Вернер Герберт - Стальные гробы. Немецкие подводные лодки: секретные операции 1941-1945 гг.
01.00. Сигналов с востока, где находился порт и откуда должна была прийти помощь, нет. Я рискнул подождать еще два часа, а затем попытаться пройти в бухту самостоятельно.
01.50.
— Прямо по курсу слышу слабый шум гребных винтов, — прозвучал наэлектризовавший меня голос акустика.
Я зашел к нему, надел наушники. Шум от эскортов стал слабеть и скоро умолк. Я физически ощущал на своей спине тонны воды, давившие на нашу лодку. Может, эскорты остановились? Или мы передали неточные координаты? А может, их атаковали самолетами и корабли вернулись в порт?
23.07. Вновь послышался шум и стал постепенно постепенно усиливаться. Стал различаться звук вращающихся винтов. Действовать нужно было быстро, или эскорты повернут назад, никого не обнаружив.
23.08
— Продуть весь балласт.
В цистерны ворвался сжатый воздух, однако «У-415» оставалась неподвижной.
03.09.
— Прекратить продувку цистерн один-три, все на корму.
Лодка по-прежнему не двигалась.
03.10.
— Все в носовой отсек. Продуть все цистерны! — скомандовал я. 03.П.
— Все — на корму… — продолжал командовать я, покрывшись холодным потом.
03.12.
— Все в носовой отсек, быстрей, ребята, быстрей! Сжатый воздух кончился.
03.13.
— Снова все на корму!
Лодка начала осторожно покачиваться. Она кренилась, дрожала, но поднималась все выше и выше, спасая саму себя. У самой поверхности она в последний раз вздрогнула, вырвалась наружу и застыла в полной неподвижности.
Я открыл крышку люка и выскочил в темноту. Перед нами двигались две тени. Я просигналил фонарем, оповестив, что мы в аварийном состоянии и можем двигаться только со скоростью 5 узлов. Немедленно один из эскортов пристроился к нам в кильватер. Так, между двумя кораблями, «У-415» начала медленное движение к порту.
04.45. С трудом маневрируя на одном дизеле, я вел лодку в освещенный квадрат в бетонном укрытии, где на пирсе нас ожидало несколько темных фигур. Нос отпрянул, уткнувшись в бетонную стену, однако швартовы, уже закрепленные на кнехтах, удержали лодку на месте.
Через минуту были перекинуты сходни. Капитан Винтер бросился на борт лодки и крепко пожал мне руку. Он был явно растроган.
— Рад видеть вас и команду. Вам следует хорошо помыться и почиститься, выглядите как пират. Отсылайте парней по комнатам, пусть отдыхают. Увидимся, как только будете готовы ко встрече.
Он повернулся к моим подводникам, отдал честь и затем вернулся на пирс.
Когда я вышел из лодки, то увидел Захсе и Бодденберга, которые вернулись в порт предыдущей ночью. Их лодки были отбуксированы в Брест эскортами, шедшими за эсминцами, перед тем как нашу колонну атаковали самолеты противника.
Я потащился на холм и вышел в свою комнату, искренне поблагодарив свею счастливую звезду. Мне казалось, что «У-415» совершила свой последний поход. Она была так изувечена, что трудно было надеяться на ее возвращение в строй. Теперь командованию придется предоставить мне новую лодку, оснащенную «шнёркелем». Утешившись этим, я принял душ, смыл с себя кровь и пот, завернулся в белые простыни и погрузился в глубокий сон.
В полдень меня разбудила острая боль. Голова ныла от ран, нанесенных шрапнелью. Боль пронзала и все тело в ритме ударов сердца. Яркое солнце слепило глаза. Закончив мучительный процесс одевания, я с трудом добрался до госпиталя, расположенного от нашего жилого корпуса через два здания.
Молодой врач осмотрел раны и сказал:
— Мне придется побрить вам голову.
Я стал возражать, и врач согласился выбрить лишь отдельные участки на моей голове. Он заморозил мой скальп, затем ковырял, резал и сшивал кожу почти час перед тем, как меня отпустить. Оправившись от боли, я навестил раненых старпома и стрелка-зенитчика. За обоими хорошо смотрели. Они быстро выздоравливали и попросили меня не искать для них замену.
Вскоре я выяснил, что вторжение союзников в Нормандию продолжается. Американские десанты на пляжи полуострова Котенин и британские близ Байо еще можно было сбросить в море. Наши оборонительные линии понесли серьезные потери, но не были прорваны. Между тем жалкие остатки германского подводного флота получили еще один сокрушительный удар. В месяц, предшествовавший шести дням июня, было потоплено 25 наших подлодок. Общее число потерь возросло до невероятной цифры — 440 судов. У нас осталось только 60 подлодок для отражения десанта. Большинство из них базировалось в портах побережья Норвегии и Бискайского залива. Участвовали в операциях против десанта союзников только 15 подлодок, вышедших из Бреста. Из восьми, отправленных на самоубийство без «шнёркелей», навсегда пропало пять, три спасшихся — «У-415», «У-413» и «У-256» — только случайно избежали гибели. В результате тяжелых потерь командование отменило безумный приказ передвигаться в надводном положении и таранить корабли неприятеля. Благодаря этому был отсрочен окончательный разгром германского подводного флота. Что касается семи подлодок, оснащенных «шнеркелями», которые вместе с нами ушли из Брестской бухты 6 июня, их судьба пока оставалась неизвестной. Пять других лодок со «шнеркелями» были направлены в Ла-Манш из Атлантики, чтобы компенсировать наши потери, но только две прибыли туда. Таким образом, в первую фазу вторжения союзников мы потеряли минимум 12 подлодок.
«У-415» поместили в сухой док. Практически все в ней нуждалось в укреплении и замене, от сильно деформированного корпуса до двух пришедших в негодность баллеров рулей. Главмех определил около 500 серьезных поломок, однако этот перечень был сокращен до 55 из-за нехватки запасных деталей и времени. Каждую лодку отправляли в море как можно скорее, даже если она не совсем была пригодна к бою. «У-415» со всеми ее бедами должны были за две недели каким-то образом отремонтировать.
Пока продолжались ремонтные работы, я продолжал требовать установления «шнёркеля» на мою подлодку, однако все требования постоянно отклонялись под тем предлогом, что наши эшелоны с техникой не могли добраться в Брест из-за диверсий французских подпольщиков. В отчаянии я попытался нанять грузовик, чтобы отправиться за «шнёркелем» самому, но мне не разрешили идти на риск трансконтинентальной поездки. Дефицит в самом обычном оборудовании и запчастях был настолько велик, что пришлось разобрать на части «У-256» для переоснащения «У-413» и «У-415». Бодденберга, командира «У-265», и его команду отправили на родину для получения новых назначений.
