Александр Север - Лаврентий Берия. О чем молчало Совинформбюро
Утверждать, что данный алгоритм абсолютно стоек, можно при выполнении двух условий:
– Последовательность цифр, которая содержатся в одноразовом блокноте, должна быть по-настоящему случайной, а не просто псевдослучайной. Говоря другими словами, криптоаналитик не должен выявить закономерности появления той или иной цифры.
– Пользователь не должен дважды использовать шифроблокнот. Дело в том, что криптоаналитик может отыскать участки сообщения, для зашифровки которых применялся один и тот же шифроблокнот.[336]
А теперь немого о том, как он был реализован на практике. Агент советской разведки или шифровальщик посольства с помощью специальной кодовой книги (в ней определенной фразе, слову или букве соответствовала случайная комбинация из пяти цифр) преобразовывал открытый текст в закодированное сообщение (набор пятизначных групп цифр). Это процедура не защищала от профессионального криптоаналитика (вскрыть такой шифр не составит большого труда), но преобразовала текст в набор цифр, что позволяло использовать одноразовый шифроблокнот и затрудняло работу криптоаналитку. Даже узнав «псевдоним» агента, контрразведка не всегда могла его идентифицировать.
Затем агент или шифровальщик к каждой группе цифр прибавлял пятизначное число (гамму), которое он брал из одноразового шифроблокнота («одноразовой тетради»), по правилу «китайской арифметики». Занятие трудоемкое и кропотливое. Поэтому на некоторых второстепенных линиях связи, например дипломатической, часть текста секретных телеграмм передавалась в открытом виде или использовался простейший шифр.
Обычно зашифровывались по кодовой книге различные имена, названия (организаций, городов, стран), часто встречающиеся слова и отдельные действия. Например, так выглядел текст сообщения, полученного из Москвы 25 ноября 1952 года по дипломатической почте:
«Просим вас в следующий раз сообщить всю информацию относительно № 42, который фигурирует в папках департамента в связи с № 43. А также ее № 44 в Спарте.
В зависимости от сообщенных вами подробностей о № 42 и ее № 44 в Спарте мы будем рассматривать вопрос о № 45 в Суданию одного из наших планировщиков № 46 новатора по визам № 44 к № 42».
Спарта, Судания, планировщик, новатор и т. п. – кодовые обозначения распространенных слов. Они были одинаковыми для всех резидентур. А вот места, обозначенные номерами, шифровались каждый раз по-новому.
После выполнения всех процедур текст телеграммы выглядел следующим образом:
«Просим вас в следующий раз сообщить всю известную вам информацию о Казановой, которая фигурирует в папках консульства в связи с ее завещаниями и родственниками в СССР.
В зависимости от полученных всех подробностей о Казановой и ее родственниках в СССР мы будем рассматривать вопрос о засылке в Австралию одного из наших кадровых работников в качестве секретного агента под видом родственника Казановой».[337]
Реализованная в СССР в середине прошлого века технология изготовления «одноразовых тетрадей» имела множество недостатков, которые существенно повлияли на уровень криптостойкости систем, используемых на линиях связи советской внешней разведки и МИДа.
Размножение шифроблокнотов производилось простым фотографированием, которое считалось наилучшим способом скопировать «гамму» для шифровальщика или агента. При этом исключалась любая ошибка. Бумага, из которой изготовлялись «одноразовые тетради», изготовлялась из нитроклетчатки – материала, который применялся для производства пленки на заре кинематографа. Этот материал очень легко воспламенялся, а с помощью марганцовокислого калия процесс горения можно было превратить почти во взрыв, который быстро и полностью уничтожал шифроблокнот, не оставляя даже скрытого изображения на пепле.
Интересно, что оригиналы одноразовых шифроблокнотов готовились не с помощью высококачественных и производительных печатных механизмов, а на простой пишущей машинке. Это видно из-за наличия в них подтирок и повторных ударов, чего не может быть при полиграфическом способе изготовления.
При этом участие машинистки не ограничивалось просто воспроизведением набора пятизначных цифр. Ей их приходилось самой генерировать. К такому выводу можно прийти при статистическом анализе цифр, содержащихся в шифроблокноте. В одной из таких «одноразовых тетрадей», например, количество групп, в которых цифры от 1 до 5 чередуются с группами цифр от 6 до 0, было в семь раз больше по сравнению со случайным распределением. Это наводит на предположение, что машинистка поочередно работала левой рукой (печатая цифры от 1 до 5) и правой (печатая цифры от 6 до 0). Кроме того, вместо половинчатого количества групп, начинающихся с цифр от 1 до 5, таких групп наблюдается ¾. Это, вероятно, произошло из-за того, что пробел машинистка делала правой рукой, а новую группу печатала левой. Удвоений и утроений наблюдается меньше, чем этого следовало бы ожидать согласно случайному распределению. Возможно, машинистки, которым было приказано печатать цифры наугад, понимали, что повторы неизбежны, но в целях конспирации сводили их число к минимуму.[338] Мы уже говорили выше о том, к чему приводит генерация псевдослучайной последовательности.
Хотя предпринимались попытки механизировать этот процесс и избежать влияния «человеческого фактора» при генерировании псевдослучайной последовательности. В частности, пробовали использовать устройство, основанное на принципе лототрона – в барабане вращалось множество шаров с цифрами, которые периодически выкатывались в желоб. Понятно, что производительность у такого устройства была крайне низка. Также использовали некое электроламповое устройство, которое генерировало электрические импульсы. А их затем преобразовывали в последовательность случайных чисел.[339]
Несмотря на все усилия сотрудников 10-го отделения 5-го спецотдела НКВД СССР, решить проблему изготовления массового количество «одноразовых блокнотов» не удалось. Если до начала Великой Отечественной войны они как-то справлялись с возложенной на них задачей «составления и издания блокнотов для НКО, НКВМФ, НКВД, НКИД, НКВТ»,[340] то после начала боевых действий объем шифропереписки возрос как минимум в два раза.
Сейчас мы уже не узнаем, кто именно в начале 1942 года принял решение о вторичном использовании отдельных страниц «одноразовых блокнотов». Да и знать имя этого «рационализатора» не обязательно. В отдельных публикациях зарубежных историков можно прочесть о том, что его или их расстреляли за это. Важно другое: в 1942 году как минимум 70 тысяч страниц из «одноразовых блокнотов» Лубянка использовала два раза.[341] На самом деле их было значительно больше.
