Александр Панов - Искры революции
— Не пугайте, господин хороший, — ответили Умову.
Группа молодых рабочих накинула на Войткевича его пальто, шапку, сунула ему в руки трость и со свистом вытолкнула за ворота.
— С богом, булануха, на тебе не боронить! — крикнул Андрей Салов. Раздался громкий смех.
— Товарищи, — обратился к рабочим Гузаков, — теперь расходитесь по своим местам. Вечером приходите в Народный дом.
К началу открытия собрания в Народный дом войти уже было невозможно. Люди толпились на улице. Сюда пришли не только рабочие завода, но и крестьяне из ближних деревень.
На сцену вместе с Гузаковым поднялись два незнакомых симцам человека. Один — кудрявый, брюнет, выше среднего роста, второй — рыжеватый, такой же рослый. Гузаков предоставил слово первому, назвал его Николаем Ивановичем.
Первый незнакомец (а это был профессиональный революционер Элькинд) говорил об эксплуатации помещиками и заводовладельцами рабочих и крестьян, назвал конкретные факты по Симу. Второй незнакомец (тоже профессиональный революционер, фамилию которого и партийную кличку оставили в тайне), рассказал о международном рабочем движении. Их речи сопровождались возгласами рабочих, которые вскакивали с мест, высказывались. Потом на сцену поднялся рабочий Миньярского завода Стукин. Он порекомендовал пригласить на собрание Умова. Собрание избрало делегацию, которая тотчас ушла к Умову. Между тем рабочие обсудили требования, подготовленные большевиками. Умов пришел в сопровождении инженеров Малоземова и Бострема. Поднявшись на сцену, он перешел в наступление.
— Я возмущен вашими самовольными действиями и протестую против удаления с завода мастера, смотрителя и бухгалтера.
— А-а-а! — взвыл зал. — Долой негодяев! Мы их не пустим на завод!
Гузаков поднял руку. Шум стих.
— Господин Умов, не разжигайте страсти. Подпишите, пожалуйста, ваше согласие.
Гузаков подал Умову бумагу. Умов прочел требования. Они были краткими:
1. Сократить рабочий день на заводе до восьми часов.
2. Увеличить заработную плату рабочих на 20 процентов.
3. Возвратить в рабочую кассу сто шестьдесят четыре тысячи рублей, образовавшихся от процентного вычитания с заработка рабочих.
4. Убрать лесные кордоны. Уволить лесничего Попова.
5. Разрешить населению Сима бесплатную заготовку строевого леса и бесплатное пользование лугами.
6. Не допускать на завод мастеров, которые грубо обращаются с рабочими.
7. Не увольнять рабочих с завода без согласия рабочей комиссии.
Умов побледнел. Он сунул эту бумагу в руки инженерам, стоявшим рядом, и сквозь зубы процедил:
— Я не самоубийца. Подписывать себе приговор не буду!
— У-у-у-у! — загудел народ. Многие вскочили с мест. Кто-то крикнул:
— Тащи его со сцены!
Гузаков преградил дорогу прорывавшимся к Умову. Малоземов и Бострем оттащили Умова в глубь сцены, умоляя его подписаться под требованиями, уступить, обещать, не лезть на рожон, иначе — разорвут.
Холодный пот выступил на лице Умова. Он протянул трясущиеся руки, взял бумагу, ручку и, подписавшись под требованиями, подал бумагу Гузакову.
— Товарищи! — крикнул Гузаков. — Управляющий округом согласился удовлетворить наши требования, он подписался!
— Ура! — покатилось по залу. — Дорогу господину Умову!
Управляющий вместе с инженерами покинул зал.
Рабочие избрали комиссию, которой поручили следить за выполнением своих требований и постоянно контролировать деятельность заводской администрации.
* * *Более веселого настроения у симских рабочих, пожалуй, не было за всю историю завода. В декабре 1905 года они получили повышенную зарплату, работали по 9 часов в сутки, обходились без выгнанных мастеров. Никто им не препятствовал бесплатно заготовлять строевой лес и дрова.
На завод прилетела весть о том, что в Москве восстал народ, идут баррикадные бои. «Вот она — революция!»
— Товарищи! Ну разве мы можем равнодушно ожидать конца боев в Москве? — говорил Гузаков на собрании большевиков. — Там сейчас, может быть, решается судьба революции. Надо помогать! Я поеду в Москву драться за свободу!
— Мы все с тобой! — крикнул Мызгин Иван.
Партийная организация создала вооруженную группу из 10 человек, во главе с Гузаковым, и отправила ее на поддержку москвичей.
* * *В январе 1906 года тишину заводского поселка нарушила разудалая песня:
По Дону гуляем, по Дону гуляет,
По Дону гуляет казак молодой…
На главной улице симцы увидели сотню вооруженных казаков, лихо восседавших в седлах.
Из дома в дом разнеслась весть о прибытии вооруженных казаков.
Петя Гузаков прибежал к Василию Андреевичу Чевардину.
— Дядя Вася! Приехали казаки!
— Надо предупредить Михаила. — сказал Чевардин.
— Он же в Москве.
— В том-то и дело, Петя, что он и с ним вся дружина должны на днях вернуться. Может быть, это сделаешь ты со своими друзьями?
— Я?! Я сейчас…
— Постой, постой, выслушай прежде.
Чевардин доверил партийную тайну смелому, изобретательному мальчику, которого называл своим помощником, и был уверен, что Петя не подведет.
…Наступила напряженная ночь. Василий Андреевич смотрел в окно. С неба ярко светила луна. По улице редко пробегали собаки, да с песнями проезжали казаки. Вдруг на дороге появились трое ребят в полушубках. Они остановились, толкнули друг друга, свалились в снег, побарахтались, встали, отряхнулись и пошли дальше. Это был Петя Гузаков с друзьями. До станции они добрались благополучно.
Василий Андреевич Чевардин (фото 1905 г.).
В вокзале дремал какой-то мужчина. Ребята осторожно присели недалеко от него, намереваясь здесь подождать прибытия поезда. Дремавший наклонял голову то вправо, то влево, потом уронил ее на грудь и открыл глаза. Ребята в ужасе узнали полицейского, нарядившегося в штатскую одежду. Шпик посмотрел на них и снова закрыл глаза. Мальчики тотчас вышли из вокзала.
Ночью ожидаемый поезд не пришел. Днем ребята катались с горы около вокзала. Кто мог подумать, что катаются не обыкновенные мальчишки, а большевистские разведчики?
Снова наступила ночь. Она была нелегкой для ребят. Усталость и мороз толкали их в помещение, но там торчал шпик. Уйти в дом к железнодорожникам нельзя. Находиться все время около вокзала неразумно, можно вызвать подозрение. Юные разведчики ушли к стрелочнику. Словоохотливый железнодорожник пустил их в будку и беседовал с ними до прихода поезда.
