А. Киселев (Составитель) - Полководцы и военачальники Великой Отечественной - 1
Своего рода дезинформацией являлось также оставление на юго-западном направлении танковых армий. Разведка противника следила за нами в оба и, поскольку эти армии не трогались с места, делала вывод, что, вероятнее всего, мы предпримем наступление именно здесь. На самом же деле мы исподволь готовили танковый удар совсем в ином месте. Людьми и техникой в первую очередь укомплектовывались те танковые и механизированные соединения, которым предстояло в скором времени перегруппироваться на белорусское направление.
Приняты были меры и к обеспечению тайны наших намерений. К непосредственной разработке плана летней кампании в целом и Белорусской операции в частности привлекался очень узкий круг лиц. В полном объеме эти планы знали лишь пять человек: первый заместитель Верховного Главнокомандующего, начальник Генштаба и его заместитель, начальник Оперативного управления и один из его заместителей. Всякая переписка на сей счет, а равно и переговоры по телефону или телеграфу категорически запрещались, и за этим осуществлялся строжайший контроль. Оперативные соображения фронтов разрабатывались тоже двумя-тремя лицами, писались обычно от руки и докладывались, как правило, лично командующими. В войсках развернулись работы по совершенствованию обороны. Фронтовые, армейские и дивизионные газеты публиковали материалы только по оборонительной тематике. Вся устная агитация была нацелена на прочное удержание занимаемых позиций. Работа мощных радиостанций временно прекратилась. В учебно-тренировочные радиосети включались только маломощные передатчики, располагавшиеся не ближе 60 километров от переднего края и работавшие на пониженной антенне под специальным радиоконтролем.
Весь этот комплекс мер оперативной маскировки в конечном счете оправдал себя. История свидетельствует, что противник был введен в глубокое заблуждение относительно истинных наших намерений. К. Типпельскирх, в то время командовавший Четвертой немецкой армией, писал впоследствии, что генерал Модель, возглавлявший фронт в Галиции, не допускал возможности наступления русских нигде, кроме как на его участке. И высшее гитлеровское командование вполне с ним соглашалось, считая, однако, что наш удар в Галиции может сочетаться с ударом в Прибалтике. Развертыванию же советских войск перед группой армий «Центр» придавалось второстепенное значение.
Всю первую половину мая 1944 года шла черновая работа над планом летней кампании. Еще и еще раз уточнялись детали наступления в Белоруссии.
К 14 мая разработка Белорусской операции закончилась. Все было сведено в единый план и оформлено в виде короткого текста и карты, Текст с карты писался от руки генералом А. А. Грызловым, и 20 мая после нескольких дней раздумий его скрепил своей подписью А. И. Антонов.
По первоначальному варианту плана «Багратион» цель операции состояла в том, чтобы ликвидировать выступ неприятельской обороны в районе Витебск, Бобруйск, Минск и выйти на рубеж Диена. Молодечно, Столбцы, Старобин. Замыслом предусматривался разгром фланговых группировок противника, охват флангов и прорыв центра его позиций с последующим развитием успеха по сходящимся направлениям на Минск. Все силы четырех наших фронтов — трех Белорусских и Первого Прибалтийского — нацеливались на группу армий «Центр».
В общей сложности против 42 неприятельских дивизий (по нашим тогдашним несколько заниженным подсчетам), оборонявшихся в белорусском выступе, должны были наступать 77 наших стрелковых дивизий, три танковых корпуса, один механизированный, один кавалерийский, шесть дивизий ствольной артиллерии и три дивизии гвардейских минометов.
Генеральный штаб во главе с генералом А. И. Антоновым полагал, что такие силы гарантируют выполнение замысла операции. Однако вскоре выявилось, что количество дивизий противника несколько превышает наши данные, а слабый Второй Прибалтийский фронт не в состоянии надежно сковать войска группы армий «Север», и потому последняя может нанести чрезвычайно опасный для нас фланговый удар в полосе своего соседа справа — группы армий «Центр». По мере уточнения сил и средств противника план пришлось корректировать. Неизбежность этого мы в какой-то степени предвидели. Для того ведь, собственно, и намечалось организовать обсуждение плана с командующими фронтами примерно за месяц до начала наступления, с учетом последних данных обстановки и тенденций ее развития на ближайшее время.
Важнейшим элементом плана всякой операции является ее замысел. По плану «Багратион» замышлялось полное уничтожение основных сил противника, оборонявшихся в Белоруссии. Этот вопрос неоднократно и всесторонне обсуждался с начальником Генерального штаба А. М. Василевским и с первым заместителем Верховного Главнокомандующего Г. К. Жуковым. Мыслилось, что разгром значительной части наиболее боеспособных неприятельских войск будет достигнут уже в период прорыва обороны, первая полоса которой была особенно насыщена живой силой. Поскольку противник резервировал свои войска мало, возлагались большие надежды на первый огневой удар по его тактической зоне. С этой целью фронтам и давалось такое большое количество артиллерийских дивизий прорыва.
В Ставке план обсуждался 22 и 23 мая с участием Г. К. Жукова, А. М. Василевского, командующего войсками Первого Прибалтийского фронта И. X. Баграмяна, командующего войсками Первого Белорусского фронта К. К. Рокоссовского, членов военных советов этих же фронтов, а также А. А. Новикова, Н. Н. Воронова, В. Хрулева, М. П. Воробьева, работников Генштаба во главе с А. И. Антоновым. 24 и 25 мая был рассмотрен и план Третьего Белорусского фронта, которым командовал генерал И. Д. Черняховский.
В течение этих двух дней была окончательно сформулирована цель Белорусской операции — окружить и уничтожить в районе Минска крупные силы группы армий «Центр».
После того как план грандиозной Белорусской операции был тщательно откорректирован большим коллективом военачальников на заседании в Ставке и утвержден Верховным Главнокомандующим, Алексей Иннокентьевич настойчиво следил за проведением его в жизнь.
Я остановился сравнительно подробно на разработке плана одной лишь Белорусской битвы. Подобных примеров можно было бы привести много. Орден «Победа», которым Антонов был награжден за участие в разработке решающих операций войны, — высокая оценка Родиной его трудов. Этим орденом всего награждено 11 советских военачальников и среди них Алексей Иннокентьевич.
Рисуя портрет А. И. Антонова, нельзя хотя бы кратко не упомянуть о его деятельности в качестве военного представителя на Ялтинской и Потсдамской конференциях. Антонов входил в состав советской делегации на конференциях в Ялте в 1944 году и в Потсдаме в 1945 году. Он готовил военные вопросы и вел там переговоры в различных комиссиях и на встречах с военными представителями союзников. Сталин знал, кого брать. Алексей Иннокентьевич в то время был, пожалуй, наиболее подготовленным для этой цели военным руководителем. Он был в курсе событий на всех фронтах, ему были хорошо известны планы советского командования и в пределах возможного — намерения союзников и все вопросы взаимодействия с ними. Помимо этого, как уже сказано, Антонов был очень точный человек, хорошо излагал мысли устно и письменно, обладал даром мало говорить, а больше слушать, что представляет несомненное достоинство при всяких переговорах. В общем он как нельзя лучше подходил для этой цели.
