Антон Короленков - Сулла
Однако в начале последней трети II века до н. э. такой сценарий развития событий не мог никому представиться даже в кошмарном сне. Казалось, все можно уладить миром; некоторые даже надеялись на то, что трудности разрешатся сами собой. Ходило много разговоров о проектах аграрной реформы — нобили слишком откровенно прибирали к рукам ager publicus, тогда как простые граждане понемногу лишались земли. Один из таких проектов хотел предложить друг Сципиона Эмилиана Гай Лелий.[58] Однако потом он внял уговорам друзей и отказался от своего намерения (Плутарх. Тиберий Гракх. 8.5).
Через несколько лет это сделал плебейский трибун Тиберий Семпроний Гракх — сын и внук двукратных консулов, герой Третьей Пунической войны, первым взошедший на стену Карфагена. Сейчас уже трудно сказать, что толкнуло его на дерзкое выступление; друзья говорили о сочувствии Тиберия плебсу, враги — о низменном честолюбии.[59] Вероятно, он беспокоился не столько о «маленьком человеке», сколько о слабеющей мощи римской державы, ибо воевал в Испании и видел, во что превратилась разложившаяся римская армия, которая не раз отступала перед немногочисленными нумантинцами.[60] Правда, можно было понизить ценз при наборе в армию и тем исправить положение, что впоследствии и сделали. Но именно зажиточные крестьяне по традиции считались лучшими воинами. Любопытный факт: в 232 году до н. э. плебейский трибун Гай Фламиний Непот, преодолев сильнейшее сопротивление верхов, провел закон о разделе между простолюдинами земель сенонов и пиценов на севере и северо-востоке Италии — так называемого ager Gallicus et Picenus.[61] И именно эти края спустя столетие и более продолжали давать Республике тысячи и тысячи воинов,[62] причем далеко не худших.
Кроме того, чрезмерное обогащение одних нобилей за счет ager publicus не означало, что таким же образом наживались другие. В результате увеличивался имущественный разрыв между самими аристократами, расшатывалось относительное политическое равновесие, ибо богатство — это власть. Недаром закон поддержали многие влиятельные лица — принципе сената и тесть Тиберия Аппий Клавдий Пульхр, консул 133 года до н. э. Публий Муций Сцевола, великий понтифик Публий Лициний Красе, а также и менее видные сенаторы — Гай Папирий Карбон, Гай Порций Катон и др.[63]
Так или иначе, Тиберий предложил в комициях законопроект об изъятии излишков общественной земли у тех, кто ее захватил, — позволялось арендовать не более 500 югеров (126 гектаров)[64] плюс еще по 250 югеров на двух взрослых сыновей, итого тысячу югеров общественной земли. Остальное предлагалось раздать нуждающимся — по 30 югеров на семью, что позволяло создать крепкие хозяйства.[65]
В той части предложения Тиберия, где говорилось о земельном максимуме, речь шла о возвращении к закону Лициния — Секстия 367 года до н. э. (Аппиан. Гражданские войны, далее — ГВ. I. 9. 37). Однако этот закон никто не соблюдал, а один из его авторов, Лициний Столон, был в отместку осужден за нарушение собственного закона.[66] Кроме того, впервые был официально поставлен вопрос не о разделе земли, захваченной у врага,[67] а о перераспределении той, что уже имела владельцев.[68]«Аграрный закон и революция означали одно и то же».[69]
Коллега Тиберия по трибунату Марк Октавий наложил вето на этот проект пересмотра итогов «приватизации». Конечно, «трибун имел право наложить вето на что хотел, но не в обычае было, чтобы он налагал его на законопроекты, направленные на защиту интересов плебеев».[70] Последний раз трибунское вето в народном собрании налагалось более 150 лет назад, в 287 году, что делало поведение Октавия еще более нетрадиционным.[71] В ответ Тиберий данной ему законом властью приостановил полномочия всех магистратов, кроме трибунов, и опечатал казну. Октавий остался неумолим. Обсуждение законопроекта в сенате также не принесло Тиберию успеха. Тогда он поставил на голосование вопрос об отстранении Октавия от должности как человека, призванного защищать интересы народа, но на практике действующего во вред им. Это был совершенно беспрецедентный случай, хотя формально он не противоречил закону.[72] Комиции проголосовали за лишение строптивца магистратуры, а затем и за аграрный проект Тиберия.
Вскоре начала работу аграрная комиссия по изъятию излишков и раздаче земли. Гракх предложил передать на нужды тех, кто получил в результате реформы землю, богатства только что присоединенного Пергамского царства. Он также заявил, что городами бывшего царства должен распоряжаться народ. Это было вторжением в прерогативы сената, поскольку финансы и управление провинциями находились в его ведении,[73] и вызвало нападки на трибуна со стороны влиятельных сенаторов.
Однако срок полномочий Тиберия близился к концу, и он понимал, что влиятельные недруги могут привлечь его к суду. К тому же реформа только началась. Гракх решил вторично выдвинуть свою кандидатуру на должность плебейского трибуна. Это, повидимому, не запрещалось,[74] но длительное отсутствие прецедентов давало новый серьезный повод для нареканий.[75] Враги поговаривали о стремлении Тиберия к царской власти — его популярность была слишком велика, да и в борьбе за проведение аграрного законопроекта он действовал чересчур решительно. Трибун умолял народ голосовать за него. Очевидно, он боялся не расправы — достаточно было удалиться в добровольное изгнание, а изгнанника к суду никто бы не привлек. Но в случае отъезда из Рима могла рухнуть вся его политическая карьера. Во время выборов начались беспорядки, в ходе которых Гракх и многие его сторонники погибли от рук своих врагов. Среди последних была и группа сенаторов во главе с консуляром Сципионом Назикой Серапионом; он и возглавил «операцию» (Плутарх. Тиберий Гракх. 819; Аппиан. Гражданские войны. I. 916; Ливии. Периоха 58; Беллей Патеркул. П. 2–3; Флор. III. 14; Орозий. V. 8.3–9.3).
Но работа аграрной комиссии тем не менее продолжалась — не столько в силу поддержки плебса, сколько благодаря влиянию сторонников реформы из числа видных нобилей.[76] Раздел затронул интересы италийцев, они обратились к покровительствовавшему им Сципиону Эмилиану, и тот добился прекращения деятельности аграрной комиссии. Вскоре был провален законопроект о предоставлении италийцам прав римского гражданства (Валерий Максим. IX. 5. 1). Вспыхнувшее затем в италийском городе Фрегеллы восстание было жестоко подавлено претором Луцием Опимием, а сам город низведен до статуса деревни.[77]
