Вадим Эрлихман - Граф Дракула: Тайны князя-вампира
Но тогда до этого дело не дошло — первое правление Влада III Дракулы продлилось чуть больше месяца. Едва Янош Хуньяди с остатками армии добрался домой, он тут же поспешил в Тырговиште и в начале декабря 1448 года вновь утвердил там власть Владислава Данешти. Не дожидаясь его прихода, Влад бежал за Дунай к туркам. В Эдирне его принял Мехмед, от которого ни на шаг не отходил разодетый, нарумяненный Раду. Османский наследник держался холодно, давая понять, кому принадлежат его симпатии в претензиях на валашский трон. Дракула поспешил уехать — он знал, что неудачливого союзника турок вполне могут ждать бокал с ядом или шелковая петля на горле. Его путь лежал в Молдову, где вместо убитого Петра уже правил его брат и дядя Влада — Богдан II.
В гостеприимной молдавской столице Сучаве Дракула провел, пожалуй, самые безмятежные годы своей бурной жизни. Подружившись с сыном господаря Стефаном — будущим Стефаном III Великим, одним из главных героев румынской и молдавской истории, — он охотно пировал, охотился, посещал по ночам нестрогих девиц, которым льстило внимание молодого и красивого принца. То, что Влад был красавцем, видно даже по поздним портретам, на которые уже легла печать его кровавой славы. Самый известный из них (точнее, копия, сделанная в XVI веке с пропавшего бесследно оригинала) хранится в старинном замке Амбрас в Инсбруке. Тирольский эрцгерцог Фердинанд II (1529–1595), живший здесь со своей незнатной возлюбленной Филиппиной Вельзер, создал в замке «галерею диковин» с портретами всевозможных уродов — физических и нравственных. Портрет Дракулы помещен там между изображениями заросшего волосами «человека-волка» Гонсало с Канарских островов и венгерского дворянина Грегора Бачи, у которого во время поединка в голове застряло копье, и в таком состоянии он умудрился прожить целый год. Затейник Фердинанд разместил картины с тайным смыслом, и кажется, что Колосажатель с явным удовольствием косится на пронзенного копьем соседа.
Другой портрет Дракулы, в рост, находится в Цюрихском музее, третий — в Вене; еще несколько, в виде гравюр, приведены в немецких печатных памфлетах. На всех мы видим мужчину с черными вьющимися волосами, длинными усами и большими выразительными глазами, одетого не только богато, но и щегольски — в алый кафтан с золочеными пуговицами, плащ с меховой опушкой и высокую шапку («на манер папской», как говорили летописцы), украшенную жемчугом, алмазами и пером белой цапли. О его жестоком нраве говорят сурово сдвинутые брови и злобный взгляд, но на картине из Амбраса зеленые глаза Дракулы скорее печальны — неудивительно, если вспомнить, сколько ему пришлось пережить к концу своей не слишком долгой жизни.
В Молдове ему довелось и повоевать — на страну опять напали поляки, пытавшиеся посадить на трон своего ставленника, принца Александрела. Молдаване по своему обычаю заманили врагов в глубь страны, где могли с выгодой использовать знание местности. Решающее сражение состоялось в сентябре 1450 года у деревни Красна. Заботливый воевода Богдан запер Влада и Стефана в ближней крепости Каменица для их безопасности, но принцы сбежали и кинулись в самую гущу сражения. Все, видевшие Дракулу в бою, утверждали, что он в это время впадает в настоящее неистовство и способен обратить в бегство целую сотню врагов. Именно такими были одержимые скандинавские воины-берсерки, и враждебно настроенные немецкие историки называли Влада именно этим словом, — правда, в их времена оно уже означало просто безумца…
Боевое крещение при Красне прошло успешно: валашский принц был в первых рядах молдаван, опрокинувших польскую конницу и обративших врага в беспорядочна бегство. В густом лесу длинные кудри модников-шляхтичей застревали в ветвях деревьев, как у библейского Авессалома; молдаване настигали их и рубили. На поле боя осталось больше двух тысяч врагов, а принц Александрел и польский воевода Бучацкий едва сумели спастись. После этого сражения Влада зауважали при дворе, но скоро ему пришлось покинуть гостеприимную Сучаву. Новый претендент на молдавский трон, кузен Богдана Петру Арон, действовал хитрее — в октябре 1451 года его сторонники устроили заговор и убили господаря прямо во дворце. Влад и Стефан, неразлучные, как всегда, сумели прорубиться сквозь толпу врагов, вскочить на коней и выбраться из города. Двое принцев поспешили на запад, в Трансильванию, — у них не было другого выхода как отдаться на милость Яноша Хуньяди. На их счастье, грозный воевода успел к тому времени рассориться со своим валашским союзником. Господарь Владислав, обязанный ему властью, постепенно склонялся на сторону турок: в феврале того же 1451 года, когда Мехмед II после смерти отца стал наконец полновластным правителем империи, господарь послал ему богатые дары.
Самый знаменитый портрет Дракулы из замка Амбрас в Тироле
Новый султан, которому было всего 18 лет, твердо намеревался заслужить славу великого завоевателя. Первой его целью стал Константинополь, для захвата которого в начале 1453 года была собрана 80-тысячная армия, в то время как византийский император Константин XI Палеолог располагал только десятью тысячами воинов. При осаде турки впервые в истории широко применяли артиллерию — у них было 500 малых пушек, 50 больших и одна гигантская, весившая 19 тонн, из которой стрелял немецкий перебежчик Урбан. Пушечные ядра обрушили давно не ремонтировавшиеся стены города, и на рассвете 29 мая нападавшие с трех сторон ворвались внутрь. Генуэзцы, входившие в войско императора, предали его и сдались туркам на условиях сохранения их торговых привилегий. Константин с несколькими сотнями воинов три часа защищал западные ворота; в конце концов их окружили и изрубили всех до единого. Позже императора отыскали в куче трупов по красным сапогам, которые во всей Византии мог носить только он. Голова его была выставлена у ворот дворца Буколеон, где обосновался султан. Мехмед на три дин отдал город на разграбление своим солдатам, но запретил трогать великолепный собор Святой Софии, который велел превратить в мечеть. Многие тысячи горожан были убиты или угнаны в рабство; султану пришлось переселить в свою новую столицу жителей нескольких городов Малой Азии, но еще долго целые кварталы Константинополя, переименованного в Стамбул, оставались безлюдными.
Хотя одряхлевшая, запутавшаяся в собственных интригах Византия уже давно балансировала на грани гибели, ее падение вселило страх и растерянность в сердца европейцев. В Риме был объявлен траур; на площадях Вечного города самозваные пророки предсказывали, что Антихрист уже явился, и имя ему — Великий Турок, как на Западе называли султана. Итальянские дипломаты доносили из Турции, что Мехмед планирует вслед за «вторым Римом» покорить первый, но другие утверждали, что первым делом он пошлет свою бесчисленную армию на север, против императора Фридриха III, поскольку желает остаться единственным императором во всем мире. Сильнее других испугался валашский князь Владислав, отделенный от владений султана лишь непрочной преградой Дуная. В июне 1453 года он не только пропустил 10-тысячную османскую армию в Трансильванию, но и сам присоединился к ней со своей дружиной, разорив приграничные деревни. Нападение было отбито секлерами, посланными Яношем Хуньяди, а союз валашского князя с Венгрией рухнул окончательно.
