Хайнц Прюллер. - История Больших Призов 1971 года и людей их проживших.
Доктор Петер Шетти ушел из активного автоспорта и все же по-прежнему сопротивляется планам своего отца вернуться домой, на текстильную фабрику в Базеле. Он напрямую отвечает перед Коммендаторе за настройки машин Формулы 1 и прототипов. Этакий тестирующий гоночный директор. "Если мы меняем какую-то деталь, я должен испробовать ее до пилотов; чтобы не изменять критерии". Жаки Икс вспоминает, что в начале его пребывания в Ferrari его спешно вызвали на тесты в Модену, где он обнаружил шасси без мотора. "Теперь большинство тестов проводит Регаццони", - смеется Жаки. Личный рекорд трассы Клея в Модене: 49,1.
На 1971 год Ferrari планирует построить четыре машины Формулы 1, одну Кам-Ам и два прототипа. Производственный отдел под началом человека Fiat Дондо (годовая продукция: около тысячи машин) на данный момент перестраивает восемь "512S" в "512M". Они еще не знают, как сильно повлияют на их планы и парализуют работу грозящие забастовки
В любом случае, новая "312 B2" считалась потенциальной чемпионской машиной 1971 года. "3" означает 3 литра, "12" - 12 цилиндров, "B" - оппозитный двигатель и "2" - 2 модель. Количество лошадиных сил: 465. А поскольку инженер Мауро Форгьери, который пришел в Ferrari прямиком из университета Болоньи, считается, согласно Шетти, "очень точным с технической точки зрения, колебания составляют максимум 5 л.с., о которых гонщикам не известно". Вес: 565 кг, то есть несколько выше ограничения. Трубчатое шасси усилено листами алюминия; дисковые тормоза охлаждаемые, подвеска современная: Ferrari - единственная команда, экспериментирующая с поперечным расположением пружин сзади.
В "Гонке чемпионов" в Брэнд Хэтче, не входящей в зачет чемпионата мира, премьеру отпраздновали три машины Формулы 1. Две сошли: Lotus 56В с турбиной и Фиттипальди за рулем из-за сломавшейся задней подвески, и похожий на краба Brabham BT34 Хилла из-за дефекта клапана. Третья продержалась и победила: "312B2" Регаццони. Это была срочно отремонтированная машина, попавшая в аварию в Кьялами, хотя она отвратительно держала дорогу из-за неправильно подобранных амортизаторов. Однако поскольку сомневающийся в погоде Стюарт ехал на дождевой резине, а трасса осталась сухой, Клей даже показал соло: преимущество в 20,9 секунд.
"Такие парни как Регаццони, которые внезапно врываются в ряды элиты, это всегда хорошо", шепнул мне Стюарт летом 1970, когда Клей внезапно ворвался в ряды элиты. "Потому что новые лица помогают имиджу нашего спорта". Сам же Регаццони тоже получает определенный имидж, раньше бывший скорее своенравным. И иногда казалось, что с ним что-то не ладно.
Клей Регаццони: Иногда я забываю тормозить
Его комбинезон украшен, как китель героя войны Оуди Мерфи. Но вместо наград за храбрость он носит рекламные наклейки. Для часов Heuer и для Astor с фильтром (в прошлом году, сам некурящий, он рекомендовал Marlboro), для фруктового сока Rivella и несколько густоватого Biostrath, о котором говорится в швейцарском слогане "Йо и Клей говорят - Biostrath для хорошего здоровья." У него есть собственный менеджер по рекламе и собственный заведующий отделом печати. Лишь нашивки на огнеупорных перчатках не приносят ему франков, на них изображены клевер с четырьмя лепестками. И иногда он ему действительно нужен.
Как же так случилось, что его прозвали "пилот-аварийщик", "камикадзе", "отчаянный"? Почему англичане называют его "Dare-Devil-Driver", сорвиголовой, и дарят бурю аплодисментов? Отчего один немецкий функционер подумал вслух, что ему бы хотелось, чтобы "Регаццони попал в аварию. Конечно не тяжелую, например - сломал себе ногу, чтобы в больнице он задумался о своем опасном стиле вождения"?
