Марк Цыбульский - Владимир Высоцкий в Ленинграде
"Ситуация была такая. Приезд "Таганки" к нам в город блокировался, и никем другим, как самым крупным режиссёром Ленинграда, не буду называть его фамилию. Хотя делалось это в какой-то степени корректно, но людям из театрального мира всё это было весьма очевидно.
В общем, была ситуация некоего полубойкота, и поскольку я была с давних лет лектором общества "Знание", я предложила им устроить вечер. Мне было предложено прочитать лекцию, а потом пригласить актёров, которые что-то сыграли бы из спектаклей.
Я оказалась в сложной ситуации. Формат лекции — 45 минут, а зал был битком набит, негде было ни сесть, ни встать. Я прекрасно понимала, что пришли не меня слушать, а чтобы увидеть актёров. В процессе моей лекции кто-то из слушателей мне прислал записку: "Вы говорите очень интересно, но мы ждём актёров".
Вот так проходил этот вечер: сперва моя лекция, а затем — сцены из спектаклей "Таганки".[42]
В группе актёров "Таганки" Высоцкий выступил в те дни в Ленинградском театре комедии. Это выступление состоялось случайно. Как рассказывал 11 февраля 1990 года высоцковеду Б. Акимову известный ленинградский бард Е. Клячкин, петь в театре должен был он один, но, познакомившись с таганскими артистами на их спектакле, предложил поехать на выступление вместе.[43]
О сольном выступлении Высоцкого, проходившем в те дни, рассказал мне Ю. Шаров, живущий ныне в столице Карелии Петрозаводске. В 1965 году он, студент ЛЭТИ им. Ленина, слушал Высоцкого, когда тот выступал у них в институте.
20 апреля, Ленинград, ИВМС АН СССР, кафе "Молекула"
20 апреля, Ленинград, ИВМС АН СССР, кафе "Молекула"
ЛЕНИНГРАДСКИЕ "КВАРТИРНИКИ"
"Квартирник" — слово, практически ушедшее из языка вместе со временем, его породившим. Так называлось выступление "поющего" поэта на чьей-нибудь квартире. Почему же на квартире? Да потому, что получить сцену для выступления удавалось не всем и не всегда…
В апреле 1965 г. у Высоцкого таких "квартирников" было несколько. О них рассказывают очевидцы.
"В однокомнатной квартире на проспекте Смирнова, которую недавно получил актёр Ремененко, мы собрались после спектакля, — вспоминает балетмейстер К. Ласкари (московский высоцковед Л. Черняк позднее уточнил в беседе с К. Ласкари, что описанное им происходило дома у актёра А. Демьяненко — М.Ц.)
Мы — это хозяин дома с женой, Володя Высоцкий, Маша Полицеймако, Коля Губенко, Боря Хмельницкий и ещё… не помню, к сожалению, кто — но так много, что пришлось сидеть на полу. "Таганка" в Ленинграде гастролировала впервые.
Из-под свитера Высоцкого выглядывала тельняшка, бёдра охватывал широкий ремень с медной бляхой. Он пел…
А на нейтральной полосе цветы —
Необычайной красоты…
(Логично, что К. Ласкари запомнилась эта песня — как мы уже видим, это была самая последняя из написанных Высоцким на тот момент. Присутствовавшие слышали её впервые, оттого и запомнилась — М.Ц.)
И я подумал: весь вечер работал, пел, играл, носился по сцене, и ещё — сейчас… Какое же надо иметь титаническое здоровье? Какую лужёную глотку? Много пел. Ему подсказывали первую строку, а он, наклоня голову, поджав губы и сделав смешную, загадочную мину, улыбаясь, начинал новую песню…
Уходили под утро. Дружные, пьяные счастьем актёрской молодости и очарованием города.
Люблю тебя, Петра творенье!
Вот это да! — стихотворенье, —
выкрикнул Володя и расхохотался. Поливочная машина отбросила нас к стене дома".[44]
В те же дни состоялся ещё один "квартирник". Слово присутствовавшему на нём В. Попову:
"В доме у директора поэтического книжного магазина на улице Союза печатников Геннадия Моисеевича Рахлина в середине 60-х часто собиралась любящая литература молодёжь….
В мае 1965-го (на самом деле — в апреле — М.Ц.) на гастроли приехал из Москвы Театр на Таганке. О нём мы тогда ничего не знали… Вторым был спектакль "Антимиры" на стихи Вознесенского, и все мы приобрели билеты, так как предполагалось, что поэт вместе с актёрами будет выступать со сцены. После спектакля Рахлин пригласил Вознесенского к себе. Тот согласился и попросил разрешения прихватить с собой несколько человек из театра. Геннадий Моисеевич не возражал. Рассчитывая, что Вознесенский вечером будет читать стихи, я захватил магнитофон, чтобы их записать.
Пришедшие с Юрием Любимовым актёры были обычными ребятами, многим из нас — ровесниками. Их специально никто не представлял и внимания на них особого не обращали. Когда первый круг застолья подходил к концу, Любимов обратился к одному из актёров: "Володя, спой что-нибудь".
Тот взял гитару и сказал: "Песня Галича".
Галича к тому времени я знал, его песни мне нравились, и когда этот Володя запел, я на всякий случай включил магнитофон. После "гадов-физиков" пошли без объявления "Штрафные батальоны", "На нейтральной полосе", "Антисемиты", "Я вырос в ленинградскую блокаду" и другие. Компанию, слышавшую в этих стенах немало замечательных стихов, песни восхитили. Я с трудом пытался погасить восторг и смех, чтобы не мешали записи.
Одно место в пении Володи заставило меня насторожиться. Он пел: "За хлеб и воду и за свободу спасибо нашему совейскому народу…" Вот это нестандартное "совейский" показалось знакомым — недавно у меня появилась плёнка нового исполнителя Высоцкого (имя мне известно не было), который среди различных, явно чужих песен пел: "а я — простой совейский заключённый…" У Володи получалось так же. И когда мы с ним вышли покурить, я, выразив ему своё восхищение, заметил:
— А знаешь, твоё пение похоже на исполнение Высоцкого.
— А я Высоцкий и есть, — сказал он и улыбнулся".[45]
Сегодня история кажется невероятной, но не забудем — это был апрель 1965-го…
О том же вечере вспоминает присутствовавший на нём В. Ковнер, ныне проживающий в США:
"Рахлин в то время постоянно приглашал массу всяких людей. Как правило и в основном, поэтов. Когда приехал Театр на Таганке, Рахлин пригласил Любимова и попросил меня его привезти. Насколько я помню, в этот день был спектакль "Добрый человек из Сезуана".
Я взял такси и ждал окончания спектакля. Любимов сказал, что он хочет взять с собой нескольких актёров. Я помню, что в первой машине поехали сам Любимов, директор театра и Элла Левина, завлит "Таганки". Потом я вернулся назад и забрал актёров. Там были Высоцкий, Смехов, Золотухин и жена
