Лев Соцков - Код операции - Тарантелла. Из архива Внешней разведки России
Бывшая германская агентура особенно интересовала разведки тех стран, которые претендовали на участие в делах этой части мира.
Во-первых, надо было знать все, чем характеризовалась политическая жизнь той или иной страны в прошлые годы, какие модели политического развития воспринимались более охотно, кто конкретно претендовал на место в первых рядах политического «партера», а кто довольствовался «ярусом», кто был бесповоротно дискредитирован, а кто, наоборот, набрал очки для новой жизни.
Во-вторых, вовсе не безынтересен, и даже значим, вопрос, кого из прежних активистов политических баталий подобрали спецслужбы бывших союзников, кому именно отводят ту или иную роль в тех процессах, которые начались в странах региона после Второй мировой войны, какая информация о прошлом таких людей имеется в распоряжении разведки, годится ли она для проведения контрмероприятий, и есть ли в этом необходимость.
В-третьих, были, наконец, и соображения в каких-то оправданных, в смысле допустимого политического и оперативного риска, случаях использовать бывшую германскую агентуру в своих интересах, например в разоблачительных мероприятиях. Сразу оговоримся, что сколько-нибудь существенных шагов в этом смысле предпринято не было, но раз вопрос был, то его надо было закрыть конкретной информацией.
Ближний Восток был для германского руководства без преувеличения землей обетованной. Слишком большие военно-политические планы были связаны у рейха с этим регионом. Отсюда, естественно, и активность спецслужб в предвоенные и особенно в военные годы. Война закончилась поражением гитлеровской Германии, но люди, которые кто по убеждению, а кто по расчету желали победы немцев, остались. Они искали места в новых политических раскладах, маскировали свое прошлое, декларировали свои программы, в общем, продолжали в какой-то мере «тонировать» политическую картину региона. И попадали в поле зрения иностранных разведок, действовавших в ближневосточных странах.
В некоторых вопросах помогали сориентироваться документы из нацистских архивов. Оперативным сектором Советской военной администрации в Германии были получены архивные материалы, хранившиеся в бывшей школе руководящего состава СС по адресу: Берлин-Шар-лоттенбург, Шлоссштрассе, 1. Среди них было обнаружено розыскное дело, по которому проходили более семидесяти лиц из ближневосточных стран, которых немцы подозревали в сотрудничестве с английской разведкой. Списки с установочными данными были направлены в резидентуры для учета в оперативной работе.
С проблемой германской агентуры столкнулась и каирская резидентура, и не сразу после войны, а некоторое время спустя, когда сотрудничавшие с нацистами деятели успокоились, освоились с ситуацией и нащупывали возможность сыграть свою роль в новых условиях роста национального самосознания арабских стран. В Центр пришло сообщение — «Об активности бывших нацистских арабских лидеров». О точности формулировки можно спорить, но по содержанию оно представляло и политический, и оперативный интерес. При его составлении были учтены сведения, полученные в беседах с «Бриттом». «За последнее время, — говорилось в документе, — возросла активность лиц, сотрудничавших со странами оси в антианглийской деятельности. Складывается впечатление, что некоторые из них перешли на службу к англичанам и активно используются ими в своих политических интересах».
По крайней мере, два имени не могли не привлечь внимания: полковник Каукджи и муфтий Иерусалимский Хуссейни. Каукджи родом из Ливии, в 30-х годах был одним из руководителей арабского восстания в Палестине, с этого времени находился в контакте с немцами. Потом перебрался в Ирак, где получил чин полковника. Вместе с Гейлани организовал в Ираке выступление против англичан, а после поражения был эвакуирован в Германию, где вместе с Хуссейни участвовал в нацистских пропагандистских акциях.
После разгрома Германии находился некоторое время в Восточной Германии, а затем выехал на Арабский Восток. Препятствий ему в этом никто не чинил, да и оснований для этого, собственно говоря, не было. Да, он испытывал симпатии к режиму третьего рейха, рассчитывая, что с помощью немцев арабам удастся реализовать свою национальную идею, но каких-то военных преступлений, судя по тому, что известно, не совершал.
Новое, подчеркивалось в агентурном донесении, состоит в том, что «арабские герои» возвращаются на арену политической жизни Ближнего Востока в качестве секретных агентов, перевербованных англичанами. Их новая роль заключается в том, чтобы противодействовать левым движениям и препятствовать росту влияния Советского Союза в регионе.
Подобную роль, судя по всему, может исполнять и муфтий Иерусалимский, который, несомненно, сотрудничает с англичанами. Оба они, то есть Каукджи и муфтий, как люди имеющие определенное реноме в арабском мире, участвуют так или иначе в английской игре. В том числе и с их помощью англичане стремятся утвердиться на Ближнем Востоке, так как испытывают большое давление со стороны американцев, которые понемногу теснят их.
С другой стороны, они своей работой увеличивают число тех политических элементов, кто относится враждебно к России и, следовательно, препятствует развитию связей арабских стран с Советским Союзом.
Кто же он такой — Каукджи, почему он еще с довоенного времени интересовал сначала французов, потом англичан, затем немцев, вновь англичан, и не нужно ли смотреть за ним советской разведке?
Каукджи родился в Триполи в семье турецкого происхождения. С молодости увлекался военным делом, юношей был направлен в военную школу в Стамбуле, а затем проходил курс обучения при военной академии в Берлине, там же освоил немецкий язык. Во время Первой мировой войны в составе 12-й турецкой кавалерийской дивизии принимал участие в боях против войск Антанты.
Однажды, как говорили сослуживцы, спас жизнь будущему лидеру Турции Кемалю, было это в Бирх-Сабахе (Палестина). Когда британская колонна окружила батальон, которым командовал Кемаль, Каукджи неожиданным маневром отвлек противника и позволил турецким подразделениям вырваться из окружения. Его приглашали на службу в турецкую армию, но Каукджи предпочел землю арабов.
После окончания войны выехал в Дамаск, где работал в штабе армии при правительстве эмира Фейсала, затем после оккупации Сирии французскими войсками был назначен начальником полиции провинции Хама. Будучи комендантом одной из воинских частей в Сирии, поднял восстание против французских оккупационных властей, а после его подавления выехал в Саудовскую Аравию. Там несколько лет служил в королевской армии.
