Иван Миронов - Замурованные. Хроники Кремлёвского централа
— У меня по прошлому году по району возбуждено 438 уголовных дел, по ним я закрыл всего сто двенадцать человек, — затараторил прокурор, покусывая нижнюю губу. — Причем все они — убийцы детей и женщин, маньяки. Меня называли «неправильным прокурором»… Я даже думаю, что меня могли с подачи наркоконтроля закрыть. А то приводят ко мне людей, на кармане грамм, явно подброшенный. Давай сажай! Я, естественно, отказываю.
— Какой ты правильный! Взяли-то тебя за что?
— Место мое кому-то понадобилось или за мою принципиальность.
— Слышь, заканчивай заливать. Все вы одним дерьмом мазаны. Принципиальный, б… Закрыли тебя за что?
— За взятку, — сник прокурор. — Представляешь, даже не на факте.
— Как это? — Беседа приняла занимательный оборот.
— У меня знакомый армян. Много лет с ним общаюсь. Как-то помог мне очень крепко… Ну, эта… оборудование в больницу поставить. А он, значится, строительством занимается. И построили они в городе торговый центр «Магнит». А у нас в стране такая практика: чтобы собрать все разрешительные документы на землю и строительство нужно пару лет, поэтому сначала строят, а потом бумаги подбивают. Поскольку уголовной ответственности за незаконный захват земли и незаконное строительство в нашей стране нет, только административная, гораздо выгодней до легализации объекта выплачивать штрафы. И вот построили они тот чертов «Магнит», а запустить не могут, нет документации. Ну, и этот армян по старой памяти ко мне: «Помоги решить через замглавы района», ну, того, кто курирует строительные вопросы. Я, дурак, и пожалел его. Он еще плачется, мол, невеста в Лондоне без денег сидит, вся надежда, дескать, на меня. Я и решил по доброте своей помочь. Невеста эта меня еще смутила, как не выручить-то. И вдруг армян этот приезжает ко мне на работу с портфелем, говорит, что срочно надо куда-то лететь, а деньги оставить негде. Я сразу его прогнал, говорю, езжай в Москву к родственнику, там оставь, когда вернешься, заберешь. Тот забрал портфель и уехал, но через полчаса приезжают менты и меня задерживают на основании записей разговоров и показаний армяна.
— Взятка большая?
— Всего восемь миллионов рублей. Два якобы я должен был оставить себе, а шесть — передать замглавы района.
— Тоже сидит?
— Нет, в розыске. Они хотят, чтобы я на него дал показания, а у меня даже мотива нет.
— Как это? А бабки?
— В том-то и дело, что деньги мне не нужны. У меня все есть: земля, дом в центре города, хорошая машина, жена нотариус, сын в МГУ учится. Зачем мне деньги?!.. Эх, давно собирался на пенсию уходить, да коллектив жалко было оставлять. Я же двадцать три года как прокурор района, можно сказать, от сохи, бывший тракторист, партия направила, — толстый достал очередную сигарету.
— Слышь, комбайнер, не части с куревом, и так дышать нечем. Кстати, ты когда нервничаешь, не воняешь?
— Нет, — растерялся прокурор, пряча сигарету.
— Значит, это с продола тянет.
— Кстати, — замельтешил толстый. — У тебя дача есть?
— В смысле?
— Ну, там если нужно по земле помочь в районе Ленинградки, могу посодействовать, — прокурор перешел на вкрадчивый полушепот.
— Каким это образом? — рассмеялся я. — Маляву своим коллегам откатаешь? Кстати, Вася, в какой хате сидишь?
— В 304-й.
— С подельником Бульбова Гевалом?
— Да! — прибалдел прокурор. — Откуда знаешь?
— Хе-хе. На «девятке» только одна мусорская хата. Как поживает Госнаркоконтроль?
— Гоняет, переживает. Говорит, что это месть за «Три кита».
— Кто еще с вами?
— Омоновец и адвокат питерский, его к тамбовским вяжут.
— Жена, сын на свиданки ходят?
— Нет, — вздохнул прокурор. — Ни к чему это, видеть им весь этот… Может, не будут продлевать, как думаешь?
— Конечно, не будут. Сегодня же и отпустят, — ухмыльнулся я.
— Ладно, понятно все. Какой же у вас в Москве беспредел творится!
— Ты, я смотрю, вконец обнаглел. У кого это — «у вас»?
— Суды московские! Иван, поверь мне, это только в столице такое. А Следственный комитет чего стоит?! Там же преступники работают! Только представь, серость, ничтожество, годами готова пресмыкаться перед вышестоящими, по устному распоряжению линчевать людей и ждать, ждать, чтобы в один прекрасный день… сорвать… много и разом… На взятке или на обыске. И губит их жадность. Раза кажется мало, со вторым появляется вкус к жизни, третий входит в привычку… А дальше включается обратный отсчет…
Толстый покрылся испариной, красные пятна облепили мешковатое лицо, вплотную подобравшись к лысине.
— С сахарком проблемы? — интересуюсь я.
— Да нет вроде, — кривится прокурор.
— А что жирный такой?
— Двигаюсь мало, ноги больные. На воле же как: машина, кресло. Пообедать — так с шашлычком… Можно, я закурю? — жалостливо выдавливает прокурор.
— Кури, а то сдохнешь еще. Лет-то тебе сколько, Коля?
— Пятьдесят один, — жадно затягиваясь, довольно выпаливает прокурор. — Главное, чтобы к девяти в тюрьму вернули.
— Зачем тебе?
— А мы всей хатой смотрим «Колдовскую любовь».
— Какая у вас, у мусоров, все-таки тонкая душевная конституция.
«Неправильный прокурор» насупился, затушил хабарик, тщательно запрятав его в щель между досками лавки.
По возвращению на «Матроску» меня закрыли на сборке одного. Через полчаса подтянулись Зуев и Латушкин, фигуранты по делу «Трех китов». Дело о мебельной контрабанде гремело несколько лет. Оно то возбуждалось, то закрывалось. Но только смена руководства Генеральной прокуратуры и личное вмешательство Президента закрутили следственную мясорубку. Хотя, по мнению не понаслышке знакомых с делом, подоплека уголовного преследования Зуева заключалась в упорной ретивости последнего по отстаиванию своей собственности, которую экспроприировали в лучших большевистских традициях.
Так, в 2004 году некие братья Халидовы пригласили на Сейшельские острова хозяина мебельной империи, якобы переждать готовившееся на него покушение. На курорте Зуева подвергли горской экзекуции с традиционным опусканием почек и выбрасыванием из окна, заставив его подписать дарственную на торговый центр «Гранд», который в то время оценивался в 400 миллионов долларов. Вернувшись домой, Зуев немедля кинулся в прокуратуру с заявлением о преступлении и требованием признать дарственную ничтожной. Однако в ходе проверки органы не обнаружили нарушения закона в действиях братьев Халидовых, со слов которых выходило, что их малознакомый сосед по даче Сергей Васильевич Зуев предложил подарить им «Гранд», ставший для него непосильной обузой. Братья подумали и согласились. Впоследствии «Гранд» оказался под контролем Тельмана Исмаилова.
