Анатолий Черняев - Совместный исход. 1977
Он начал с того, что французы на него давят, обхаживают. И в самой его партии появились выступления - почему бы не пойти по пути ФКП и ИКП, выигрыш, мол, очевиден. Затем он углубился в интересную тему, но все время как-то смущался. А тема: почему ГКП по объективным причинам не может и «не имеет права» склоняться к еврокоммунизму.
Потому, во-первых, что германский капитал - не то, что французский или итальянский. Он сильнее и беспощаднее. У него агрессивные традиции, и его национализм гораздо опаснее для окружающих. Мы обязаны постоянно помнить, что он принес миру в прошлом.
Во-вторых, мы здесь представляем социалистическую часть Германии. Перспективы у нас, знаете какие. Однако, мы - индикатор состояния мировых дел. Если и когда наш капитал прибегнет к фашистским методам подавления коммунистов, значит - война на пороге.
По этим причинам мы не можем «интегрироваться» в систему, на что сделали ставку французы и итальянцы. А главное, конечно, потому что мы - интернационалисты.
Он больше трибун-демагог, чем политический работник, но с сильным характером. И держится он с нашим братом, советскими, без тени заискивания, а политическое подлаживание к нам прикрывает (довольно убедительно) верностью принципам. И на этот раз он не прикидывался, не делал вид, что безумно интересуется тем, что мы ему привезли. Слушал не очень «напряженно» и видно было, что он и сам знает, как ему поступать с еврокоммунизмом. И учить его особенно не надо.
Мис прямо говорил (очень я хотел бы, чтоб такие речи слушал Пономарев, но ему они ничего подобного не говорят, а сам он и знать этого не хочет): немецкий рабочий здесь живет хорошо. А немецкий капитал не может себе позволить снизить его уровень настолько, чтоб он был сопоставим с тем, что в ГДР.
Я спросил: но ведь у германской буржуазии при этом остается и для себя немалый кусок - не меньший, а больший, чем в Англии, например, во Франции, и даже в США (сравнительно). Как же это она умудряется и волков, и овец кормить вдоволь?
Ответ был настолько путанным, что восстановить я его не могу.
Вот читаю боевой, «страстный» доклад Зимянина о 107 годовщине Ленина. Верность ленинизму - признак революционера. Отход и искажение - признак ревизионизма. Общие закономерности действенны для всех и сейчас. Но что это дает МКД? О чем, собственно, речь? В чем должна выражаться верность и чему? Диктатуре пролетариата? Тогда ФКП, ИКП, КПВ, КПИ и многие прочие - все целиком ревизионисты. Или в чем-то другом? Но в чем? Вот будут коммунисты на Западе читать «Правду» и думать: чего же хочет КПСС, что она имеет в виду? Почему она до сих пор не говорит конкретно, что собственно, для нее приемлемо, а что неприемлемо в теоретическом плане? Или для нее важна лишь формула верности ленинизму вообще, т.е. абстрактно идеологическая сторона дела, а не суть революционного, т.е. обязательно теоретически точного подхода к действительности, что только и обеспечивает практическую эффективность коммунистам?! Боюсь, что за общими громкими декларациями доклада западные коммунисты увидят только одно - призыв к равнению на школьную теорию, преподаваемую в советских вузах.
Это бесперспективная позиция в наше время. Единственно возможная, по моему мнению: отсекать («давать отпор») антисоветизму Марше и Ко, и идти на серьезные спокойные дискуссии (открытые и закрытые) по вопросам ленинизма - современной стратегии наших дней.
А утром 18-го, в понедельник, уже с Якухиным мы летели в Швейцарию. С той же миссией. Я несколько волновался, потому что уже знал, что они назначили для участия во встрече: Венсана - председателя партии и четырех членов ПБ, секретарей ЦК, - Мюре (Лозанна), Маньен (Женева), Лехляйтер (Цюрих) и Хофер (Базель).
С 10 утра и почти до 6 вечера шла «дискуссия». Они держались настороженно. Я уже чувствовал (по информации посольства), что меня они воспринимают как гонца, который везет упрек из Москвы по поводу только что прошедшего их Пленума, на котором они записали, что «не согласны с административными мерами в борьбе против идей».
И тактика была обдумана: показать с документами в руках, что от французов они ничего не заимствовали, что «свой путь» они придумали еще 20-25 лет назад, что они независимы и совершеннолетние.
Когда они поняли, что я приехал не упрекать их, а поговорить. Что делать всем вместе перед лицом позиции ФКП и КПИ, др., они замкнулись. Один за другим делали декларации: все аспекты своей политики мы можем объяснить вам и кому угодно, а за других мы-де не в ответе. Мы не хотим быть «ни бухгалтерами (намек: собирать цитаты против КПСС), ни судьями». Концепцию «свобода неделима» мы не разделяем, но выразили несогласие с административными мерами против убеждений.
Венсан рассказал, что на днях он выступал по телевидению - о правах человека в Швейцарии. «И вы знаете - мне в телестудию последовало 60 звонков. И все на тему - а как в СССР? Один болгарский эмигрант сказал примерно следующее: Хорошо вам, мсье Венсан, сидеть в комфортабельной студии и разоблачать несовершенство прав в своей стране! Но попробовали бы вы этим заняться у меня в Болгарии».
И в таком духе.Мюре говорил: зачем запрещаете абстракционистские выставки? В чем видите опасность?
Говорили и о «качестве советского пропагандистского экспорта», который непригоден для потребления «здесь» и его никто не берет.
Мне тошно было все это слушать. Во-первых, потому, что это навязло в зубах. Во- вторых, потому, что коммунисты, пусть даже не сочувствуя нам и не соглашаясь с нами, должны были бы проявить понимание, что у нас иначе не будет и не может быть. И если они хотят считаться с ролью Советского Союза - такого, каков он есть, они должны бы приспособиться к этому или учитывать хотя бы. Иначе зачем тогда комдвижение?
Впрочем, я все менее уверен, что им - и швейцарцам, и другим - нужны. Конечно, эти старики рассчитывают (или уже имеют) получить от нас пенсии, получают они и ежегодно вспомоществование. Но больше мы им уже ни на что не нужны. Наш моральный авторитет в рабочем классе, не говоря о другом населении - как силы революционной и как пример для подражания - сведен к нулю. Наши внешние дела и «успехи» - вызывают обратное действие на западную публику. И коммунистам апеллировать к массе от своего братства с КПСС сейчас уже никак не с руки. Мы в глазах этой массы - в лучшем случае сверхдержава. А наше героическое прошлое и наши жертвы против фашизма - история. И потом, в конце концов, мы защищали самих себя! Это еще Черчилль сказал, тем более, что прошло 30 таких динамичных лет. У нас цепь времен поддерживается искусственно (школой, пропагандой, литературой - всей нашей советской культурой). У них же она - достояние «специалистов», части интеллигенции, у которых (что касается их собственной родины) своя «цепь времен».