Джанклаудио Джузеппе Регаццони (родился 5 сентября 1939 года в Лугано) родом из многодетной семьи, которая выбилась с самых низов, занимаясь кузовным бизнесом. Отец участвовал в любительских гонках на Norton 500, молодой Клей предпочитал ездить на Гран-при. В 1961 году он был в Монце, когда разбился граф Трипс. "Я стоял у Параболики, с внутренней стороны, в 50-и метрах от места аварии", рассказал мне Клей.
В то время в Швейцарии гонки на кольцевых трассах были уже запрещены, после катастрофы 1955 года в Ле-Мане. Но огонек автоспорта, недавно превратившийся в настоящий огненный вихрь национального воодушевления, нигде не погас. И менее всего в Тессине, где десять молодых, больных гонками фанатов основали "SAR". Инициаторы: маленький цюрихец, ростом всего 1,59 м, Сильвио Мозер и позже разбившийся в Монце Томми Спайхигер, согласно Мозеру, "единственный настоящий богач среди нас". Сын рабочего Регаццони присоединился к ним в 1963, прошел курс обучения в клубе, отслужил в армии, получил в Монлери международную лицензию как лучший в своем курсе, "что сэкономило мне три года швейцарских горных гонок", купил de Tomaso Формулы 3, и уже в третьей гонке у него сломалась рулевая колонка.
Сын антиквара Мозер имел гоночные машины, но сам ездил не всегда. Поэтому он давал их Регаццони. Клей оплачивал текущие расходы, Мозер получал стартовые и призовые деньги, последние не особо часто. "Он мне разбил три машины". Не почуял ли Мозер неладное, самое позднее после второй аварии? "Хотя Клей и ездил как сумасшедший, но у него был талант". И Мозeр платил. Модифицированный Brabham Формулы Юниор Клей разбил в Казерте, Brabham Формулы 3 - в Монце, Brabham Формулы 2 - в Сиракузах…
От обвинений по поводу Монцы Клей сегодня открещивается: "во втором Лесмо аргентинец Пайлетти врезался позади меня в отбойники, оторвал два колеса, взлетел, обогнал меня в воздухе и вмазался в мою машину". Клей от страха прикусил язык, понадобилось наложить пять швов. "Между прочим, это моя единственная травма", - смеется он.
Тяжелый хлеб Формулы 3 и 2 Регаццони познал до последней крошки. У него были аварии, столкновения со стенами, отбойниками, кюветами. В 1968 году в Монако совсем немного не хватило до перелома черепа. Мозер говорит, что сегодня у Клея больше опыта, но свой рискованный стиль он не изменил.
Регаццони с этим не совсем согласен. "Гоночный стиль всегда один и тот же. Но на хорошей машине легче ездить без риска, чем на плохой. У других не меньше аварий, чем у меня. Однако про других сразу говорят - поломка. Или дефект шины. А у меня - ошибка гонщика, Регаццони снова слишком дико ехал. А в Формуле 3 сразу обвиняют пилота". Когда в 1967 году в Казерте погибли "Геки" Руссо и Бит Фер, Регаццони не мог знать, что поворот на 200 км/ч ему преградят сцепившиеся друг с другом обломки и стена из пламени и дыма… тормозной путь был слишком короток.
Много говорят у его смелости, бесстрашии. "Я не очень храбрый", - однажды честно признался мне Клей, - "просто у меня большое сердце. Но мужество или сердце, смелость или везение, все относительно. Например, я считаю, что Джеки Стюарт так хорош, что, для победы ему вообще не нужна смелость. Я знаю, аварии случаются, и все же когда я сижу в кокпите, я спокоен. Я знаю, что умею и не боюсь. Но я никогда не мог прыгнуть с десятиметровой вышки в бассейн. С этим я не знаком, этого я боюсь".
