Виктор Устьянцев - Автономное плавание
Выключив свет, Алексей, лежа в кровати, несколько раз вставлял шпильку в алюминиевую деталь. Наконец отложил ее и заснул.
Проспал он шесть часов. Встал бодрым и спокойным. Быстро умывшись и одевшись, пошел в кают-компанию. Специально для него коки приготовили какао - они знали, что ему сегодня не придется обедать. Когда он позавтракал , и вышел на палубу, у борта уже стоял водолазный бот. Командир дивизиона спросил:
- Как настроение?
- Бодрое. Иду ко дну в буквальном смысле слова, и пусть трепещет царь морской Нептун.
Астахов улыбнулся. Раз Курбатов говорит высокопарно, значит, спокоен.
Они спустились в водолазный бот. Когда туда погрузили понтон, бот отошел от спасательного судна и направился к вешке, обозначавшей место, где лежала мина. Не дойдя до нее двухсот метров, стали на якорь. Сняв китель, Алексей поежился. Вода сейчас холодная, а ему придется идти на глубину в летней водолазной рубахе и антимагнитном снаряжении.
Сделав рабочую проверку снаряжения, Алексей расписался в водолазном журнале и стал натягивать водолазное белье. Затем на него надели манишку и свинцовые галоши. К борту подошла шлюпка, и на нее приняли шланг и сигнал. Алексей сошел на трап. Надели шлем, завернули ганки. Дали воздух. Все шло нормально. Вот уже завернули передний иллюминатор, и стоявший на сигнале старшина второй статьи Артюхов легким ударом ладони по шлему передал Алексею приказание о спуске. Алексей начал спускаться. Проверил снаряжение на герметичность и оттолкнулся от трапа.
Пока шлюпка буксировала его к вешке, он еще раз перебирал в памяти все пункты намеченного ранее плана действий. Не упустил ли чего? Все ли хорошо продумано? Сейчас он начнет спуск к мине. Это тоже один из ответственных этапов работы. Но Алексей знал, что тут у него все пройдет благополучно, даже если он попадет не на грунт, а прямо на мину. Во-первых, чтобы смягчить возможный удар о мину, на водолазные галоши со свинцовыми подошвами он предусмотрительно надел войлочные бахилы. А во-вторых, у него уже выработалось то ощущение приближения дна, которое приходит с опытом и которое сейчас придавало Алексею уверенность, что он не допустит ни одного неверного движения.
Мина вошла в грунт глубже, чем он предполагал. Значит, работать придется не три-четыре часа, как рассчитывал, а больше.
Алексей доложил наверх:
- Нахожусь у мины. Присмотрелся, приступаю к отмыву гидростата.
- Есть! - донесся до него слабый голос Астахова, и телефон выключили. Теперь его будут включать только по сигналу водолаза.
Ощупав всю выступавшую часть мины, Алексей уточнил ее положение. Горловина гидростата была лишь наполовину затянута илом, и Алексей осторожно очистил ее руками. К счастью, гидростат оказался обычным, стоявшим почти на всех образцах мин. Алексей сейчас должен был вместо растаявшего куска сахару вставить такой же по размеру деревянный квадратик, чтобы сделать мину безопасной при подъеме на поверхность. На эту работу ушло всего минут десять - двенадцать.
Оставалось самое трудное и опасное. Надо было добраться до горловины взрывного устройства, осторожно вскрыть ее, еще более осторожно отыскать на панели среди множества приборов, входящих в электрическую схему мины, небольшую алюминиевую деталь и вставить в нее предохранительную шпильку. Одно неловкое движение - и мина взорвется. Для этого стоит лишь случайно оборвать хоть одну нитку в тонкой паутине электрических проводов...
Горловина целиком вошла в грунт. Алексей отцепил от пояса короткую деревянную лопаточку, лег на левый бок и начал отбрасывать грунт. Слабый зеленоватый свет, пробивавшийся сквозь толщу воды, померк - грунт, поднимаясь, заволакивал все вокруг. Приходилось после каждых двух-трех копков выжидать, пока грунт осядет и снова станет более или менее светло.
Сейчас Алексей целиком сосредоточился на работе, не думая больше ни о чем другом. Весь мир словно перестал существовать для него, он не замечал ни времени, ни холода, настойчиво пробиравшегося через легкое снаряжение, совсем не думал о смертельной опасности, подстерегавшей каждое его движение.
Наконец удалось вскрыть горловину. Алексей посмотрел на светящийся циферблат - прошло около двух часов. Прежде чем приступить к самой тонкой и ответственной работе, он решил отдохнуть. Стравил через головной клапан немного воздуха и занял положение градусов под сорок пять к грунту. Минут десять лежал неподвижно в таком положении, бездумно следя за тем, как косяк мелких рыбешек деловито и озабоченно крутился над головой вокруг пузырьков стравливаемого воздуха. Но вот рыбешки ринулись в разные стороны - показался большой судак. Он стремительно бросился в погоню.
Алексей достал шпильку, повернулся на бок и просунул руку в горловину. Вот кончик пальца коснулся чего-то гладкого. Стекло. Вероятно, часы прибора срочности. А это корпус автоматического дискового реле. Нужная деталь должна находиться правее. Добираться до нее неудобно.
Наконец он отыскал и ее. Окоченевший палец никак не мог нащупать отверстие. Но вот и оно. Алексей осторожно пропустил в него шпильку и отогнул ее усики.
Это отняло всего девять минут, но Алексей ощутил страшную усталость. Он лежал неподвижно, чувствуя, как со лба к виску стекает холодный пот, как дрожат руки. Хорошо, что они дрожат сейчас, когда все закончено.
Алексей подал сигнал. Включили телефон, и он услышал голос Астахова:
- Как дела?
- Все в порядке. Предохранитель на гидростат и шпилька поставлены. Начинаю остропку.
- Как самочувствие?
- Нормальное.
Ему спустили пеньковый конец. Теперь нужно в нескольких местах подрыть грунт под миной, чтобы пропустить под нее конец и надежно, со всех сторон, остропить ее.
На эту работу обычно уходит больше всего времени. Снова приходится копать деревянной лопаточкой, пережидать, когда осядет поднявшийся грунт.
Прошло еще более двух часов. Наконец мина была остроплена, и Алексей попросил подать понтон. Понтон притопили и плавно опустили на дно. Алексей присоединил к нему концы, которыми была остроплена мина, и завел дополнительный буек к продувному шлангу, по которому будут подавать воздух в понтон.
Можно было выходить. Алексей доложил об окончании работ, и его подняли на водолазную выдержку. Около шести часов проработал он под водой, но только теперь почувствовал, что совсем замерзает. Обычно на выдержках водолазы отдыхали, но сейчас это оказалось невозможным. Холод пронизывал, сводил ноги и руки. Приходилось все время двигаться. Когда он почувствовал, что начинает коченеть, принимался быстро, насколько это возможно в воде, сгибать и разгибать руки и ноги и делал это до тех пор, пока не выбивался из сил. Тогда он две-три минуты отдыхал и снова принимался разминать коченеющее тело.