Федор Раззаков - Самые красивые пары советского кино
Что касается Алферовой, то в ее послужном списке был всего лишь один блокбастер – 10‑серийный фильм «ТАСС уполномочен заявить» Владимира Фокина. Признаюсь читателю, это один из моих любимых фильмов, который я смотрел не один десяток раз и, надеюсь, посмотрю еще неоднократно, хотя все реплики героев успел выучить наизусть. Однако есть в этом фильме некая аура, которая влечет меня к нему снова и снова. А существует эта аура благодаря великолепной игре всех без исключения занятых в фильме исполнителей. В том числе и Ирины Алферовой, которая сыграла роль несчастной женщины с трагической судьбой: ее угораздило влюбиться в мужчину, который оказался вражеским шпионом без стыда и совести. Когда ее героиня стала догадываться о подлинной сущности этого человека, он безжалостно с ней расправился – отравил. Короче, прекрасная работа Ирины Алферовой, которая разбивает в пух и прах все претензии к ее актерскому таланту со стороны таких людей, как Г. Юнгвальд-Хилькевич или тот же М. Захаров, который за все годы работы Алферовой в Ленкоме не дал ей ни одной главной роли. Зато, к примеру, дочь свою не обидел, сделав из нее приму театра. Впрочем, на то она и дочь.
Кстати, о дочерях. В фильме-спектакле «Право на выбор», где играла Алферова (премьера – 3 мая 1984 года), дебютировала ее дочь Ксения, сыгравшая главную детскую роль. Девочке в ту пору было всего десять лет, и она еще твердо не определилась, по какой стезе пойдет после окончания школы. Хотя на тот момент мир искусства ее сильно манил, поэтому мама и решила пристроить дочь вместе с собой в один проект – чтобы та изнутри посмотрела на актерскую профессию.
Рассказывает Л. А. Абдулова: «Ксюша приняла Сашу сразу и с самого начала называла папой. Ее отец-болгарин дочерью мало интересовался. Саша его заменил. Многие вообще не догадывались, что Ксюша ему не родная. Он осыпал ее подарками, гордился успехами в школе (в первый класс Ксения пошла в 1981 году. – Ф. Р.). Я о внучке тоже заботилась: водила на занятия, в поликлинику, в парк «Сокольники» кататься на коньках. Ксюша – хорошая девочка, серьезная, трудолюбивая…»
Как мы помним, в конце 70‑х в театрально-киношной среде ходили слухи о том, что Ирину Алферову кто-то протежирует на самом «верху» – то ли киношном, то ли государственном. После ее участия в сериале «ТАСС уполномочен заявить», который снимался по прямому указанию председателя КГБ Юрия Андропова, эти слухи вновь возникли. Однако отметим, что не меньшим успехом в «верхах» пользовался и супруг Алферовой – Александр Абдулов. Например, в середине 80‑х его стали активно приглашать в качестве исполнителя на различные официальные мероприятия, что явно указывало на определенное отношение к нему властей предержащих (ненадежных актеров на такие действа обычно не звали). Как итог: в 1986 году актеру было присвоено звание заслуженного артиста РСФСР.
В 1988 году наши герои отметили десять лет супружеской жизни. Если учитывать их актерскую профессию, которая предполагает частые отлучки супругов из дома (особенно часто уезжал Абдулов, который именно в эти десять лет был одним из самых востребованных актеров советского кино), то эту цифру можно смело поделить на два или где-то около этого. В итоге получится, что супруги прожили бок о бок чуть больше пяти-шести лет, а остальное время находились вдали друг от друга. Хотя семейные психологи отмечают, что частые разлуки только укрепляют брак. Однако в случае с Абдуловым и Алферовой эта аксиома сыграет скорее отрицательную роль, чем положительную. Но это случится чуть позже, о чем мы обязательно еще расскажем. А пока, после десятилетнего брака, звездная чета Абдулов – Алферова по-прежнему кажется большинству их поклонников не только самой красивой парой, но и самой крепкой. Много позже о своем отношении к мужу Алферова поведает следующее:
«В быту Саша был замечательным, он не боялся никакой работы, за все хватался, все умел, все делал. Не делился: ты это делаешь, я то сделаю… Если попросишь, тут же делает. Готовить умел тоже. Но он был совершенно равнодушен ко всему этому. Когда мы были вместе, по его виду все узнавали, что я не в Москве. Что ему попадалось под руку, то он на себя и надевал. Все говорили: так, свитер помятый, брюки, понятно, значит, Ира уехала. С годами ему помогли одеться. А в наше время, когда мы были молоды, денег не было, мы зарабатывали одинаково, деньги небольшие, поэтому не до одежды было. Он все время существовал в творческом, созидательном состоянии. Он все тащил в дом, все время придумывал какие-то коллажи, интересные композиции, то собирал иконы, то картины. Он на это не жалел сил…
Саша был очень щедрый… Едем на гастроли, садимся в «Красную стрелу», и тут же все бутерброды с икрой – к нему в купе, все к нему. Я говорю, Саш, я не могу, я устала. Ира, нет, всем собраться! И все у него, сидим, говорим, хохочем… А если мы ехали без него, а он самолетом, например, летел, ничего не было, все разбредались, и смысла не было собираться. Этим надо владеть. К нему тянулись люди, он их опекал, оберегал. Например, в аэропорту «Внуково» стоит, мы все собрались в буфете. Он сразу: «Так, что мы просто так стоим? Берем это, это, это, это». Я стою чуть дальше, ближе к нему много молодых актрис. Чтобы они платили за себя сами – это исключено. Он просто обижался. Думаю, у него никогда не было денег, потому что он с ними так расставался. Если ему кто-то жаловался, что-то просил, он тут же конкретно помогал…
Он был замечательный отец. Он мог становиться ребенком и потрясающе существовал с дочкой. Очень любил Ксюшу до последнего, насколько мог. Когда она была маленькая, он для нее делал все. Мы на гастроли в Америку поехали (в середине 80‑х. – Ф. Р.), Саша тут же: «Ксюша поедет с нами». – «Как Ксюша с нами, зачем?» – «Это интересно, она поедет». – «А школа?» – «Школа подождет». Я ее не пускала, тоже хотела отдохнуть, ребенок все-таки, нагрузка. «Нет, нет, Ксюша с нами». Он ее очень любил, какие праздники для нее делал! За одну ночь мог перекрасить комнату, сделать из нее дворец или зоопарк…
Все актеры, видевшие Сашу, все настоящие режиссеры, существующие сейчас на орбите, – все мечтали с ним работать. Это редкостный вариант актера. Эта энергетика, которой он владел, самоотдача – начиная с юности. Я миллион раз убеждалась: предположим, пауза, затемнение, его не видно. А он все равно на сцене, он существует, он отдает, отдает, отдает, весь спектакль он отдает. Ни один актер на моей памяти этого не делал. Никто так не отдавал свою энергетику, свои нервы, свой настрой. Только Саша. По кино о нем нельзя судить. Для него театр был всем. Он забывал о доме, о женщинах, о друзьях, о своих делах – если его звали в театр на репетицию, давали ему роль, он бежал туда и ни о чем не думал. О том, что у него сейчас роль в кино, что у него нет сил, что его не хватит на это, он не думал. Все в театр. Я ни с кем его сравнить не могу. Это идеальный партнер. При нем на сцене можно ничего не делать. Актрисы, работавшие с ним, были счастливы, потому что он еще умел делиться этой энергетикой. При трудных сценах он как-то так делал, что у тебя все получалось. Он зажигал, он отдавал…
