Олег Блохин - Футбол на всю жизнь
…Путевку на финал чемпионата мира мы завоевали, можно сказать, ценой неимоверных усилий всего коллектива. В официальных довольно нервных для нас матчах в Лужниках были побеждены соперники, обыгравшие нас до этого или добившиеся ничьих на своих полях.
Заключительный матч отборочного турнира проходил уже на поле, испорченном холодной (с заморозками и снежком!) погодой. Не скрою, в тот день в Москве мне очень хотелось сыграть: чувствовал себя неплохо, да и цифра моих выступлений за сборную приближалась к заветному числу «100». Но накануне игры я услышал от Малофеева: «Считаю, что по такой погоде должен играть не ты, а Кондратьев».
Что я, игрок, мог возразить тренеру сборной? Разумеется, ничего. Между прочим, еще в начале года в одной из бесед журналисты спросили Малофеева: почему он пригласил в сборную И. Вишневского, С. Дмитриева, С. Стукашова, Г. Кондратьева, которые не вошли в число 33-х лучших футболистов страны по итогам сезона? Малофеев ответил, что видит в их игре перспективу, а главное — они по характеру вписываются в коллектив. «Они верят в цели, определенные командой, а мы верим в таких спортсменов», — сказал тренер сборной в том интервью. В холодный октябрьский день я почему-то вспомнил эти слова старшего тренера сборной и подумал: «Неужели он в меня совсем уже не верит?» О своих сомнениях ничего не сказал Эдуарду Васильевичу, но дал ему понять, что тоже готов к игре.
— Вы тренер, — ответил я, когда услышал, что он собирается поставить на игру форварда из минского «Динамо» Кондратьева, а не меня. — Как считаете лучше для дела, так и должно быть. Но если все будет хорошо, можете меня выпустить хотя бы минут на пять-десять: все-таки буду еще чуть-чуть ближе к цифре сто…
— Да, да, Олег. Конечно! — одобрительно закивал головой Малофеев.
Весь матч сборных СССР и Норвегии в Лужниках я провел за воротами Рината Дасаева, то и дело разминаясь и поглядывая на скамейку запасных, где сидело руководство нашей команды — Э. Малофеев, Е. Рогов и. В. Сальков. Все ждал сигнала от них, чтобы кого-нибудь заменить и выйти на поле. Но так в этот день и остался в запасе. Матч наша сборная выиграла, и это меня, естественно, порадовало. Но чисто по-человечески было обидно: какой-то нехороший осадок остался на душе от заверений старшего тренера на словах и невыполнения своих слов на деле. А ведь приближался самый ответственный и трудный этап подготовки к чемпионату мира-86, когда надо идти за тренером и верить ему безоговорочно…
По страницам своего дневника
3 января 1986 года после длительного перерыва я снова начал вести свой личный дневник. Как раз в этот день сборную страны собрали в Москве. Было организационное собрание, на котором речь шла о наших планах и серьезных задачах, стоящих перед главной командой страны. К слову, Э. Малофеев в своем выступлении перед командой еще раз подчеркнул то, о чем мы уже читали в его различных интервью, опубликованных в нашей прессе: цель сборной СССР на XIII чемпионате мира — только первое место! Забегая вперед, замечу, что по мере приближения мексиканского чемпионата сборная страны не улучшала свою игру и старший тренер уже не упоминал о своих чемпионских притязаниях, а говорил, что мы «должны быть в призерах».
Началась наша подготовка к сезону на Канарских островах, в небольшом городке Маспаломас, что на южном побережье острова Гран-Канария, в нескольких километрах от Лас-Пальмаса. Жили в гостинице с очень милым названием «Баия фелис», что в переводе означает «Счастливый залив». Правда, особого «счастья» после шести—восьми часов ежедневной изнурительной тренировочной работы мы не испытывали. Но дело, думаю, вовсе не столько в объеме тренировок, сколько в их содержании. Убивала монотонность этих занятий, однообразный подбор упражнений, какая-то неимоверная растянутость. Для нас, динамовцев Киева, давно привыкших у себя в клубе к интенсивной разнообразной тренировочной работе, такие занятия, откровенно говоря, были в тягость и приносили, пожалуй, больше вреда, чем пользы. Но, как известно, с тренером не спорят.
Единственное, что в ту январскую пору радовало на Канарских островах, так это — теплая летняя погода и голубое небо. Вместе с клубами из ФРГ и Швеции наша сборная в Маспаломасе приняла участие в мини-турнире и заняла третье место. Испанские газеты покритиковали игру советской сборной. Но Малофеев с их критикой не согласился. Он заявил собственному корреспонденту «Известий» в Мадриде:
«…Содержанием нашей игры я остался доволен. Во всех матчах мы имели подавляющее преимущество, а Чивадзе был признан лучшим игроком турнира. Что же касается испанских газет, то, по-моему, они преследуют чисто психологические цели в интересах своей сборной. Вспомним, как «разносили» итальянскую сборную накануне и в самом начале чемпионата мира 1982 года, а она взяла да и выиграла его».
На мой взгляд, наш тогдашний старший тренер сборной просто, как говорится, желаемое выдавал за действительное. Интересно, что через несколько дней после этого интервью в Лас-Пальмасе на стадионе «Инсулар» состоялся товарищеский матч сборных Испании и Советского Союза. В моем дневнике сделана короткая запись:
«ЭВМ (так я сокращенно обозначал в дневнике Эдуарда Васильевича Малофеева) на установке снова призывал бороться за инициативу, применять прессинг. Но как это делать? Половина команды не знает. Снова возникла полемика».
Так случалось не раз. Дело в том, что мы у себя в клубе привыкли к более высокой организации тренировочного процесса, к четким тактическим установкам. Кроме теоретических занятий, на футбольном поле, во время тренировок, мы на практике словно бы моделировали наш будущий тактический рисунок игры, тем самым вырабатывали единые взгляды и единые игровые понятия. В сборной одни и те же чисто профессиональные футбольные понятия игроки разных клубов трактовали по-своему. Так было, на мой взгляд, потому, что вместо четкости и конкретности при объяснении каких-то элементов тактического или технического свойства мы слышали от тренеров слишком много общих рассуждений и призывов. Всякий раз, когда я или кто-то из моих одноклубников пытались Малофееву возразить, он резко обрывал такой творческий спор, хотя сам же его порой начинал. Так было, например, когда он однажды во время разбора проигранной нами товарищеской игры неожиданно поднял меня вопросом:
— Блохин, расскажи нам, что такое прессинг в киевском «Динамо»?
Я начал рассказывать, что в игре своего клуба мы применяем различные виды прессинга: на половине поля соперника, в средней зоне или на своей половине поля. Разновидности этой тактики зависят от различных факторов. Например, от наших кондиций, от манеры игры команды-соперника, играем ли дома или на чужом поле. Если мы прессингуем, то соперника, владеющего мячом, атакуют два-три наших игрока, а ближайших к сопернику партнеров тоже стараемся прикрыть, чтобы они не смогли принять мяч. Одним словом, пытаемся, как мы говорим, заставить соперника «тяжело дышать» и ошибиться. Потерять мяч. Ведь чем меньше наши противники будут владеть мячом, тем больше — мы, а это и есть инициатива…
