Вацлав Янечек - С автоматом в руках
- Это заключенные, - резюмировал Храстецкий и сел в угол комнаты, чтобы лучше разглядеть задержанных. Автомат он держал дулом вниз, прислонив к полу, всего в десяти сантиметрах от здоровенных лап лежавшего на полу детины, в пределах досягаемости которого была и ножка стула. Цыган взглядом предупредил об этом Вашека. Храстецкий встал, отодвинул стул и постучал ногой о каблук второго мужчины.
- Вставай. Остальным лежать и не двигаться!
Того, что был поменьше ростом, они молча обыскали, как их учили этому в школе. Ключи, носовой платок, потрепанный бумажник и перочинный нож. Ничего больше. Храстецкий оглянулся, пытаясь найти, чем бы связать задержанному руки за спиной. "Галстуком!" - Манек взглядом показал на шею. Связанного посадили на нары лицом к стене.
Обыскивая второго, пограничники были еще более осторожны. Это был великан, а в школе их предупреждали, что именно такой момент задержанные часто используют как последнюю возможность скрыться. Они направили его в другой угол. Цыган тоже остался без галстука.
- Садитесь к столу, - приказал Храстецкий женщине. Та со злостью посмотрела на него.
- Ну, что вы нам скажете, барышня? Та насупилась и молчала.
- Вы что, немая? Как вы оказались в такой компании?
- Они вам это сами расскажут. Оставьте меня, - ответила она наконец.
- Вы ведь были заодно с ними, не так ли?
- Была.
- Ну так я скажу за вас. Шли вы в Германию. Господам явно не понравилось в том "доме отдыха", куда они попали вопреки своему желанию.
- Я нигде не была. Мне они ничего не говорили. Я не знала, куда они идут, - неожиданно выпалила она. Это была блондинка, очень худая, растрепанная, с остатками помады на губах, невыспавшаяся, промокшая с го ловы до ног. Видно, ей пришлось спать где-то в лесу: к ее изношенному пальто и рваным чулкам пристала хвоя.
- Не дадите ли вы мне сигарету? - обратилась женщина к Манеку, который как раз закуривал.
- После того, как вы образумитесь! - ответил Цыган. - И остальные тоже. Нет смысла отпираться! Вы думали, что находитесь уже в рейхе? Ваш гардероб говорит сам за себя. Так кто начнет?
Ко всеобщему удивлению, из угла комнаты раздался довольно спокойный голос верзилы:
- Бесполезно отпираться. Мы шли в Германию. Все! - И он повернул голову в сторону сидевшей за столом женщины.
- Ну, а теперь дайте мне наконец сигарету, - делан но улыбнулась она. Цыган протянул сигареты ей и муж чинам. Женщина поблагодарила, а мужчины, когда он вставлял им сигареты в рот, кивнули головами.
Манек открыл ставни. За окнами уже начинался день. Послышались шаги и голоса. Это пришли Слава Хлоупек и Ярослав Роубик. Они с удивлением смотрели с порога на открывшуюся их взору сцену.
- Ого, ребята! - засмеялся сержант и кивнул Цыгану, чтобы тот вышел в сени и рассказал ему, при каких обстоятельствах произошло задержание и что за птицы эти трое.
- Так, значит, первый успех за нами? - с удовлетворением заметил Хлоупек. - Как только совсем рассветет, отправляйтесь с ними на заставу. Манек тоже может пойти. Они признались?
- Конечно.
- Хорошо. Выведите их наружу. Пусть подождут. Через две минуты перебежчики сидели на поваленном дереве. А немного позже в сторону Лесова направилась процессия, возглавляемая Цыганом. За ним шли женщина, мужчина невысокого роста и верзила. Замыкали шествие Храстецкий и Манек. Они гордо вели своих первых нарушителей. В эту дождливую ночь все - и пограничники, и трое задержанных - вымокли до нитки.
У перекрестка они усадили перебежчиков на обочину дороги и закурили.
- Как вы рассчитывали перейти границу? - спросил Цыган.
- Ночью, - неохотно ответил тот, что был пониже ростом.
- Почему же не перешли?
- Очень уж сильный был дождь. Мы спрятались.
- Где?
- Где-то в лесу.
Верзила выпрямился и, не дожидаясь вопросов пограничников, принялся объяснять сам:
- Мы доехали поездом до Планы, а потом шли пешком вдоль какого-то ручья. Так добрались до этих мест. Шел дождь, и мы спрятались в ельник, там, у луга, где мы только что проходили.
- Минуточку. Вы говорите, ехали поездом? В этой одежде?
- В последнем вагоне. Там было очень темно... По том мы хотели идти дальше, но кто-то начал стрелять в нас и кричать. Мы обошли луг и решили продолжать путь, когда все будет спокойно. Потом мы увидели этот дом и свет. Решили, что находимся уже в Германии...
Они просто ошиблись. Еще сто метров, и им удалось бы перейти границу. Они видели, вероятно, свет в дверях, когда менялись дозоры. Решив узнать, где они, собственно, находятся, они попали в западню. Храстецкий рассмеялся, поняв, какое большое значение, оказывается, имела их ночная стрельба.
- С этой елочкой я всегда теперь буду здороваться, проходя мимо. А на рождество срублю другую! - хохотал он.
Лесом они спустились к деревне. Жители вставали рано и выглядывали из окон и дверей, с любопытством рассматривая путников. На заставе их уже ждал Пачес. Он сразу же рассадил задержанных порознь: женщину - на койку дежурного, здоровенного детину - в первую канцелярию, а на лестницу в коридоре - того, поменьше ростом. Заспанный Ярда Штрупл вставлял в пишущую машинку бумагу. Командира интересовало, откуда убежали заключенные, что представляет собой задержанная женщина, почему они хотели бежать и почему именно на их участке границы, а также что они имеют при себе и кто сообщил им сведения о границе.
- Об остальном расскажете в другом месте, - сказал он им.
Женщина оказалась сестрой того, поменьше ростом. Мужчины убежали из Бора, а у нее в Пльзене раздобыли пальто. Участок границы они не выбирали, просто двигались в Лесов. Их показания полностью совпадали. Командир послал Храстецкого позвонить в Пльзень и представил подробнейший отчет в Тахов командованию района. Пришел старший вахмистр Зима, командир станции КНБ.
- Значит, "эрфольг"? - сказал он. "Эрфольгом" на границе называли успешное задержание. - Это вы их за держали? - спросил он Храстецкого.
- Так точно.
- Женщину я передам в район, - решил Зима. - Но нашей Милуше придется обыскать ее.
Девушке, которая вскоре пришла, очень не хотелось браться за обыск. Она стыдилась. Зима отослал всех в канцелярию и, объяснив дочери, что от нее требуется, вышел к дежурному. Через пять минут обыск благополучно закончился. Ребята во все глаза рассматривали Милушу. Их собралось в коридоре человек десять, и девушка краснела под их взглядами. Это была полная блондинка с голубыми глазами и красивым бюстом. Ребята как воды в рот набрали. Обычно такие уверенные в себе, сейчас они и слова не проронили. Старший вахмистр с дочерью вскоре ушли.
