Анатолий Воронин - Второй пояс. (Откровения советника)
— Неужели все зашло так далеко? — Засомневался я. — Мне постоянно приходится общаться со старшим советником ХАДа, как-никак мой земляк, но я ни разу не слышал от него ничего подобного, что сейчас слышу от вас.
— Э-э, мушавер-саиб! Ты многого ещё чего не знаешь о том, что здесь происходит. И не известно, что еще произойдет в Кандагаре, когда его покинут шурави. Вот когда начнется настоящая грызня за власть.
— Рафик командони, расскажите пожалуйста, если это конечно возможно, с чего именно начался конфликт между Таджем и Исматом? Что за черная кошка пробежала между ними, что они готовы поубивать друг друга?
— А ни с чего, так, сущий пустяк. Есть у Муслима родственник — Хаджи Абдул-Али. В свое время был крупным торговцем в Кандагаре. В прошлом году Муслим каким-то образом добился того, чтобы Абдул-Али направили торговым представителем в Казахстан. Что уж он там такого натворил, я конечно же не знаю, но в народе поговаривали, что он здорово проворовался на торговых поставках в Советский Союз. Когда Абдул-Али в очередной раз вернулся в Кандагар, его арестовали ХАДовцы. Формальным поводом для ареста явилось то обстоятельство, что документы, по которым Абдул-Али представлял торговые интересы Афганистана в Казахстане, оказались фальшивыми. Исмат пытался договориться с Таджем насчет освобождения своего родственника из застенков ХАДа, но Тадж грубо указал ему на дверь. Самолюбивый Муслим дал команду своим малишам, и они в тот же день угнали со двора ХАДа служебную «Волгу» Таджа. Эту машину Исмат потом подарил Асефу — заместителю командующего 2-го Армейского корпуса. Отлично понимая, что история с угоном машины может плохо кончится, Асеф вернул «подарок» его законному владельцу. После этого, во время какого-то очередного застолья, подвыпивший Муслим обозвал Асефа трусом, а Таджа сопляком, женатым на проститутке, которую он — Муслим Исмат, не единожды трахал. Произнесенные Исматом оскорбления в адрес Таджа и его законной супруги, не без помощи «доброжелателей» дошли до ушей ХАДовского шефа, и он отдал распоряжение своим подчиненным, чтобы те близко не подпускали «обидчика» к воротам ХАДа. И вообще, сделали так, чтобы его наглая физиономия никогда больше не появлялась на улицах Кандагара. В довесок ко всему, о хамском поведении зарвавшегося генерала, Тадж тут же настучал самому Наджибулле. Но Наджибу видимо не очень-то хотелось участвовать в разборе всех этих грязных дрязг, и он перепоручил разобраться во всем лично Гулябзою. Министр внутренних дел дождался удобного момента, и после заседания Лойя-Джирги, на которой Исмат представлял интересы очикзаев, пригласил его к себе на беседу. Ругать особо не ругал, а так, пожурил по дружески. По всей видимости он, как и сам Наджиб, не имел особого желания лишний раз конфликтовать с Исматом. Кто знает, как сложится в дальнейшем собственная судьба.
Исмат возвращался из Кабула злющий — презлющий. Расхаживая по салону самолета авиакомпании «Бахтар» и потрясая зажатым в руке «Стечкиным», он втолковывал перепуганным пассажирам, что в том пистолете есть два специальных патрона — для Таджа и его жены-проститутки. По прилету в Кандагар, Муслим прямо из аэропорта укатил в свой Бульдак, где ударился в беспробудное пьянство. А позавчера, во время очередной встречи с генералом Варенниковым, Тадж сделал заявление, что Исмат готовит чуть ли не вооруженный переворот в провинции. Так это на самом деле, или это всего лишь очередная выдумка Таджа, никому не известно. Но с учетом непредсказуемости характера Исмата, такой поворот событий никак не исключается.
— Да-а, веселенькая история, ничего не скажешь, — подытожил я исповедь командующего. — И вот, на фоне всех этих событий, вы принимаете решение о проведении переговоров с Мамад-ханом. Не рановато ли? Не получится ли так, что, узнав о ведущихся переговорах, Исмат предпримет встречные меры, направленные на их срыв? Или хуже того, чего доброго еще по дороге перестреляет всех царандоевских волонтеров.
— Вряд ли Исмат рискнет на такое. Не в его интересах сейчас конфликтовать с царандоем. Да и Гулябзой не простит ему такого подлого коварства. Ведь после встречи с Исматом, Гулябзой заверил Наджиба, что смог достичь определенной договоренности с этим неуправляемым возмутителем спокойствия.
— Тогда я не совсем четко понимаю, зачем было вчера устраивать весь этот спектакль с направлением информации в Кабул? Какой резон в том, что я сообщил о предстоящих переговорах? Ведь, если вы их запланировали, то все равно проведете. Ни я, ни руководство Представительства противостоять этому никогда не будут. Это ваше внутреннее дело — с кем и как вести переговоры для обеспечения безопасности в провинции. В конечном итоге основной спрос за конечный результат будет лично с вас, а не с меня. Я могу только что-то рекомендовать, а предпринимать реальные шаги по стабилизации обстановки в провинции, все равно придется вам. Ведь так же? Или я что-то не совсем правильно понимаю?
— Все правильно, — согласился командующий, — и поэтому завтра мы вместе будем разыгрывать второй акт этого спланированного спектакля.
— Мы, это кто, и кем спланированного? — насторожился я.
— Царандой и мушавер-саиб, — невозмутимо ответил Мир Акай.
— Не понял, а я то здесь причем?
Командующий улыбнулся в свои пышные усы и «стрельнув» в меня проницательным взглядом своих карих глаз, начал излагать сущность «второго акта».
— О том, что будут вестись переговоры с Мамад-ханом, знает ограниченный круг надежных и проверенных офицеров царандоя. А теперь вот, и мушавер-саиб в это посвящен. Независимо от того, как пройдут эти переговоры, сам факт их проведения на первом этапе будет засекречен для посторонних, в том числе и взаимодействующих. По крайней мере, до тех пор, пока на постах второго пояса обороны не начнется замена личного состава царандоя на ополченцев Мамад-хана, об это не должен знать никто лишний. А чтобы поездка группы сотрудников царандоя в приграничную зону ни у кого в Кандагаре, Тахтапуле и Спинбульдаке не вызвала лишних вопросов, она будет проводиться под видом планового распределения гуманитарной помощи поступившей на днях из Советского Союза.
Исматовцы — народ ушлый. Машины с грузом будут еще только-только выезжать из Кандагара, а Муслим наверняка уже будет знать о них. Его нафары обязательно «настучат» ему об этом гуманитарном грузе. А уж он-то вряд ли упустит возможность экспроприировать весь груз еще до того, как он попадет к месту назначения. И вот тут-то пригодится ваша помощь. Присутствие советского представителя в колонне с гуманитарным грузом охладит пыл исматовцев, и они вряд ли рискнут нагло грабить караван. А пока будут проходить официальные мероприятия, связанные с передачей гуманитарной помощи старейшинам, Хаким встретится с Мамад Ханом и обговорит все условия по интересующему нас вопросу. Не исключено, что мушавер-саиб тоже примет определенное участие в этих переговорах.
