Феликс Кузнецов - ПУБЛИЦИСТЫ 1860-х ГОДОВ
В книге «Социальная революция», написанной без оглядки на цензуру, с предельной обнаженностью выявлены социальные и общественные позиции будущего автора «Отщепенцев». Это позиции революционера, социалиста, демократа. Пафос книги — в обличении пороков буржуазного, эксплуататорского строя с позиций утопического социализма, а точнее — все с тех же позиций, которые были выражены Прудоном в работе «Что такое собственность?». Соколов утверждает вслед за Прудоном, что современный ему общественный строй стоит на обмане и насилии, потому что капиталистическая прибыль — кража, воровство. «Быстро и без труда обогатиться — это цель нашей жизни», — говорят буржуа. Капитал стал религией современного общества. Смысл жизни буржуазии — «денежная прибыль без усилий, без настоящего труда». Современное государство стоит на страже интересов буржуазии. «На нее работает полиция. Из любви к ней учат профессора, болтают газетные писаки, молятся попы».
В критике капитализма Соколов, в традициях домарксовой социологии, исходит, как уже говорилось, из своеобразно переосмысленного закона трудовой стоимости — гениального открытия классиков английской политэкономии Смита и Рикардо. В этой работе он развивает мысль, которую уже неоднократно высказывал в своих статьях для «Русского слова»: «Единственный источник богатства — труд. Не существует дохода в обществе, который не основан на труде». Поэтому себестоимость всех производимых товаров должна быть равна «общей заработной плате всех рабочих». Сейчас же заработная плата рабочего ограничена самыми необходимыми жизненными потребностями. Доход же предпринимателей, называемый чистой прибылью, — кража из карманов рабочих. В этом Соколов видит причину всех несчастий современного ему общества, форму нового рабства. В уничтожении прибыли он видит «освобождение рабочего класса».
При всей наивности этой критики в работе «Социальная революция» звучит искренняя и глубокая ненависть к миру буржуазного предпринимательства, боль и сочувствие положению трудящихся.
Страницы, где речь идет о положении трудящихся классов, пожалуй, самые сильные в книге. Соколов привлекает здесь большой фактический материал, цитирует, в частности, работу Энгельса «Положение рабочего класса в Англии и Франции», оговариваясь, что причины, которые вызывают нищету рабочего класса в Англии, имеют место и в Германии, и в других странах.
Соколов возлагает надежды на то, что рабочий класс начинает понимать всю несправедливость и нетерпимость такого положения вещей. «Современное рабочее движение должно нас предостеречь: мы скоро увидим кровавую войну в сердце общества, — пишет он. — Мы живем на почве, которая каждый день может взорваться; этот взрыв так же неизбежен, как механический закон. Глубокая ненависть и стремление к восстанию против имущих становится общим мнением всего рабочего класса и неизбежно приведет к революции. Берегитесь!»
Соколов обрушивается здесь на тех экономистов и политиков, которые обманывают народ, с тем чтобы предотвратить взрыв революции. «Планомерным одурачиванием народа с целью защиты интересов дельцов» называет он их деятельность. «Признанным вождем немецкой партии мошенников» Соколов называет Шульце-Делича, пытавшегося с помощью своих кредитных обществ насаждать псевдосоциализм в недрах буржуазного общества. Соколов недаром «бегал за ним», посещал его митинги и собрания во время своего пребывания в Дрездене. Он прекрасно разобрался в провокаторской сути идей Шульце-Делича. «Горе Германии, — пишет Соколов. — Она считает г-на Шульце-Делича большим человеком, другом народа. В действительности г-н Шульце-Делич — последний слуга буржуазии; он защищает ее всей хитростью своего софистического ума».
Столь же бескомпромиссна критика Соловьева «государственного коммунизма» Лассаля, который изображал государство как некую надклассовую организацию, призванную разрешить социальный вопрос. Средством осуществления своей программы Лассаль считал мирную печатную агитацию за введение всеобщего избирательного права, за устройство производственных ассоциаций с помощью юнкерски-буржуазного государства.
Пятая глава его книги прежде всего посвящена критике теории и практики лассальянства. «Всеобщее избирательное право не задевает права собственности», а потому не может служить панацеей от всех бед, отвечает он Лассалю. Лассаль, как и Шульце-Делич, по определению Соколова, «политический обманщик народа».
Что же противопоставляет Соколов «мошеннической» деятельности Шульце-Делича и Лассаля? Идею социальной революции . Эта идея начиная с заглавия и эпиграфа красной нитью проходит через всю его книгу. Книга «Социальная революция» красноречиво опровергает ту мысль, высказанную Соколовым на суде, будто он против «насильственной революции», так как она «не может быть благодетельной». На суде Соколов говорил: «Я проповедую революцию, да, революцию, но какую? Революцию идей, т. е. умственный переворот, перемену образа мыслей, понятий и убеждений на основании науки и совести». Это заявление его было продиктовано скорее всего тактическими соображениями — ведь он произносил «защитительную речь». И даже в этой речи вслед за декларацией своего отрицательного отношения к насилию он провозглашал, что не может «слышать равнодушно и бесстрастно о восстании народа, который решается жертвовать собою во имя спасения народа от грабежа и насилия. Мало того, — продолжал Соколов, — я сознаюсь, что сочувствую всегда людям; чье самоотвержение на благо народа увлекает их на борьбу с его врагами и палачами».
Его книга, написанная для бесцензурной печати, пронизана идеей революции, причем он предрекает качественно новый , социальный характер грядущего революционного переворота. «Мы стоим накануне всеобщей революции, по сравнению с которой французские революции XVIII века и 1848 года кажутся детской игрой… Время чисто политических движений позади. Если в конце прошлого столетия одно сословие народа поднялось против государства, то теперь есть класс, который думает о том, чтобы перевернуть общество. Вот почему грядущая революция может быть только социальной», — провозглашает Соколов уже на первых страницах своей книги.
Как известно, идея социальной революции лежала в основе деятельности народников-семидесятников. Однако основы теории социальной революции были заложены демократами уже в пору шестидесятых годов. Это сделал прежде всего Чернышевский, который, по определению Ленина, слил воедино идеи народной революции и утопического социализма. Демократы-шестидесятники осознавали, что все великие антифеодальные революции прошлого завершались торжеством буржуазных отношений. Не понимая исторической закономерности того, Что эти революции по своей природе были буржуазными, они объясняли конечную «неудачу» их тем, что революции прошлого не были оплодотворены идеей социализма, были политическими, а не социальными революциями. XIX век принес с собой новое качество освободительного движения народов, являющегося гарантией истинного и полного освобождения народных масс, — идею социализма. Народную революцию демократы-народники шестидесятых-семидесятых годов иллюзорно мыслили социалистической. В этом суть теории социальной революции, как она развивалась уже на страницах «Современника» и «Русского слова».
