Давид Драгунский - Годы в броне
Коваленко представил меня группе штабных командиров, собравшихся на зеленой лесной поляне.
- Виктор Сергеевич, - обратился командир дивизии к стоявшему рядом с ним подполковнику, - остановимся на вашем варианте: пошлем Полякова и командира танкового батальона. Пусть проведут разведку боем, тогда прояснится обстановка.
Как тесен мир! С Виктором Сергеевичем Глебовым, к которому обратился генерал Коваленко, я был знаком. Он отправился на фронт одним из первых в нашей академии.
Через минуту, едва от нас отошел генерал, мы уже обнимались и по извечной мужской привычке колошматили друг друга по плечам от избытка чувств.
- Вот уж не представляю тебя без Белякова и Жмурова. Небось горевали хлопцы?
Глебову и другим однокурсникам хорошо была известна долголетняя дружба трех дальневосточных танкистов.
Перейдя к делам, начальник штаба рассказал о предстоящих действиях дивизии и изложил план использования нашего батальона.
- Ты тут часок-другой повремени, и мы вручим тебе боевой приказ.
Не теряя времени, я обошел различные отделения штаба дивизии, оформляя денежные, продовольственные и вещевые аттестаты. Ткачев притащил в машину номера дивизионной газеты "На защиту Родины", связался с политотдельцами.
Оперативный дежурный разыскал меня и повел к комдиву. Высокий генерал с трудом помещался в низком блиндаже. Тут же у походного столика сидел Глебов, подписывавший боевое распоряжение.
Комдив пригласил меня к столику, на котором лежала карта. Спокойным голосом заговорил:
- Только что из штаба армии получена сводка: враг овладел Духовщиной и развивает наступление на станцию Ломоносове. Мы ожидаем его к исходу завтрашнего дня. Вы, Виктор Сергеевич, - обратился генерал к Глебову, свяжите Полякова с танкистами, организуйте их действия на завтра. А вас, комбат, прошу завтра действовать решительно. Даже если пехота Полякова где-нибудь застрянет, отрывайтесь от нее и шагайте вперед. И обязательно притащите нам "языка". Три дня уже воюем, а кто перед нами, так и не узнали.
Коваленко, согнувшись, боком выполз из узких дверей.
В блиндаже стало сразу просторно и даже светло.
С КП дивизии мы уехали, когда уже стемнело. Я приткнулся в углу заднего сиденья машины и попытался уснуть.
Дорога была избитая, ухабистая. Нас бросало из стороны в сторону. Ткачев ерзал, не находил себе места. Рядом с шофером пристроился командир взвода лейтенант Петр Москалев. Из разговора выяснилось, что Москалев уроженец этих мест. Здесь, на Смоленщине, прошло его детство, а в нескольких километрах отсюда находится деревня Чуркино, его родина. Деревня была в руках фашистов, а мать и две сестренки лейтенанта не успели эвакуироваться.
Машина въехала в Батурино. Москалев попросил шофера остановиться и показал нам большое кирпичное здание школы-десятилетки. Два года назад он ее окончил. Райком комсомола направил юношу в Харьковское танковое училище. Петр досрочно окончил училище, ему присвоено звание лейтенант, и вот вместе с нами он прибыл на фронт.
Много интересного поведал нам Москалев. Особенно охотно рассказывал о родных и своем колхозе.
- Я здесь каждую тропку исходил! Каждое дерево мне знакомо! восторженно говорил он нам.
- Ладно, ладно, завтра проверим все ваши познания по географии здешних мест, - буркнул Ткачев.
Навстречу нам потянулись артиллерия и обозы. К линии фронта по опушкам леса гуськом пробиралась пехота. А в воздухе дежурил немецкий самолет-разведчик "горбыль".
Приготовления к предстоящим боям развернулись вовсю. Заместители командиров рот - эти, как их называли, вечные труженики-масленщики - не отходили от танков: регулировались моторы, гусеницы, заправлялись машины. В ротах проходили комсомольские собрания. Только поздней ночью уснули танкисты.
Рассвет в лесу наступил не сразу. Сначала между деревьями появились полоски серого цвета, потом осветилась поляна, резко обозначились контуры танков, у которых копошились люди.
Ткачев в ту ночь в штабе не появлялся. Но отсутствие комиссара никого не удивило. Мы успели разобраться в его беспокойном характере.
Рано утром, словно из-под земли, передо мной предстал комиссар. Он был весь в мазуте, в солидоле, но большие серые глаза его хитровато блестели.
- Где пропадал ночь, комиссар?
- В танке.
- Разве в автобусе не хватило места для отдыха?
- Не в том дело, уважаемый комбат, эта ночь была для меня академией. Я постигал танковую науку. - И Ткачев рассказал, как за несколько часов научился открывать затвор орудия, перезаряжать пулемет, устанавливать прицел.
- Кто же был у тебя инструктором?
- Взводный Петр Москалев. Теперь уже я не буду обузой для экипажа! Научился даже трогать танк с места и останавливать.
Я смотрел на Ткачева и думал, что за таким, как он, люди пойдут в огонь и воду.
Солнце было уже высоко, когда танки соединились с батальоном пехоты.
Я быстро договорился с А. П. Поляковым о предстоящих совместных действиях. Комбат показался мне покладистым и разумным. Радиосвязи со штабом дивизии не было, поэтому сигнал атаки мы должны были получить через офицера связи. Вот почему оба все время посматривали в сторону опушки: оттуда в любую минуту мог появиться посланец штаба.
- Ну какого черта они тянут волынку? - спросил меня Поляков. - Что будем делать?
- Терпеливо ждать и не своевольничать, - успокоил я комбата.
План боя вырисовывался таким образом. На правом фланге будет действовать 2-я рота. Она наступает на главном направлении, в обход села Демяхи. Ей предстоит овладеть господствующими высотами и вывести танки к большому ручью. С этой ротой в бой пойдет Ткачев.
Я на своем танке буду в центре батальона. В момент выхода фланговых подразделений на линию Демяхи наша рота в центре должна атаковать село.
В соответствии с этим замыслом Поляков большую часть пехоты направил со 2-й ротой, а сам с небольшой группой бойцов разместился на моем танке.
1-й, левофланговой, ротой, наступавшей южнее Лукино и Демяхи, командовал старший лейтенант Сидоров. Развернувшись в боевую линию, танкисты и стрелки изготовились к бою.
Время тянулось медленно. Где-то в стороне слышались артиллерийская перестрелка и глухие взрывы авиационных бомб.
Наконец появился маленький горбатый броневичок.
Первым заметил появление офицера связи начальник штаба Коханюк. Он выскочил ему навстречу, выхватил из рук пакет и примчался к нам.
Командир дивизии приказывал начать действия в 15.00. Нам предстояло овладеть деревнями Лукино и Демяхи, после чего батальон должен выйти в резерв и сосредоточиться в батуринских лесах.
