Паисий Святогорец - Святой Арсений Каппадокийский
В келье отец Арсений обычно носил на плечах мешок. Многие фарасиоты просили, чтобы он его снял, потому что в келью к нему приходили разные важные люди. Но отец Арсений их не слушал. «Я этот мешок снять не могу, потому что это память о матери», — говорил он. Очевидно, что и тут у отца Арсения была какая-то тайна. Может, скрывал свою молитву «во вретищи и пепеле»[16], потому что под аналоем у него обычно был рассыпан пепел, который видели у него на полу некоторые люди (например, псалт Продромос), из благого любопытства незаметно заглядывавшие к нему в келью. Как нищий, который смиренно просит милостыни, отец Арсений, набросив на плечи мешок, простирал свои руки к Богу и непрестанно получал от Него дары, которыми насыщал своих чад.
В остальном в его келье был порядок, ведь она служила ему ещё и храмом. Пепел из кадила он вытряхивал с краю очага. Некоторые больные турки, считавшие себя недостойными просить Хаджефендиса о молитве, брали этот пепел, размешивали в воде, пили и исцелялись.
За чудеса, которые совершал отец Арсений благодатью Божией, люди стали почитать его святым, каковым он и был на самом деле. Это ставило отца Арсения в трудное положение, вынуждая брать на себя ещё больший подвиг для того, чтобы скрыть свою святость и избежать человеческой похвалы. Конечно, он не исполнился бы гордостью, но людская похвала в этой суетной жизни отняла бы у него все награды за подвиги. Единственное, что ему оставалось делать в такой ситуации — юродствовать, что отец Арсений и делал. Чтобы его не называли кротким — он гневался. Чтобы не называли постником — представлялся чревоугодником и так далее. Если кто‑нибудь отцу Арсению говорил: «Ты святой», то он отвечал: «Твои родственники все ненормальные». Когда человек слышал такие слова о своих родных, очень обижался и в другой раз уже не называл отца Арсения святым. Был бы святым, если бы вёл себя пристойно!
Отец Арсений хотя и старался притворяться разгневанным, но это ему плохо удавалось. В глазах у него всё равно светилась улыбка. Он и на словах старался убедить других в том, что он грешный и страстный человек. «Вот я какой на самом деле. А вы что думали, что я святой?» — часто говорил он.
По отношению к женщинам отец Арсений старался держать себя ещё строже, потому что они его особенно почитали, до безумия стараясь, опережая друг друга, позаботиться о нём или накормить его. Поэтому, когда какая‑нибудь женщина приносила отцу Арсению еду, он грубо говорил ей, что принесла мало, и отсылал обратно, а то и вовсе ругал за то, что еда приготовлена плохо, и прогонял. Бедные женщины не знали, как угодить ему. Почти все считали Хаджефендиса человеком очень странным, но в то же время святым.
Как‑то раз одна фарасиотка приготовила еду и отправила своего ребёнка отнести всё это отцу Арсению. Он, посмотрев на горшочек, спросил:
— Что это?
— Еда, — ответил мальчик, — мама велела тебе отнести.
Притворившись строгим, отец Арсений сказал:
— Что мне один горшок? Мне, чтобы наесться, семи таких горшков мало.
Мальчик ушёл и скоро принёс отцу Арсению еду, на сей раз уже в большом котелке. Хаджефендис поднял крышку, якобы проверяя, хорошо ли приготовлено, сморщил нос и сказал малышу:
— Фу, забирай свою еду и уходи. Ешьте это сами со своей матерью.
Так смиренный отец Арсений, юродствуя, скрывал свою святость и избегал суеты, чтобы в тишине продолжать свой монашеский подвиг, который мирянам трудно было понять.
Ежедневной пищей святого Арсения были ячменные лепёшки, которые он сам выпекал на противне. Поэтому некоторые фарасиоты в шутку звали его Арпатзисом, что в переводе с турецкого означает ячменник. Он пёк лепёшки раз в месяц и потом, когда было нужно, размачивал их в воде. Иногда он варил умбу (трава, которой питаются змеи), щавель, дикий лук, а время от времени пшеничную кашу. Иногда он употреблял и другую пищу, но тогда в течение года воздерживался от какого‑нибудь одного вида скоромной пищи, например от рыбы или от молочных продуктов. Мяса отец Арсений не ел никогда, но если случалось быть за столом в непостный день, то он, чтобы не обидеть хозяев, съедал немного. Однако фарасиоты всегда старались предлагать отцу Арсению вместо мяса что‑то другое, потому что знали, что потом в келье за мясо, съеденное по любви к ближним, он будет лишать себя воды. Рассудительное воздержание у него всегда соединялось с любовью к другим и смирением.
Но отцу Арсению, как бы он ни старался, было трудно скрыть свои добродетели. Он был на виду, и люди жили с ним бок о бок много лет. Во все посты, а также по средам, пятницам и понедельникам (ангельский пост) отец Арсений до захода солнца не пил даже воды.
Службы он совершал следующим образом. Во все великие праздники служил всенощные, начинавшиеся с заходом солнца и оканчивавшиеся на рассвете. Обычно отец Арсений совершал их в маленькой церкви Пресвятой Богородицы (Со Канчи) или в церкви святого Иоанна Златоуста с одним псалтом Продромосом. Если по дороге им встречался больной человек, то отец Арсений брал и его с собой и, подойдя к храму, исцелял, чтобы и он славословил вместе с ними Бога за всенощной. Однажды, когда отец Арсений вместе с псалтом шли в храм святого Иоанна Златоуста, то встретили по дороге немую женщину. Они взяли её со спутниками с собой. Придя в храм, отец Арсений прочитал над ней Евангелие, после чего немая сразу заговорила, и все прославили Бога. В другие дни отец Арсений служил в своей келье или в храме преподобномучеников Варахисия и Ионы. Служба начиналась в девять вечера (по мирскому времени) и оканчивалась в три ночи. Потом отец Арсений два–три часа отдыхал. В будние дни он часто ходил в другие ближние храмы в округе и там служил литургию после небольшого отдыха. Вечерню он обычно совершал в церкви преподобномучеников.
Однажды Хаджефендис пошёл совершать вечерню. Только он открыл дверь храма, как увидел Женщину с сияющим лицом. Она вышла из храма и исчезла на глазах у всех. (Среди тех, кто сопровождал тогда отца Арсения, был и Соломон Коскеридис.) Хаджефендис сказал, что это была Пресвятая Богородица.
В дальние храмы, где отец Арсений обычно совершал всенощные, он всегда ходил пешком как бы велико ни было расстояние, и всю службу выстаивал на ногах. Много раз псалт Продромос просил его сесть на осла, но отец Арсений всегда отказывался. У него было правило никогда не ездить верхом, какой бы длинной ни была дорога. Он пять раз бывал в Иерусалиме, и все пять раз от Фарас до порта Мерсина, откуда отходил корабль, шёл пешком.
Отец Арсений не хотел утомлять животных ради собственного удобства, потому что жалел всякую тварь. Мало того что он ходил пешком, он при этом обычно шёл босиком. Когда вдалеке показывались люди, он обувался, а разминувшись с ними, опять убирал обувь в мешок.
