Владимир Шигин - Адмирал Дубасов
По долгу службы во всех официальных мероприятиях приходилось участвовать и Дубасову. Зная его любознательность, вряд ли это было для командира «Мономаха» тягостью.
На 29 апреля (11 мая по новому стилю) намечалось посещение цесаревичем озера Бива. Расстояние до него от Киото небольшое. Николая и его свиту везли на рикшах. После прогулки на катерах по озеру все направились в город Оцу (город представлял собой торговый центр, где находилась рисовая биржа, а окрестности славились своими непревзойдёнными видами). В Оцу был устроен приём в резиденции губернатора. На обратном пути в Киото на одной из узких улочек Оцу произошёл неприятный инцидент. Один из полицейских бросился к Николаю и нанёс ему удар саблей. Клинок скользнул по полям серого котелка и задел лоб. Николай выпрыгнул из коляски и побежал, преступник бросился за ним следом. Георгу удалось бамбуковой тростью, которую он купил накануне, сбить с ног нападавшего. Преступник замешкался, и этого было достаточно, чтобы рикша Николая успел броситься на полицейского. Сабля выпала у него из рук, и тогда рикша Георгия подхватил саблю и ударил ею по спине.
Это был уже международный скандал! Александр III потребовал от микадо немедленных объяснений, а «Память Азова» и «Мономах» привели в полную боевую готовность.
В историю это происшествие вошло как «инцидент в Оцу». Япония оказалась перед лицом скандального дипломатического провала, и даже перед угрозой безопасности страны, так как в то время военным кораблям России, сопровождавшим престолонаследника, ничего не стоило уничтожить жалкий японский флот. О гневе российской стороны говорил факт их отказа от услуг японских врачей, присланных императором, хотя рана наследника и была пустяковой.
Дубасов собрал в кают-компании офицеров:
– Ситуация критическая. России нанесено тягчайшее оскорбление, и мы должны быть готовы постоять за её честь!
– Надо понимать, что всё идёт к войне? – заволновались офицеры.
– Надо понимать, что мы будем драться до конца! – рубанул рукой по воздуху Дубасов.
На «Мономахе» и «Памяти Азова» расчехлили орудия, прислуга сорвала пломбы с кранцев первых выстрелов. Вместе со старшими артиллеристами командиры определили цели.
– Мы готовы! – доложили они наследнику. – И ждём только команды на открытие огня!
Япония замерла в ужасе. Сам император поспешил лично приехать к Николаю Александровичу, проводил его до порта и даже поднялся на борт русского военного корабля – поступок совершенно немыслимый для правящего японского монарха. В события вмешались российский посланник Шевич и православный епископ Николай. Последний особенно усердствовал и, в частности, больше других уговаривал своего тёзку наследника не доводить дело до войны с Японией. В конце концов цесаревич принял извинения японского императора. Инцидент разрешился мирно.
Инцидент в Оцу вызвал большой переполох в правительственных кругах Японии. Приняв на себя ответственность за случившееся, ушли в отставку министры внутренних и иностранных дел. Полицейский Цуда Сандзо был осуждён на пожизненное заключение и в том же 1891 году умер в тюрьме. Двум рикшам, спасшим жизнь престолонаследника, Россия назначила огромную пожизненную пенсию. Оба получили по два ордена: орден Павлония от Японии и Святой Анны – от России. Трость, с помощью которой Георгий Греческий остановил преступника, была через год затребована в Петербург, где её украсили каменьями и отправили обратно в Афины.
…Цесаревич Николай быстро оправился от ран, хотя и страдал впоследствии головными болями. Сразу после покушения Николай записал в своём дневнике: «Всё японское мне так же нравится теперь, как и раньше 29 апреля. Я нисколько не сержусь на добрых японцев за отвратительный поступок одного фанатика».
После покушения программа пребывания цесаревича в Японии была свёрнута. Несмотря на все заверения японцев, что происшедшее с наследником лишь нелепая случайность, Николай по приказанию отца прервал свой визит в Страну восходящего солнца, и корабли повернули форштевни на Владивосток.
И вот, наконец, впереди долгожданный российский берег: залив Золотой Рог, самый восточный форпост России. Цесаревича, а с ним и экипажи обоих фрегатов, встречали во Владивостоке торжественно. В честь Николая устраивались пышные приёмы и балы. Там Николай и офицеры эскадры, в том числе и Дубасов, приняли участие в торжествах по закладке первого «николаевского» сухого дока и Транссибирской магистрали. Цесаревич Николай прошёл через арку, сооружённую в честь его прибытия во Владивосток, – начало строительства Транссибирской магистрали было успешно освящено, в честь путешествия Николая по Востоку фирме Фаберже заказали очередное пасхальное яйцо, в которое была помещена модель фрегата «Память Азова».
Пока же будущий царь катался на тройках по замёрзшему Амуру, корабли ремонтировались, готовясь к неблизкому обратному походу на Балтику. На «Мономахе» провели чистку котлов, переборку машин, замену рангоута.
Отметим, что за месяцы совместного плавания будущий император мог неплохо изучить характер командира «Владимира Мономаха». По-видимому, профессиональные и волевые качества Дубасова произвели на Николая должное впечатление. Об этом, по крайней мере, говорит его отношение к Дубасову во все последующие годы.
А вскоре во Владивосток прибыл из Кронштадта капитан 1-го ранга Старк. Взойдя на борт «Мономаха», он пожал руку своему давнему знакомцу Дубасову.
– Здравствуй, Федя! Приехал принимать у тебя корабль, тебе же велено прибыть в Петербург за новым назначением.
Для Дубасова новость была неожиданной и не особенно приятной.
Служба на «Мономахе» ему нравилась, и оставлять корабль он пока не собирался, тем более что вскоре предстоял обратный переход на Балтику. Но что поделаешь! Над флотом тогда довлел пресловутый плавательный ценз, и многие офицеры годами ждали любого назначения на плавающие корабли, что давало какое-то продвижение в чинах…
– Ну что ж, – немного помолчав, ответил Дубасов. – Тогда не будем медлить. Прошу ко мне в салон.
Уже в сентябре «Владимир Мономах» направили в практическое крейсерство под парусами по Японскому морю. После возвращения во Владивосток крейсер ненадолго задержался там – зимовать он ушёл в Нагасаки.
9 апреля 1892 года при выходе с рейда, огибая корму флагманского «Память Азова», «Мономах» выскочил на мель – Старк ещё плохо знал корабль. Через день корабль снялся и взял курс на Балтику. Через четыре с небольшим месяца крейсер отдал якорь в Кронштадтском порту.
А Дубасов в это время пересекал земной шар в обратном направлении. Вместо того чтобы добраться до Петербурга по железной дороге, Дубасов решил отправиться туда кружным путём через Америку. Вначале пароходом через Тихий океан до Сан-Франциско, затем поездом от западного до восточного побережья США, и снова пароходом через Атлантику. По пути любознательный капитан 1-го ранга посетил все американские военно-морские базы и судостроительные заводы.
