Владимир Трибуц - Балтийцы сражаются
Но основные усилия авиации по-прежнему были направлены на решение задач, связанных с отражением наступающих немецко-фашистских войск. Наши летчики работали с предельным напряжением, каждый совершал в сутки по три-четыре вылета. Истребительная авиация флота в это время прикрывала военно-морские базы Кронштадт, Таллин, Ханко и флотские аэродромы. Если было нужно, летчики-истребители смело шли на лобовые атаки, таранили самолеты противника. Итогом боевой работы летчиков-истребителей можно считать то, что противник, несмотря на неоднократные попытки, так и не смог нанести массированного удара по нашим основным базовым объектам. Лишь на Моонзунде, где у нас не было аэродромов, врагу удавалось бомбить наши корабли, находящиеся на рейдах.
Между тем по приказу Ставки Главного Командования бомбардировочная и минно-торпедная авиация флота нанесла мощный удар по моторизованным войскам врага, переправлявшимся через реку Западная Двина в районе Двинск, Крустпилс. 120 скоростных и дальних бомбардировщиков под командованием подполковника Е. Н. Преображенского, преодолевая огонь зенитной артиллерии и истребительной авиации, сбрасывали свой смертоносный груз на головы фашистов, рвавшихся на восток.
В результате мощных бомбовых ударов темп продвижения танков противника на Ленинград снизился. Однако и наши потери в самолетах были значительными, давало себя знать отсутствие истребителей сопровождения. Я доложил об этом народному комиссару ВМФ, он понял меня, приказал "задержать использование минно-торпедной авиации до приведения ее в порядок". Бомбардировочная и истребительная авиация продолжала работать с полной отдачей. За первый месяц войны летчики Балтики в боях на дальних подступах к Ленинграду уничтожили большое количество танков, автомашин, много живой силы, сбили около 100 самолетов противника.
Положение на фронте продолжало усложняться, нам приходилось все больше и больше переключать флотскую авиацию для действий в интересах сухопутных войск. А затем быстрое продвижение 4-й танковой группы фашистов вообще заставило всю авиацию флота бросить на поддержку войск фронта.
Командующий Северо-Западным направлением приказал временно подчинить флотскую авиацию командующему авиацией фронта. Этот приказ ставил флотов трудное положение - на морских направлениях небо для врага оставалось открытым. Но иного выхода не было. Возможности авиации Северного фронта были малы, а 8-я армия, теснимая врагом в Эстонии, авиацией совсем не располагала. Поэтому, как ни тяжело нам приходилось без воздушного прикрытия на море, мы понимали, что судьба войны решается на суше и там наши самолеты нужнее.
Вступление в войну на стороне фашистской Германии соседней с нами Финляндии очень осложнило обстановку на море. Возникла непосредственная угроза с суши и с моря не только Кронштадту и Ленинграду, но и всей нашей системе базирования. Силы флота, развернутые в Лиепае, Усть-Двинске, на Моонзундских островах, в Таллине, теперь имели у себя в тылу базы и батареи противника. Причем все базы врага по северному берегу залива были прикрыты системой береговой артиллерии и отделены естественной преградой из шхерных островов.
В такой сложной обстановке нам приходилось развертываться на два противоположных операционных направления, не имея к тому же достаточных сил для надежной защиты важнейшей коммуникации.
Народный комиссар Военно-Морского Флота в своей директиве указал на основные наступательные и оборонительные задачи. Он требовал от штаба флота разработки плана оборудования минами и сетями оборонительных рубежей и защиты их в восточной части Финского залива. Особое внимание обращалось на создание оборонительного рубежа Гогланд, Кунда, маяк Шепелев, Сейвясто.
В непосредственный боевой контакт вошли части, корабли и батареи Кронштадтской военно-морской базы, находящейся в тылу. Развернулись боевые действия в непосредственной близости от Ленинграда. Командир военно-морской базы В. И. Иванов и его штаб под руководством капитана 1 ранга Ф. В. Зозули приступили к проведению мероприятий по поддержке фланга войск по государственной границе с Финляндией. Уже 29 июня враг сделал попытку захватить острова Паттио и Лейтсальми, находящиеся на крайнем левом фланге территории, обороняемой войсками 23-й армии. Однако своевременно развернутый пулеметный батальон, поддержанный кораблями базы, отбил атаки противника.
Через восемь дней после начала войны я доложил в штаб фронта А. А. Жданову и народному комиссару ВМФ Н. Г. Кузнецову оценку обстановки на море: "Противник действует только подводными лодками, авиацией и торпедными катерами, активно ставит мины от Риги до Кронштадта. Постоянно держит подводные лодки перед проливами и выходами из баз, на фарватерах из Таллина. Явно бережет надводные корабли, так как, кроме минного заградителя и двух миноносцев, в шхерах больших надводных кораблей нет. Авиация регулярно днем и ночью двумя-тремя самолетами ведет разведку. Вывод: противник пытается добиться успехов на сухопутном направлении, куда брошена и вся авиация. Надо ждать его дальнейших успехов на суше, попытку обойти Эстонию, с тем чтобы не допустить отхода кораблей на восток и эвакуацию грузов".
Оценка обстановки штабом флота и Военным советом, как теперь ясно из событий и документов противника, была достаточно достоверной.
Первые итоги боев свидетельствовали о том, что Краснознаменный Балтийский флот в эти дни величайшего испытания не дрогнул, военные моряки не знали, что такое паника, не знали страха перед сильным, коварным врагом - с величайшей самоотверженностью они стали грудью на защиту социалистических завоеваний своей Отчизны. Были ошибки, случалось, несли потери, но, как ни трудно было, мы стремились применять активные способы действий, чтобы нанести врагу максимальный урон, поддержав свои сухопутные войска.
Поддержанию высокого боевого духа у моряков способствовала активная, целеустремленная работа политических органов. На кораблях и в частях в те дни обсуждалось обращение Военного совета флота к краснофлотцам, командирам и политработникам. Выступавшие на собраниях и митингах, выражая чувства всего личного состава, заверяли партию и Советское правительство, что будут драться с врагом до полного его уничтожения. Младший сержант из артиллерийского дивизиона комсомолец Ткаченко заявил: "Если нужно, то мы и жизнь свою положим, но никогда не дадим кровавым фашистам захватить нашу землю".
В первые дни Великой Отечественной войны от тысяч краснофлотцев, командиров и политработников поступали заявления с просьбой направить их на передовые позиции. В Кронштадте в полуэкипаже после митинга, посвященного обсуждению обращения Военного совета, было подано сразу 105 таких заявлений. В учебном отряде в первые пять дней войны около 1500 человек подали рапорты просились в бой.
