗа) Семья Алихановых на ступеньках своего бывшего дома, 1926 (фото 34) Только французские инициалы моего отца «И» и «А» на чугунных воротах напоминают, что когда-то здесь жила наша процветавшая семья (фото 35) Майдан и Метехский замок (фото 37) Самым любимым другом нашей семьи был Богдан Сергеевич Халатов, которого весь Тифлис называл Богой (фото 36) Армянский собор и Михайловские мельницы (фото 38) Крепость «Нарикала» (фото 39) Портные ряды (фото 40) Старый дворец и гора Давида (фото 41) Караван-сарай и Метехский замок (фото 42) Федосеевская церковь, Грибоедовская и Московская улицы (фото 43) Мои родственники, декабрь 1909 (фото 44) Микст в Тифлисе, апрель 1914 (фото 45) Роликовый каток на «Земеле», район возле Верийского спуска, май 1910 (фото 46) Повсюду в старом городе играли сазандари — любительские и профессиональные квартеты народных инструментов (фото 47,47а) «Белый-духан», февраль 1914 (фото 48) Здесь начинается подъем Чавчавадзе Заросший ползучими растениями старый узенький кирпичный мост с жердяными перилами и деревянным настилом (фото 49–50 Сергея Алиханова) Наша семья в борцовских трико. Слева направо: Ваня, Александр Яковлевич, Бичико, Миша (фото 51) Форос — место летнего отдыха известных советских деятелей и их детей, впоследствии репрессированных или погибших (фото 52) Дорога в Тессели (фото 53) Мама и Лиза в Германии (фото 54) Мама на ступенях дома в Заречье, рядом «Кадиллак» отчима (фото 55) Олег Логофет, Иван Алиханов с пулеметом (фото 56) Саша Эгнаташвили, участник цирковых чемпионатов по французской борьбе, а спустя 20 лет — генерал-майор госбезопасности (фото 57, 57 а) Дом в Тбилиси по проспекту Руставели, 50, где жила родная дочь моего отчима Тамара Эгнаташвили с мужем и малолетним сыном (фото 58) М. И. Калинин вручает Александру Яковлевичу Орден Трудового Красного Знамени (фото 59) Старший лейтенант Иван Алиханов — начальник строевой подготовки военного училища связи г. Орджоникидзе (фото 60) Мой брат Миша, призывник срочной военной службы (фото 61) Сестра Лиза на капитанском мостике корабля на пути в Соединенные Штаты, декабрь 1934 (фото 61 а) Во время сдачи нормативов по прыжкам с трамплина (фото 62) Слева направо: Шура Горемычкина, Анна Васильевна Горемычкина — моя будущая теща, Вера Волошина — во время войны командир партизанского отряда, в котором сражалась Зоя Космодемьянская (фото 63) Фотографическое панно с изображением Шуры Горемычкиной в форме парашютистки, украшавшее павильон СССР на выставке в Париже (фото 64) Анна Васильевна и Сергей Иванович Горемычкины, родители моей будущей жены (фото 65) У родительского дома. Рядом с матерью стоит моя будущая жена (фото 66) Мой тесть Сергей Иванович имел маслобойку, за что был «раскулачен» и отправлен на Беломорканал. Списанный по болезни, вернулся домой и был восстановлен в избирательных правах (фото 67, 68) Прощальная открытка родным, присланная Сергеем Ивановичем из Казахстана, куда он был вновь сослан и где вскоре умер (фото 69, 70) В пятнадцать лет Шура Горемычкина установила рекорд СССР для своего возраста в толкании ядра… (фото 71) …потом стала бегать на короткие дистанции и 80 метров с барьерами, показывая мастерские результаты (фото 72) Полгода спустя после нашей свадьбы, июль 1941 (фото 73) Броня с женой Женей, приютившие мою семью после войны (фото 74) Анна Васильевна, я и моя жена после эвакуации (фото 75) Иван Алиханов — фотокорреспондент газеты «Молодой Сталинец», весна 1946 (фото 76, 76 а) За игрой в шахматы. Сидят слева направо: Иван Алиханов и Саша Палавандишвили (фото 77) Иван Алиханов судит борцовскую схватку (фото 78) Моя дочь Лилли в составе праздничной колонны, представляющей Тбилисский оперный театр (фото 79) На защите докторской диссертации, основу которой составили труды по технике и тактике спортивной борьбы (фото 80, 80 а) Иван Алиханов тренирует борцов (фото 81) Иван Алиханов с учениками (фото 82,83) Кубинцы Орестес и Родригес в школе Лилли (фото 84) Лилли на занятиях в балетном училище (фото 85, 86) Местом съемок фильма О. Иоселиани «Разбойники. Глава седьмая» стал наш родовой дом; основой сюжета явилась история нашей семьи, рассказанная режиссеру моей дочерью Лилли (фото 87, 88) фото А. Саакова Лилли защитилась и стала кандидатом биологических наук (фото 89, 90) Слева направо: Муж сестры Зикберт Лазар, Саша, Лиза, Иван Алиханов (фото 91) Мой сын Сергей и Игорь Шкляревский на русском севере, река Сояна (фото 92) В 1980 году в издательстве «Советский писатель» вышла первая книга стихов Сергея Алиханова «Голубиный шум» (фотоколлаж 93) Лилли с дочерью Летицией, 2002 (фото 94) Мой сын Сергей с матерью на озере Тахо… (фото 95) … и с отцом в Сан-Рафаэле, Калифорния, 2002 (фото 96)
Примечания
