Игорь Кон - 80 лет одиночества
В известном смысле я оказался заложником собственной книги. По своему духу и пафосу она была науковедческой: меня интересовала не столько сексуальность, сколько сексология, то, как на стыке нескольких разных наук возникает новая отрасль знания. Это безошибочно понимали читатели-философы, но только они одни. Массовый читатель искал и находил в моей книге совсем не то, что было важно для автора. Для читателя это была первая современная книга о человеческой сексуальности, и я не имел права уклониться от этой ответственности. Волею случая я оказался в роли просветителя, и перед лицом этой новой задачи мои собственные научные интересы отошли на второй план.
Я никого ни от чего не лечу и не консультирую. Но если ни один советский гинеколог никогда не слышал про точку Грефенберга, кто-то должен был о ней рассказать. В популярной книге «Вкус запретного плода» (1992, 1997) и ряде газетных статей я привел картинку, как ее нащупать. Российские онкологи, конечно, знают, как важен женщинам самоосмотр груди для своевременного обнаружения рака молочных желез. Но поскольку пропаганда этого общедоступного и ничего не стоящего метода в стране почему-то не велась, я привел и такую картинку. И если русским мальчикам и их родителям никто никогда не объяснял, что нужно мыть головку члена под крайней плотью, это тоже делаю я. Мне смертельно обидно переводить остаток жизни на подобные вещи, но если в стране нет профессионализма, нужна хотя бы элементарная грамотность.
В связи с этим пришлось включиться в разговор о необходимости сексуального образования молодежи. В годы перестройки эта тематика вышла на первые страницы газет. По просьбе ЦК ВЛКСМ я даже выступал на семинаре главных редакторов молодежных газет, которые все вдруг захотели писать о сексе, советовал им избегать физиологизации и рассматривать эти вопросы в их естественном психологическом контексте. Но печатать дешевую эротику и открывать соответствующие видеосалоны комсомольским функционерам было проще и прибыльнее.
В конце 80-х годов мои статьи по разным аспектам сексуальности печатались в «Неделе», «Труде», «Литературной газете», «Комсомольской правде», «Учительской газете», «Аргументах и фактах», «Огоньке», «Советской культуре» и многих других изданиях. «Поносили» меня в те годы только «Советская Россия», «Молодая гвардия» и «Наш современник». В моих статьях в «Труде» и в «Неделе» впервые в советской печати, со ссылкой на европейский опыт, было рассказано о необходимости открытия горячих линий для жертв сексуального насилия (в дальнейшем они появились во многих крупных городах). Между прочим, никто не спрашивал, почему меня волнуют такие странные сюжеты, кого из моих близких изнасиловали? Одним из первых я заговорил в массовой печати о социальных аспектах проституции и о необходимости защиты сексуальной безопасности детей и подростков («Труд», 1991). Позже, в 1997 г., по просьбе детских психиатров я выступал на Всероссийской конференции «Дети России: насилие и защита» с докладом «Совращение детей и сексуальное насилие в междисциплинарной перспективе».
Социологическая трактовка сексуальности резко отличалась от привычного морализирования или сведения всех проблем к анатомии и физиологии.
Особенно важными были мои выступления в защиту сексуального просвещения молодежи, кстати очень умеренные и осторожные, в программе «Взгляд» и в «Аргументах и фактах» (в обоих случаях инициатива принадлежала журналистам), которые смотрела и читала вся страна. Однажды в Шереметьеве пограничник сказал мне:
– Я вас видел в программе «Взгляд».
– Очень приятно.
– А как вы относитесь к тому, что эту программу закрыли?
– Резко отрицательно, это доказывает, что власти боятся гласности.
– Я тоже так думаю, – сказал солдатик, и этот разговор на государственной границе показал мне, что гласность необратима.
Даже «Правда» в то время понимала необходимость сексуальной культуры. Критикуя захлестнувший страну поток дешевой эротики, газета писала:
«А где толковые выступления современных специалистов по этой тончайшей и сложнейшей проблематике? Выделяется Игорь Кон. Когда его материалы появляются в “Семье” или “Неделе”, в тех же “Собеседнике” или “Московском комсомольце”, это для читателя всегда событие. Но одному автору нести такую ношу нелегко. Многие же другие наши сексологи, выступающие в печати, пока уровнем гораздо ниже»[59].
Самыми важными и социально острыми были две темы: аборты и профилактика ВИЧ.
Психологически поворотным пунктом в изменении общественного мнения в вопросе об абортах и контрацепции послужила телепередача известного американского тележурналиста Фила Донахью совместно с Владимиром Познером. Донахью приехал в Советский Союз в первый период перестройки, на рубеже 1986 и 1987 гг., буквально в канун провозглашения гласности, и одна из его передач была посвящена встрече с семьями. Центральное телевидение пригласило меня на эту встречу в качестве эксперта: «Что там будет – мы сами не знаем, но вдруг вам захочется что-то сказать?» Я приехал на телестудию с твердым решением ничего не говорить, а только смотреть и слушать, чтобы лишний раз убедиться, как американцев (и нас вместе с ними) будут дурить: не может быть, чтобы люди на ТВ говорили правду, а потом ее показывали всему свету!
Вначале люди действительно, в основном, повторяли официальные, казенные слова, но постепенно расшевелились, оттаяли и стали говорить более откровенно. Зато как только Донахью задал вопрос об абортах и контрацепции, наступило долгое мертвое молчание. Когда же одна женщина наконец подняла руку и обрадованный Донахью подошел к ней, она раздраженно заявила ему: «Почему вы задаете такие мелкие и незначительные вопросы?! Давайте лучше говорить о моральных идеалах и воспитании наших детей!» (Эта реплика в передачу не вошла.) Донахью был явно озадачен, а я подумал: «Может быть, советское телевидение пригласило меня для того, чтобы я сказал, что мы на самом деле отсталая страна, но начинаем это понимать?»
Так я и сделал, сказав, что у нас не принято публично говорить на эти темы, что население контрацептивно невежественно и потому предпочитает аборты пилюлям, что сами контрацептивы дефицитны и т. д. Одна из советских участниц передачи, работавшая в аптеке, тут же поспешила меня опровергнуть: все противозачаточные средства в аптеках есть, спрос на них полностью удовлетворяется! Я мог бы сказать гораздо больше: у меня в памяти были только что опубликованные цифры о внебольничных абортах, и я знал, что американское телевидение – лучший канал для информирования советского правительства. Но я боялся «перебрать» – ведь гласность только-только начиналась…
