Морис Мендельсон - Марк Твен
Сэм Клеменс из штата Миссури
К десяти-одиннадцати годам Сэм стал здоровым ребенком, сорванцом, которому нипочем было переплыть Миссисипи, удрать из школы на холм Холлидея, сыграть шутку с учителем, отдубасить какого-нибудь одноклассника.
Прелесть богатой и мягкой природы, едва-едва тронутой рукой человека, проникала в душу мальчика с самых ранних его лет. Великолепна была река с холмистым берегом у Ганнибала и уходящими вдаль просторами на иллинойской стороне. Навсегда запомнил Твен и радости жизни на ферме дяди Куорлза, где мальчишкой проводил чуть ли не каждое лето.
На ферме рукой было подать до леса, а в лесу водились тетерева, фазаны, дикие индейки и утки. Дети, и, конечно, Сэм в том числе, принимали участие в ночной охоте на енотов и опоссумов. Но детей привлекала не только охота. Их радовало ощущение, что вокруг так много самых различных живых существ, что они движутся, подают голос. На ферме были коровы, лошади, куры, собаки, кошки. Ужи, выползавшие греться на дорогу, и летучие мыши вызывали у мальчуганов восторг. Ужей подкладывали в рабочую корзинку тети Патси — жены Куорлза. А что могло быть забавней, чем выражение лица матери Сэма, когда она соглашалась засунуть руку в карман сына и нащупывала там (о ужас!) летучую мышь!
Любовь к животным всегда была одной из характернейших черт Твена. В одном из отброшенных вариантов его книги «Таинственный незнакомец» есть такие слова: «Животные не оставляли его в покое — настолько он им нравился; и он испытывал такое же чувство по отношению к ним». Твен говорит здесь о своем герое, но его слова могут быть отнесены и к нему самому. В годы детства Твена кошки в их доме водились десятками. А как любил он прислушиваться к стуку дятлов и к пению птиц («лес звенел от птичьего пенья», — писал он позже)!
Восстанавливая в памяти события юных лет, Твен в старости создавал вдохновенные поэтические картины. Под его пером возникали целые рапсодии во славу родных лесов и прерий. В манере Твена даже появлялось что-то напоминающее Уитмена, величайшего поэта американской земли. Он писал: «Я могу вызвать в памяти торжественный сумрак и таинственность лесной чащи, легкое благоухание лесных цветов, блеск омытых дождем листьев, дробь падающих дождевых капель, когда ветер качает деревья, далекое постукивание дятлов и глухое токование диких фазанов, мельканье потревоженных зверьков в густой траве, — все это я могу вызвать в памяти, и оно оживает, словно наяву, и так же радостно. Я могу вызвать в памяти широкие луга, их безлюдье и покой; большого ястреба, неподвижно парящего в небе с широко распростертыми крыльями, и синеву небосвода, просвечивающую сквозь концы крыльев. Как сейчас вижу пурпурные дубы в осеннем наряде, позолоченные орешники, клены сумахи, пылающие румяными огнями, и слышу шуршание опавшей листвы, по которой мы бродили. Вижу синие гроздья дикого винограда, висящие среди листвы молодых деревьев, помню их вкус и запах. Я знаю, какова на вид дикая ежевика и какова она на вкус; помню вкус лесных орехов и финиковой сливы; помню, как по моей голове барабанили дождем простые и грецкие орехи, когда вместе со свиньями мы собирали их морозным утром и они сыпались на землю, сбитые ветром».
На ферме был и ручей, где дети купались все лето, несмотря на запрет, несмотря на угрозы наказания.
Но ничто, конечно, не могло сравниться с купанием в Миссисипи. Умение плавать далось Сэму Клеменсу недешево. Много раз он тонул. В письме к другу детских лет Твен вспоминал, как однажды в штормовую погоду он стоял на речном перевозе и, когда его шапку унесло ветром, спрыгнул за борт и проплыл чуть ли не несколько километров, прежде чем настиг ее.
Много удовольствия доставляла детям рыбная ловля. Прекрасным уголком был остров Глескока, где можно было искать в песке черепашьи яйца, из которых получалась превосходная яичница, плавать голышом (власти запрещали это в черте города) и просто греться на солнце в длинные летние дни.
Импульсивный, озорной, жадно любивший жизнь, Сэм Клеменс умел извлекать удовольствие и из многого другого, что его окружало. Пещера, находившаяся неподалеку от Ганнибала, была примечательным местом. Рассказывали, что когда-то там прятались разбойники. В пещере можно было заблудиться и умереть с голоду; какой-то индеец спасся от голодной смерти только потому, что стал поедать летучих мышей. Врач из города Сент-Луиса, по фамилии Макдоуэлл, установил в этой пещере наполненный спиртом медный сосуд и перевез туда труп четырнадцатилетней девочки (возможно, своей собственной дочери). Да, там было страшно. Но мальчишек эта пещера, которую стали называть пещерой Макдоуэлла, влекла неудержимо. В своей «Автобиографии» Твен рассказывает, что однажды он заблудился там вместе с какой-то девочкой.
Среди друзей Сэма было немало таких же бесшабашно-веселых искателей приключений, как и он сам. Вилл Боуэн, ровесник будущего писателя, не уступал ему в проказах, даже если они грозили серьезными последствиями. Сэм с Виллом однажды спустили с холма Холлидея огромный камень. Катясь вниз, он разбил вдребезги мастерскую медника и только чудом никого не искалечил. В зрелые годы Твен и Боуэн любили вспоминать, как они играли в Робин Гуда, дрались игрушечными мечами и воровали фрукты в чужих садах.
Близким другом Сэма был и Джон Бриггз. Вспоминал Твен также Норвала Брэйди, которого прозвал Гуллом по имени героя «Путешествий Гулливера». Имеете с Виллом, Джоном и Гуллом он играл в разбойники, наводнял номера местной гостиницы кошками — к крайнему неудовольствию жильцов, — совершал нападения на недругов, удил рыбу, дрался, посещал представления заезжих актеров.
Бриггз, Боуэн и Брэйди были больше по духу Сэмюелу Клеменсу, нежели его собственный младший брат Генри, добрый и послушный.
Это он, Генри, разоблачил хитрость Сэма, который, несмотря на запрещение, отправился купаться, вспорол наглухо зашитый матерью ворот рубашки, но, увы, по рассеянности зашил его снова нитками не того цвета. Это из-за него, Генри, шалун был подвергнут основательной трепке. Сэм не удержался как-то от соблазна бросить из окна третьего этажа огромную корку арбуза прямо на голову брата. А тот запустил в него булыжником.
Был в Ганнибале бедняк из бедняков — Том Бланкеншип. Сэм Клеменс и его товарищи охотно дружили с Томом, хотя родители поглядывали на это косо.
Что и говорить, создавая «Приключения Тома Сойера», Твен опирался на очень многое из того, что видел и перечувствовал в детстве сам. В книге возникают даже имена, с которыми он сжился с ранних лет. Имя главного героя романа, вероятно, взято у Тома Бланкеншипа. Гек Финн заимствовал свою фамилию у одного из «городских пьяниц» Ганнибала — Джима Финна. Пещера Макдоуэлла получила в повести созвучное название пещеры Макдугала. Попутно заметим, что подлинные имя и фамилия маленькой подруги детства Сэмюела Клеменса, названной в повести Бекки Тэтчер, перенесены в роман «Позолоченный век», главную героиню которого зовут Лорой Хокинс.
