Феликс Медведев - Мои Великие старухи
– Когда вы стали женой шпиона, с вами наверняка беседовали люди из КГБ? Давали ли вы подписку о том, что не будете разглашать те тайны, которые Филби мог вам поведать?
– Нет, я ничего не подписывала, и никто со мной никогда не вел никаких бесед. Хотя в КГБ были не в восторге от выбора Кима. Мою персону там внимательно изучали, но я не испытывала никакого давления. Хотя, зная те времена, конечно, можно было всего этого ожидать. Если честно, наш союз может показаться странным, ведь среди моих друзей были даже диссиденты. И об этом КГБ, конечно, ведал. Скажем, моей близкой подругой была дочка писателя Льва Копелева, знакома я была с правозащитницей Людмилой Алексеевой. Вообще на тему «Филби – КГБ» ходило много легенд. Писали, например, что у него свой кабинет на Лубянке, что за ним приезжает шофер, что он катается, как сыр в масле. Другие наоборот, извещали публику, что крупный советский разведчик живет в нищете, что он опустился. На самом деле не было ни того, ни другого. Филби жил, как все. По тем временам не бедно. Он получал пенсию в 500 рублей, которую потом подняли до 800.
– Говорили, что Ким Филби имел звание генерал-лейтенанта КГБ…
– Нет, вы ошибаетесь. Киму в КГБ не присваивали никакого воинского звания. Да и ему это было как-то безразлично. Он вообще на Лубянке был только в качестве гостя. Вы знаете, до сих пор о Киме пишут всякое. Недавно я наткнулась на заметку о том, будто бы Сталин подарил одному из главных своих клевретов символическую «гору Арарат» из драгоценных камней. Это лишь фантазии газетчиков, одни солгут, а другие перепечатают.
– Были ли у Филби личные встречи со Сталиным? Вопрос, возможно, наивный, но, как известно, товарищу Сталину до всего и до всех было дело?
– Наверняка Сталин знал об одном из ярчайших наших разведчиков. Хотя, быть может, подлинное имя Филби скрывалось за агентурным псевдонимом.
– Кстати, как он относился к Сталину?
– Живя за границей, он мало знал о сталинских репрессиях и ужаснулся, когда узнал правду.
– Мы уверены, что Ким Филби – Герой Советского Союза, ведь его заслуги были огромны.
– Нет. Ким не был Героем Советского Союза. Он награжден орденами Ленина и Красного Знамени. Кстати, уникальный случай: Филби одновременно являлся обладателем высших наград за особые заслуги перед Соединенным Королевством Великобритании и Советским Союзом.
– Руфина Ивановна, существует представление о шпионе как человеке, который что-то прячет, упаковывает, все время озирается…
– Ну что вы! Ким был интеллектуалом. Вообще настоящий разведчик – это прежде всего аналитик. Эта работа достаточно скучная, будничная, где надо быть точным, скрупулезным. Разведчик – это упорный труд. Это совсем не то, что мы видим в кино.
– Как воспринимал Филби фильм «Семнадцать мгновений весны»?
– Он смеялся, хотя ему очень нравился Броневой-Мюллер. А про Штирлица-Тихонова он говорил, что с таким лицом разведчик не продержался бы и дня, потому что его внешность не соответствовала немецкому менталитету. Ведь немцы – веселые люди, они наслаждаются жизнью. А со штирлицевской гримасой его бы тут же разоблачили. Фильм, конечно, сделан хорошо, но с профессиональной точки зрения слабоват.
– Любопытно, был ли хоть в чем-то легендарный Джеймс Бонд примером для Филби?
– Насчет киноверсии не помню, но книги об агенте 007 он покупал и читал. Он вообще любил детективы и в бессонные ночи мог проглотить несколько романов.
– И все-таки, не обижайтесь, что вы скажете о сплетнях, будто бы в последние годы жизни великий разведчик стал запойным пьяницей?
– Да, действительно, такая проблема была, но только в самом начале нашей совместной жизни. Ким часто впадал в депрессию. Он считал, что его знания, опыт плохо используются. Он хотел и мог быть полезен советской державе. Однажды он даже воскликнул: «Я весь переполнен ценной информацией. Я готов ею поделиться. А это, оказывается, здесь никому не нужно». Но все, слава Богу, обошлось, Ким сумел справиться с алкоголизмом. И я горжусь, что в этом есть и моя заслуга. Позднее он говорил, что пьянство – самый легкий способ самоубийства.
– Почему же человек, которым гордится наша разведка, был не полностью использован?
– Мешала глупость, бюрократизм. Шел 63-й год, оттепель закончилась, и закрытость общества становилась нормой. В СССР тогда рассуждали так: если ты ничего не делаешь, ты ничем не рискуешь. Так было проще. И еще это все потому, что, по-видимому, его курировали не слишком серьезные и глубокие профессионалы, о чем он написал в своей книге, изданной на Западе в 1967 году. Книга вышла в 11 странах, Советский Союз в этот список не вошел. У нас же, словно спохватившись, ее напечатали только в 1980-м году. Кстати, недавно эти уникальные признания Филби переиздали в США.
– История знает немало примеров того, как спецслужбы уничтожают своих разведчиков, перешедших на сторону противника. Не пытались ли британские спецслужбы устранить Филби?
– Да, в первый год совместной жизни нам постоянно твердили, что Киму угрожает опасность. Советовали реже выходить из дома. Выделили даже личную охрану. Каждый раз перед выходом на улицу я должна была звонить по определенному номеру и говорить: «Мы выходим». Мы с Кимом выходили, и за нами демонстративно следовало несколько телохранителей. Уж совсем бессмысленно выглядели охранники, когда в полном составе на черной «Волге» сопровождали троллейбус, в котором мы находились. Однажды водитель такси, в котором мы ехали, увидев неотступно следующую за нами «Волгу», поинтересовался, знаем ли мы, что «за нами следят». Как такая охрана могла защитить Кима, если ему действительно угрожала опасность? Вообще Ким никогда серьезно не относился к разговорам об угрожающей ему опасности, и никогда не было с нами инцидентов, говорящих о какой-либо опасности.
– Живы ли сегодня кто-либо из родственников Филби?
– У Кима была довольно бурная личная жизнь, и сегодня в разных странах живут пятеро его детей. Недавно умерла его родная сестра.
– Вы живете в той же квартире, порог которой переступили много лет назад вместе с Кимом? Извините за любопытство, какими из сохранившихся личных вещей Филби, его подарков вы особенно дорожите?
– Его личный сейф был всегда открытым, но я никогда в него не заглядывала. Когда он умер, я его открыла и, обнаружив там две черных папки, мгновенно поняла, что в них что-то профессиональное, и читать не стала. Позвонила куратору и отдала ему эти папки. Позже друзья корили меня, что совершила большую глупость. Не исключено, что в записях одного из самых закрытых людей страны было много интересного. Правда, должна признаться, из прочих материалов я оставила себе воспоминания Кима о его детстве. Еще одна важная для меня деталь. Свои мемуары Ким начал со слов «Руфина сказала…». Я читала его записи и наслаждалась. У Кима был особый литературный дар. Я довольна, что сохранила кое-какие записи. Иначе они бы также исчезли.
