Лев Безыменский - Операция Миф, или Сколько раз хоронили Гитлера
Историкам предстоит разбираться во всех подробностях этого документа, потрясающего своим цинизмом. Сейчас важнее не подробности, а общая концепция сталинского замысла возможного раздела сфер влияния между Советским Союзом, с одной стороны, и Германией, Италией, Японией - с другой. В нем делятся не какие-либо малые страны типа прибалтийских. Идет речь о континентах, включая великодушную гарантию "Великобританской Империи" (кстати, именно это предлагал англичанам Гитлер на закулисных переговорах, на которые в особом пункте Сталин велел Молотову намекнуть).
Могут возразить: все это он "разыгрывал", заранее зная обо всем (многомудрый, великий и всеведущий Сталин). Но зачем было в разговоре наедине со своим ближайшим сподвижником говорить о "подготовке первоначальной наметки сферы влияния СССР в Европе, а также в Ближней и Средней Азии, прощупав возможности соглашения с Г., а также с И."? Обманывать Молотова?
Зачем было Сталину 25 ноября срочно вызывать к себе Георгия Димитрова и сообщать ему о том, что "сегодня делаем болгарам предложение о заключении пакта взаимопомощи" с далеко идущими политическими, экономическими и военными целями? Сталин разъяснил, что "при заключении пакта о взаимопомощи мы не только не возражаем, чтобы Болгария присоединилась к тройственному пакту, но тогда и мы сами присоединимся к этому пакту"{20}. Зачем было после возвращения Молотова из Берлина посылать Гитлеру формальное согласие на вступление СССР в тройственный пакт?
Вопросов много. Много и ответов, но они не могут вычеркнуть из истории XX века трагических событий, которые предшествовали нападению Германии на Советский Союз. Другое дело, что Гитлер вовсе не собирался делиться со Сталиным. Сталин понял это слишком поздно.
Писал ли Сталин Гитлеру?
Факт остается фактом: непосредственное общение двух "таких политических деятелей", как Сталин и Гитлер, ограничилось перепиской. Первое послание Гитлера было датировано 21 августа 1939 года, ответ Сталина - тем же днем. Известны и телеграммы, которыми обменивались Сталин и Гитлер по табельным датам (среди них многозначительная телеграмма Сталина "о немецко-советской дружбе, скрепленной кровью"). Но в этом общении есть одно "белое пятно". О нем-то и пойдет речь в этом разделе.
...5 мая 1941 года в резиденции немецкого посла в СССР графа Фридриха Вернера фон дер Шуленбурга состоялась встреча, которая, окажись она успешной, могла бы повлиять на ход XX века. Граф Шуленбург - приверженец той самой прорусской группы немецких политиков, на которых в начале гитлеровской эры ставили Сталин и Литвинов, - решился на шаг, не имевший прецедента в дипломатической практике. Посол страны, готовившей нападение на СССР, решил предупредить будущую жертву агрессии о грозящей опасности. Только что он побывал в Берлине и из разговоров в своем ведомстве и с друзьями-военными убедился, что нападение предрешено и приготовления к нему завершаются. Говорить об этом советскому послу в Берлине было бы опасным, зная систему подслушивания. Но приехав в Москву, граф узнал, что посол Деканозов находится в советской столице. Дипломатический этикет делал обычным делом встречу двух послов, тем более что Шуленбург пользовался в Москве высокой репутацией. Бояться советских "жучков" не следовало: они могли лишь продублировать сообщения Шуленбурга для советского высшего руководства. Днем 5 мая Деканозов прибыл на завтрак в резиденцию посла в Чистом переулке вместе с переводчиком Владимиром Павловым - человеком надежным, работавшим в этом качестве со Сталиным и Молотовым. Сохранилась запись, сделанная Деканозовым для доклада начальству. Из нее "вычитать" шуленбурговское предупреждение можно лишь с трудом, что вполне объяснимо: Деканозов прекрасно знал настроения Сталина и Берия, так как на его соответствующие шифротелеграммы из Берлина он получал гневные ответы о "фальшивках" и "английских провокациях". Поэтому при написании документа Деканозов и Павлов избирали самые осторожные формулировки - благо, они были без свидетелей{21}. Зато в устной версии Анастаса Микояна, которому Сталин рассказывал о беседе Деканозова, предупреждение было достаточно недвусмысленным.
Беседа не прошла без следа. 9 мая Деканозов неожиданно для Шуленбурга попросил о новой встрече, которая состоялась уже не в Чистом переулке, а недалеко от резиденции Шуленбурга, в знаменитом особняке Наркоминдела на Спиридоньевке. Деканозов вернулся к теме "взаимного недовольства" СССР и Германии, разобрав отдельные пункты (германские гарантии Румынии, советско-югославский пакт, никелевые рудники в Петсамо), и изложил предложение, безусловно, исходившее от Сталина и Молотова. Запись, снова сделанная Павловым и до 1993 года хранившаяся в секретном архиве Молотова, гласит{22}.
"Я продумал вопрос о мерах, которые можно было бы предпринять... Мне казалось, что поскольку речь может идти об обоюдных действиях, то можно было бы опубликовать совместное коммюнике, в котором, например, можно было бы указать, что с определенного времени распространяются слухи о напряженности советско-германских отношений и о назревающем якобы конфликте между СССР и Германией, что эти слухи не имеют под собой основания и распространяются враждебными СССР и Германии элементами.
Я подчеркнул, что не формулирую окончательного содержания коммюнике, ибо высказываю свое личное предложение. При этом я, отклоняясь от темы, спросил Шуленбурга, читал ли он опровержение ТАСС, опубликованное сегодня в газетах, и какого он мнения по поводу этого опровержения.
Шуленбург ответил, что читал, но от высказывания своего мнения уклонился. В ответ на мое предложение Шуленбург заявил, что у него имеется другое предложение. Он полагал бы целесообразным воспользоваться назначением Сталина главой Советского правительства. По мнению Шуленбурга, Сталин мог бы в связи с этим обратиться с письмами к руководящим политическим деятелям ряда дружественных СССР стран, например к Мацуока, Муссолини и Гитлеру, "может быть, - добавил Шуленбург, - и к Турции", и указать в этих письмах, что, став во главе правительства (Ш. опять как бы ошибочно сказал - "государства"), заявляет, что СССР будет и в дальнейшем проводить дружественную этим странам политику. Текст писем, адресованных указанным странам, мог бы быть одинаковым, но в письме, адресованном Гитлеру, во второй его части, могло бы быть сказано, например, так, что до Сталина дошли сведения о распространяющихся слухах по поводу якобы имеющегося обострения советско-германских отношений и даже якобы возможности конфликта между нашими странами. Для противодействия этим слухам Сталин предлагает издать совместное германо-советское коммюнике примерно указанного мною содержания. На это последовал бы ответ фюрера, и вопрос, по мнению Ш., был бы разрешен.
