Николай Иванов - Операцию Шторм начать раньше
- Надолго?
Пронесло - это ее извечный вопрос с лейтенантских пор: не куда и зачем, а на сколько. Значит, с женой все в порядке, хоть она не будет волноваться. Но Оля, что с Олей?..
- Надолго? - думая, что он не расслышал, переспросила Вика.
Ответил уже искренне:
- Не знаю.
...Афганистан - не Союз, особенно по расстояниям: двадцать минут на вертолете - и уже в Баграме. Самолет для него уже был готов, но летчики, естественно, ничего не знали, им приказ: забрать и привезти. Единственное, взлететь засветло не успели, в Ташкент прибыли только утром. Там под парами, для него одного, уже стоял Ил-18.
"Что же это за почести такие? Что все-таки случилось?" - вновь закрутилась пластинка под непрерывное хождение между креслами.
- Товарищ генерал, командир просит вас подойти, - позвал один из летчиков.
"Может, что-то передали, сообщили дополнительно", - заторопился в кабину Заплатин.
- В Москве нет погоды, не сажают, - обернулся к нему командир экипажа. - Предлагают лететь в Ленинград.
- Смотрите сами, я вам не начальник, - отдал судьбе свое время Василий Петрович.
Ленинград - это значит еще несколько часов неизвестности. Еще несколько часов не будет знать, что с Олей. Это - облегчение и камень. Отодвинется что-то страшное непонятное, темное, но ведь оно есть, есть, есть...
- Запросите еще раз, - попросил генерал.
Командир вновь начал переговоры с аэродромом, обернулся на стоявшего за спиной Заплатина, словно подтверждая земле, что пассажир на борту. Кивнул:
- Будут сажать.
Сели в слякоть и ветер. А у трапа уже ждали офицеры из Главпура:
- Товарищ генерал-майор, вас ждут начальник Генерального штаба и начальник Главпура.
- Но я же в гражданке,
- Они знают. Пожалуйста, - распахнули дверцу стоявшей у трапа "Волги".
Было 19 часов, когда он вошел в кабинет Епишева.
- А, Василий Петрович, здравствуйте. С прибытием. Как Обстановка на юге? - дружелюбно, без тени беспокойства за чью-то жизнь, спросил генерал армии. Может, и в самом деле с Олей все в порядке. - Ты давай рассказывай, а я здесь небольшие наброски буду делать к началу совещания.
"А когда же по голове-то ударите?" - мысленно спросил Заплатин. Приближая развязку, доложил коротко: обстановка в Афганистане и Кабуле достаточно спокойная, советнический аппарат работает.
- Ладно, ты посиди, подожди меня здесь, а я в ЦК. Вон, газеты почитай, - кивнул Епишев на кипу газет. Глянув на часы, торопливо вышел.
"Ну а что все-таки с дочерью? Кто мне хоть что-нибудь объяснит или скажет?" - посмотрел ему вслед Заплатин. Перевел взгляд на телефоны. Позвонить. Да, надо просто позвонить дочери.
Встал, подошел к столу. Белый телефон - с гербом СССР, два следующих без дисков, значит, местные. Серый... Оглянулся на дверь, посмотрел время и решительно повернул телефон к себе. Набрал первую цифру. Подождал. Гудков не было - значит, прямой. Добрал остальные цифры.
- Да-а, - родной, с протяжным удивлением голос дочери. Жива! Дома!
- Это я. У тебя...
- Папа, ты где, откуда? - перебила, обрадовавшись, Оля.
- В Москве. У тебя все в порядке?
- Да-а.
- Хорошо, я потом перезвоню.
Опустился в кресло. И не помнит, сколько просидел, опустошенный от главного известия. Однако вернувшийся начальник Главпура тут же вернул к действительности:
- Ты вот что, Василий Петрович, перестань мне хвалить хальковцев. С информацией, которую получаю от тебя, я вечно выгляжу белой вороной.
От былой любезности Епишева не осталось и следа. "Значит, ЦК не удовлетворен моей информацией. Вернее, тем, что я отдаю должное Амину за его работоспособность. Нет, не Амину лично, Епишев сказал хальковцам. Против них и Амина в Афганистане настроены работники госбезопасности. Да, только они. Посол по-настоящему еще не вошел в курс дела, партийные советники стараются держать нейтралитет, а те, кто оглядывается на комитетчиков, все равно категорически против "Хальк" не выступают. Значит, ЦК начинено информацией КГБ".
- Вам надо возвращаться назад, - не глядя на него, сказал Епишев, вновь принимаясь за свои записи. Редкий случай увидеть, как начальник работает.
- Домой я могу заехать? - попытался в последний раз, хоть косвенно, выйти на причину своего странного вызова в Москву Заплатин.
- Конечно, - не понял Алексей Алексеевич подоплеки. - Самолетов в ваши края теперь будет много, так что с отправкой проблем не станет.
"Да нет уж, хоть день, но дома побуду", - подумал Василий Петрович.
Необходимое послесловие. Епишев не случайно произнес эту фразу насчет самолетов. В этот день, 10 декабря, министр обороны отдал приказ, вернее устное распоряжение, о начале формирования 40-й армии.
Утром Заплатина вновь срочно вызовут к Епишеву. Тот возьмет его с собой к министру обороны. Устинов вначале будет занят, потом уедет почти на два часа, предупредив, чтобы ждали его. Вернувшись, пригласит Василия Петровича в кабинет, протянет шифровку.
Заплатин вначале прочтет подпись - "Представитель КГБ", и, уже почти зная, что там написано, пробежит ее глазами. Да, все то же: в Афганистане все рушится, Амин занимает все более проамериканские позиции.
- Я бы своей подписи здесь не поставил, - протянет документ обратно Заплатин.
- Почему? Вот поговорите с такими, - скажет Устинов сидевшему тут же Епишеву. Алексей Алексеевич неодобрительно покачает головой, но Заплатин решительно повторит:
- Я не могу согласиться с тем, что написано в этом донесении. Давайте пригласим сюда автора шифровки и вместе будем разбираться по каждому факту.
- Вот видите, вы там, на месте, никак не разберетесь между собой, а нам здесь за вас принимай решение, - в сердцах воскликнет Устинов. Захочет еще что-то сказать, но передумает: - Вы свободны.
Выйдя из кабинета министра, Василий Петрович увидит знакомых офицеров в полевой форме. Узнав, что большая группа оперативников срочно вылетает в Ташкент и Термез, начнет о чем-то догадываться. Однако еще через день ему совершенно неожиданно порекомендуют вместо Афганистана поехать в те военные училища, где обучаются афганцы, - посмотреть жизнь и быт.
"Сказали бы просто, что хотите убрать не только из Афганистана, но и из Москвы". - После выяснения всех подробностей с "обращением дочери в ЦК" Заплатин начал смотреть на происходящие вокруг него события немного глубже.
Вернувшись из поездок по училищам, доложил о результатах. Как и ожидал, доклад его никому не был нужен: все уже работали на Туркестанский округ. А когда официально будет объявлено о вводе войск, Епишев пригласит Заплатина к себе:
- Ну, знаешь, что произошло?
- Слышал.
- Надо срочно возвращаться туда. Обстановка, и особенно политическая, сложная.
