Иван Попов - Ложь. Записки кулака
Владимир Степанович поднялся со своего ложа, протёр глаза и стал закуривать. Разжёг свою погасшую трубку и Хохол. Спросил:
— Скажи мне, пожалуйста, кому всё это нужно, для чего это делается?
— Если бы я знал, если бы знал? — задумчиво повторил два раза прораб.
— И всё же я хочу понять? Вот вы сказали, что хороших специалистов у вас в институте арестовали, посадили, заставили работать на каторжных работах, а оставили на вашем месте неучей. Кому это выгодно? Какая польза от этого властям и стране? Вот и в нашем селе такая картина. Самых толковых крестьян раскулачили, а остальных загнали в колхоз. Но люди-то разные. Одни из них хорошо или плохо, но работали, другие же по дворам на работу нанимались, чтобы своего хозяйства не иметь. Работяги стали работать спустя рукава, а бездельники работать совсем перестали, и пошло все через пень-колоду. В этом году колхоз засеял только треть посевного клина. Раскулачили мельника, тот сбежал в неизвестном направлении, но никто не догадался, да и не знал, что полую воду на мельнице нужно спускать. Плотину снесло, и село осталось без мельницы. Кому это выгодно?
— Иван Иванович! Я тоже задавал себе такой же вопрос, и сам до конца не понимаю, почему все так, по — изуверски, делается, что ни в какие разумные рамки не укладывается!
— Но вы, же люди ученые, знаете больше нашего, неужели вы никогда не говорили об этом между собой?
— А с кем было говорить? До ареста об этом никто не думал, а в лагере об этом говорить было страшно, ибо неизвестно, не донесёт ли на тебя твой собеседник начальству!
— А не боишься, что тоже донесу?
— Не боюсь! Да и какой тебе от этого будет навар? Причём, я тоже могу донести на тебя, и мне больше поверят, как-никак я ближе к начальству!
Хохол весело рассмеялся и стал набивать трубку табаком.
— И все же, Владимир Степанович, мне интересно знать, для чего все это делается, зачем?
— Для чего? Думаю, что все упирается в борьбу за власть. Чтобы обладать властью, нужно распоряжаться экономикой. Это и тебе хорошо известно. В любой деревенской семье хозяином является тот, у кого в руках семейные деньги и имущество. Сталин поэтому и стремиться сосредоточить в своих руках всё производство и торговлю, а следовательно, и всю власть в стране. В первую очередь Сталин расправился с НЭПом. Он ликвидировал частные магазины, мастерские, то есть всё, что было при НЭПе в руках частника, и передал в руки партии и государства, а значит в свои руки. Но это сделать было довольно легко. Задушили частника налогами и все частные предприятия сами закрылись. С крестьянами оказалось труднее. Если в городе владения частника передавали в руки его рабочих и служащих, которым все равно на кого работать, то в деревне некому было передавать землю, кроме самих крестьян. Но как заставить крестьян работать не на себя, а на партию? Для этого хитрый азиат на пятнадцатом съезде партии принял решение о коллективизации сельского хозяйства. Создал комиссию, которая и предложила объединить крестьян и землю в колхозы. По сути, создать на селе такое же производство, как и на заводе. Но как заставить крестьян идти в колхозы, если они нутром чуют, что для них готовят ловушку. Единственным выходом из этого положения был террор, устрашение крестьян. В жертву были брошены самые трудолюбивые, знающие себе цену люди, по определению — кулаки. Вот и решили подбить завистливых бездельников отобрать у них хлеб, скотину, имущество, даже одежду, и выгнать в шею из домов. Этим было показано крестьянству, что если партия не посчиталась даже с самыми уважаемыми людьми села, то с остальными она не будет церемониться вообще. А работать и бездельников все равно скоро заставят, можешь не сомневаться. Вот тебя, например, еще только назвали лесорубом, а норму выработки за пайку уже определили. И колхозники будут отдавать даром все, что произведут, вплоть до огурцов и петрушки с огорода. А не сдадут вовремя и сколько нужно — в тюрьму или к стенке. Конечно, не все согласны с такой политикой Сталина. Некоторые партийцы открыто выступают против него, обвиняя в диктаторских замашках, в пагубной для страны политике. А он, тем временем, на все ключевые посты в стране и в партии продвигает своих ставленников, готовясь к борьбе с противниками. И поверь мне, эта борьба окончится для многих плачевно и будет оплачена кровью. Вот моё мнение на затронутые тобой вопросы. Но ты никогда и ни с кем об этом не говори, иначе не сносить тебе головы. И давай закончим эти разговоры, поскольку нам предстоит огромная работа, и никто за нас её делать не будет!
— Ты, Иван Иванович, — продолжил прораб, — по всему видно, не дурак, а поэтому слушай меня внимательно и наматывай себе на ус. Завтра мы с начальником лагеря на этих лошадях поедем в Котлас. Я мог бы поехать и один, но без него там ничего не выбьешь. Здесь в начальниках ходят в основном евреи, особенно в отделе снабжения, а еврей еврея видит издалека. Поэтому ты здесь остаешься главным. Доктора в расчет не бери. Хотя он и врач, но пьет по — чёрному. Одним словом, законченный алкоголик. Начальник лагеря, чтобы удержать его от спиртного, постоянно навязывает ему игру в шахматы. Наверное, они и сейчас сражаются в шахматы у доктора. Пробудем мы там не менее недели, так как дорога туда не близкая, да и товар нам придется добывать нелегко. Ты столько мне наговорил, столько потребовал. Когда мы уедем, составишь списки людей по семьям, начиная с грудных младенцев и заканчивая стариками. Учтешь количество продуктов и распределишь их по едокам. Хоть начальник лагеря и назначил доктора распределителем продуктов, но он будет пьяным в стельку и даже двум свиньям корм не разделит!
— А где он здесь вино берет? Магазинов ведь здесь нет?
— Да он пьет не вино, а глушит спирт. Когда мы ждали ваш эшелон, то нам пришлось взять на первое время немного продуктов, пока нам их подвезут. Мы набрали консервов, колбасы, хлеба и еще кое-что, а доктор нагрузился спиртом. Нужно сказать, что в здешних лазаретах нет никаких лекарств, все болезни местные лечат спиртом, благо его здесь навалом, и ему, как доктору, в этом отказу не было. Теперь он дорвался, и пьет один спирт, ничем не закусывая, да хлебает воду из проруби, которую приносят ему охранники!
— А что начальник лагеря?
— Да ничего! Он у нас, как английская королева — царствует, но не правит. Избрал тактику невмешательства в наши дела, ни в чем не хочет разбираться и рад, что ему тоже никто не мешает. Человек он неглупый, хитрый и в случае провала со всей этой затеи с переселенцами свалит все неудачи на меня!
— Ну и дела! — хмыкнул Хохол.
— А теперь ближе к делу. Пока мы будем в отъезде ты должен срубить помещение конторы лагеря. В ней должно быть четыре комнаты и коридор. За глухой стеной прирубите пристройку для склада. С руб поставить тут же, позади наших шалашей. Углы установите на лежаки, а когда земля оттает, то мы подведем под стены стояки.
