Михаил Романов - Штурмовики над Карпатами
Конечно, потери среди летчиков в полку были и до Мокина, и после него, но гибель Владимира Яковлевича все восприняли очень остро, как самую тяжелую утрату. Мокин был талантливым, прекрасно подготовленным пилотом. Ему приходилось летать на Ил-2 в сложных метеорологических условиях, садиться ночью при кострах. Будучи учеником и последователем М.И. Безуха, он постоянно работал над совершенствованием тактических приемов боевого применения штурмовиков. Его командирская требовательность сочеталась с заботой о подчиненных. Он был отзывчивым, душевным человеком, чутким товарищем, настоящим любимцем полка. До сих пор как самую дорогую реликвию храню я в своем фронтовом альбоме фотографию нашего комэска.
Вместе с Мокиным погибла и его воздушный стрелок Валя Щегорцева. Это была стройная, красивая, веселая девушка; смелая и храбрая, всегда готовая лететь на любое - даже самое трудное -боевое задание. В воздухе она видела все: и заднюю, и переднюю полусферы, и то, как складывалась обстановка на земле. Ее пулемет всегда работал безотказно. За несколько сбитых истребителей, за храбрость и отвагу Валя была награждена орденами Красного Знамени, Красной Звезды и двумя медалями.
После гибели Мокина командиром 2-й авиаэскадрнльи стал старший лейтенант Г.Т. Левин; исполнять обязанности заместителя командира штурмана этой эскадрильи было поручено мне.
Обстановка в то время на нашем участке фронта оставалась очень напряженной. Эти июльские дни сорок четвертого явились для всех нас днями закалки мужества, днями, когда в горниле жестокой борьбы крепло наше фронтовое братство.
Начиная с 15 июля, летчики 565-го штурмового авиационного полка вместе с летчиками других полков и дивизий 2-й воздушной армии наносили бомбоштурмовые удары по танкам, артиллерии и живой силе контратакующего врага. 16 июля, уже в роли заместителя командира авиаэскадрильи, я сделал два боевых вылета в район Мэтэнюва. На другой день опять летали на Мэтэнюв. 18 июля бомбили и штурмовали Плугув. Эти населенные пункты находились недалеко друг от друга вдоль железной дороги между городами Золочев и Зборов. Именно здесь, в Плугуве и Мэтэнюве, противник сосредоточил свои основные силы и именно отсюда производил контратаки против наших войск с юга в районе колтувского коридора.
Не все молодые пилоты выдерживали неимоверной тяжести нагрузки. Вспоминается, например, такой случай. Был у нас в полку летчик - Александр Сас. Раньше он летал на По-2 в авиаэскадрилье связи, но потом вдруг страстно захотел стать штурмовиком. С разрешения командира дивизии в мае июне 1944 года заместитель командира полка по летной подготовке майор В. К. Михайлов обучил Саса летать на самолете Ил-2. Сас очень гордился тем, что стал боевым летчиком, и порой не стеснялся прихвастнуть. Говорил, что как только полетит на боевое задание, то будет пикировать до траншей, нанижет на пушки самолета фрицев и привезет их на аэродром. Чем не барон Мюнхгаузен? Конечно, это была шутка, но ведь в каждой шутке...
А получилось все, увы, гораздо прозаичней. В первом же боевом вылете во время прорыва линии фронта на львовском направлении его самолет получил повреждение. Снарядом вражеской зенитки на крыле штурмовика оторвало элерон. Молодой летчик с трудом сумел дотянуть самолет до аэродрома. Во время второго боевого вылета Сас в группе начал индивидуально маневрировать над своей территорией за 20 километров до линии фронта. Затем повернул и полетел в противоположную сторону. Ему показалось, что нас обстреляли и снаряд попал в мотор его самолета.
Бросая свой "Ил" то вверх, то вниз, то в стороны, Сас несколько раз создавал реальную угрозу столкновения с рядом летящими самолетами. Своими действиями он чуть не сорвал выполнение боевого задания всей группы. Будучи ведущим группы, я по радио приказал летчику С.Л. Плетеню догнать своего ведомого и возвратить его в строй. Плетень выполнил приказ, догнал Саса и привел его на поле боя. А вечером в общежитии Александр дал всем летчикам 2-й эскадрильи клятву, что впредь больше никогда не смалодушничает. И надо сказать, что слово свое Сас сдержал. Летал он в дальнейшем хорошо, бился с врагом храбро и закончил войну в мае сорок пятого в небе Чехословакии.
К 19 июля на львовском направлении для гитлеровцев создалось кризисное положение. Убедившись, что контратаки в районе колтувского коридора не достигли цели, они начали отвод своих войск. В связи с этим наша авиация была нацелена на преследование отступающего врага.
Очень большое скопление войск противника было обнаружено в районе города Помаржаны, находившегося в 15 километрах на юго-запад от места колтувских боев. Здесь 20 и 21 июля все дороги и дорожные перекрестки были буквально забиты танками, автомашинами, артиллерией и другой военной техникой. В район Помаржан летали бомбить и штурмовать все полки нашей дивизии.
Мне пришлось быть непосредственным участником этих боев. 20 июля я водил на цель группу из двенадцати самолетов, 21-го-из восьми. Цель прикрывалась очень сильным огнем зенитной артиллерии. Но несмотря на это, все наши экипажи тогда с честью выполнили свой воинский долг.
С аэродрома Ольховцы нам стало трудно поддерживать ушедшие вперед наземные войска. Поэтому 22 июля наш 565-й штурмовой авиаполк перебазировался на аэродром Мшанец, и уже на следующий день начались боевые вылеты. Мне пришлось тогда три раза поднимать штурмовик в воздух. Рано утром парой самолетов летали на разведку живой силы и техники противника. Осмотрели все дороги севернее Ходорова, Рогатына и Брзжан, но войск противника не обнаружили. Это говорило о том, что хотя операция для нас и развивалась успешно, но паники в рядах гитлеровцев не наблюдалось. Они отходили организованно, скрытно, очевидно, ночью. 23 июля, в полдень, я водил группу из восьми самолетов в район Винники, что недалеко от Львова, а потом мы выполнили группой самолетов боевой вылет в район населенного пункта Руда. На следующий день, 24 июля, я в паре с младшим лейтенантом А.И. Колодиным опять летал на разведку войск противника. Только на обратном пути обнаружили большую, до 200 автомашин, колонну, выходившую из леса в пяти километрах севернее города Рогатына. Дизельные грузовики были буквально забиты гитлеровскими солдатами.
Колонну мы атаковали с ходу. Через пару минут внизу, на дороге, уже царил кромешный ад. Обезумевшие от страха гитлеровцы прыгали через борта грузовиков и скатывались в кюветы. Несколько машин горело... Однако рядом с дорогой, в поле, оказались немецкие танки, замаскированные под копны сена. Они ударили по нашим самолетам из своих пушек и пулеметов. Один снаряд разорвался почти рядом с моим штурмовиком. Самолет сильно тряхнуло взрывной волной. Колодин, увидев, что танки стреляют метко, стал действовать на максимально низких высотах. И здесь случилось то, о чем потом еще долго вспоминали летчики нашего полка. Во время очередного захода Андрей так близко прижался к земле, что задел за какой-то бугор винтом. Все три его лопасти сильно погнулись. Как он сумел дотянуть до аэродрома - бог его знает. Но дотянул, приземлился. И сразу же к "Илу" началось настоящее паломничество...
