Хуан Рейнальдо Санчес - Тайная жизнь Фиделя Кастро. Шокирующие откровения личного телохранителя кубинского лидера
Но вернемся в год 1970-й. Прослужив полтора года у Мадрины (крестной мамы – так мы, сотрудники охраны, звали между собой Селию Санчес, поскольку она всегда была внимательной и заботливой по отношению к нам), я был переведен в дислоцировавшееся на другом конце города, в десяти километрах от Одиннадцатой улицы, в гаванском районе Сибоней, Подразделение 160. Занимающее участок в шесть гектаров, спрятанное за высокими заборами, Сто шестидесятое является главным звеном, обеспечивающим успешное функционирование личной охраны Фиделя, поскольку это логистическая служба, отвечающая за все: транспорт, горючее, телекоммуникации, питание. Механики ремонтируют «мерседесы» Фиделя, техники – переносные рации, оружейники следят за тем, чтобы арсеналы «калашниковых», «макаровых» и браунингов оставались в боевом состоянии, прачки стирают и гладят одежду сотрудников охраны.
Кроме того, в ведении Сто шестидесятого находятся шкафы и холодильники с провизией, где хранятся запасы семейства Кастро и его охраны. К этому следует прибавить фермы, где разводят кур-несушек, а также гусей; некоторых из них Фидель по праздникам дарит кому захочет. Есть также несколько быков и коров зебу и голштинской породы, предназначенных для скотоводческих опытов хозяина этих мест. Данный «город в городе» имеет также свою фабрику мороженого, вкусом которого наслаждаются лишь самые высшие руководители революции – министры, генералы и члены политбюро, – за исключе нием Фиделя и Рауля. С целью исключить всякий риск отравления мороженое для двоих последних готовится отдельно, в маленьком цеху, тоже расположенном на территории Подразделения 160.
Развлечения тоже не забыты. Помимо музея подарков, где хранятся все подношения, сделанные главе государства (за исключением самых ценных, которые он держит у себя), в распоряжении Команданте и его семьи имеется частный кинотеатр с киномехаником из министерства внутренних дел. Там Фидель Кастро, человек привычки, а эта черта у него доходит до мании, смотрел уж не знаю сколько раз свой любимый фильм: бесконечную и нудную советскую экранизацию романа Льва Толстого «Война и мир», которая идет по меньшей мере пять часов!
В Сто шестидесятом я очень быстро был произведен в начальники группы: моя работа заключалась в том, чтобы распределять наряды между сотрудниками и координировать наши действия с президентским дворцом и личным жилищем Фиделя. На этой должности скоро оказываешься в курсе всего. А поскольку Далия часто звонила в нашу службу – заказать молоко или приехать на просмотр кинофильма, – я очень быстро узнал о существовании этой «первой леди», совершенно неизвестной широкой публике.
Далия не знает, но она не единственная женщина, бывавшая в Сто шестидесятом. За музеем подарков стоит вилла «каса де Карбонель», в которой мой шеф устраивал свидания с другими дамами, окружая их величайшей тайной.
Я регулярно получал телефонные звонки от Пепина, адъютанта Фиделя, который лаконично предупреждал меня:
– Сегодня в такой-то час будь готов. Запланирован визит в «каса Карбонель».
В указанный час я собирал караульных охранников в своем кабинете, чтобы они не видели приезда ни вождя революции, ни его гостьи, которая всегда прибывала отдельно от него.
После четырех лет безупречной службы в Подразделении 160 моя карьера совершила новый крутой вираж. В 1974 году я был включен в «оперативную группу» – элитное подразделение, в котором состоит от восьмидесяти до ста сотрудников, образующих «второе кольцо» вокруг Фиделя. Его главная задача – оказывать поддержку эскорту, или «первому кольцу», при поездках Верховного Команданте – его визитах на завод в провинции или выступлении на площади Революции в Гаване. Оперативную группу также задействовали при передвижениях Рауля и видных членов политбюро Коммунистической партии Кубы (КПК), таких как Рамиро Вальдес, Хуан Альмейда Боске и др.
Но едва я успел перейти в оперативную группу, как буквально через месяц меня, вместе с тридцатью товарищами, направили в спецшколу, готовящую высокопрофессиональных офицеров государственной безопасности. Она тогда только что открылась, и мы, учившиеся в ней с 1974 по конец 1976 года, стали первым выпуском в ее истории. Обучение совершенно не оставляло нам свободного времени. Утро отдавалось физической подготовке (пешим походам, боевым единоборствам, упражнениям в стрельбе), а вторая половина дня – теории. Я научился обращению с взрывчаткой, в составе группы из десяти курсантов изучал французский язык. Вторая десятка учила русский, третья – английский. Нам преподавали основы ведения разведки и психологии, мы в деталях изучали знаменитые покушения – в частности покушение на Пти-Кламар на генерала де Голля в 1962 году[9] и убийство Джона Кеннеди в Далласе в 1963 году, – чтобы извлечь из них уроки, полезные в охране Лидера максимо.
Наконец, когда глава другого государства или высокопоставленная персона приезжала с визитом на Кубу, ближнюю их охрану осуществляли курсанты спецшколы. Так я повстречался со многими сильными мира сего: президентом Ямайки Майклом Мэнли, премьер-министрами Вьетнама Фам Ван Донгом, Швеции – Улофом Пальме и Тринидада-и-Тобаго – Эриком Уильямсом.
В те годы у меня было ощущение, что для меня начинаются серьезные дела. К тому же увеличивалось количество поводов быть довольным собой. Получая от своих начальников высокие оценки, я был произведен в младшие лейтенанты, перейдя, таким образом, в офицерский состав. Кроме того, я получил еще два черных пояса: один по дзюдо, другой – по технике рукопашного боя, разработанной в кубинской армии и названной «Защита и атака». Они добавились к моему черному поясу по карате, полученному несколько лет назад. Наконец – важное и приятное отличие: в 1976 году я впервые отправился за границу.
Из тридцати курсантов моего потока, я стал единственным, включенным в состав эскорта высокопоставленного деятеля Хуана Альмейды Боске во время его визита в Гайану.
Я еще ни разу не покидал своего родного острова и сгорал от нетерпения и возбуждения при мысли, что открою для себя мир, начав с этой экзотической страны, граничащей с Бразилией, Венесуэлой и Суринамом. Помню, что когда я прилетел в ее столицу, Джорджтаун, то особенно меня поразили социальные различия: и через десять лет после получения независимости в бывшей Британской Гвиане белая элита по-прежнему жила в комфорте, как в колониальные времена, а негритянское население ютилось в жутких условиях в трущобах, ходило в лохмотьях. Какой шок! В сравнении с Гайаной Куба была настоящим эльдорадо.
За всеми этими перипетиями я чуть не забыл рассказать о своей личной жизни. Здесь тоже я оказался везучим. К тому времени вот уже восемь лет рядом со мной была Майда. Мы познакомились с ней в начале 1968 года, на устраивавшихся по вечерам в воскресенье танцах в одном из тех мест, которые на Кубе называют «общественными клубами», но которые являются не чем иным, как обычными танцевальными залами. В тот вечер я пришел в «общественный клуб имени Патриса Лумумбы», где меня и настигла любовь с первого взгляда. Едва проигрыватель грянул сальсу, я заметил очаровательную девушку и не мог уже оторвать глаз от ее улыбки. Майда показалась мне самой прекрасной женщиной из всех, каких я только видел. Обменявшись с ней несколькими красноречивыми взглядами, я прошел через всю танцплощадку и, поскольку Майда пришла с матерью, обратился к последней:
