Иван Прыжов - Московские дуры и дураки
18) Не продадут ли деревню у рабе А, при ней ли останется?
Смотри ответ: Факсимиле № 1.
19) Счастлив ли будет сын А. Александр старший, и кто он будет?
Отв. Пока счастие прозябает, полна друзей бывает, а когда щастие проходит, тогда зде един друг не приходит. (Должно заметить, что московский оракул пишет вместо б — п, а потому вместо бывает — у него пывает).
20) Счастлива ли будет дочь ее Анна и кто она будет?
Отв. Щастьлива.
21) Счастлив ли будет Сергей и кто он будет?
Отв. Щастьлив.
22) Счастлив ли будет Владимир и кто он будет?
Отв. Щастьлив.
23) Счастлив ли будет Николай и кто он будет?
Отв. Щастьлив, а чин его архидиакон.
24) Батюшка, Иван Яковлевич! Скажи в пользу ли рабы А. кончится дело в Сенате?
Отв. Половину дела той маест (т. е. мастер), кто доброй начал обретает (sic).
25) Как раба А. будет жить, счастлива ли? и богато ли?
Отв. Мирно и враждебно и нетленно и спасительно будет жить.
26) Что ожидает рабу А?
Отв. Дух Агиос.
27) Поправятся ли дела А?
Отв. Поправятся.
28) Поправятся ли дела рабы А?
Отв. Поправятся.
29) Велят ли выдать мне проценты?
Отв. В мефу дать аргент (серебро) боится.
30) Что случится с рабом Александром?
Отв. Александрос Львос Филиппа Василавсу Македону урпсу (sic).
31) Поправятся ли дела Александра?
Отв. Господи аще путь беззакония отврати от его, а настави на путь нетления.
32) Что случится с рабом Константином?
Отв. Житие а не роскошная масленица.
33) Что случится с рабою Екатериной?
Отв. Также. 1854 рока. А мца Януария v дня.
26 МОСКОВСКИХ ЛЖЕПРОРОКОВ, ЛЖЕЮРОДИВЫХ, ДУР И ДУРАКОВ
Иван Яковлевич
Иван Яковлевич из Смоленских священнических детей[7], учился в духовной академии, жил в Смоленске, занимаясь управлением чего-то, что-то наделал и ушел в лес, решившись юродствовать. Крестьяне нашли его в лесу копающим палкою землю, без шапки и без всякого имущества; они построили ему избушку, стали к нему ходить и скоро имя Ивана Яковлевича сделалось известным во всей окрестности. Такое начало подвижнической жизни Ивана Яковлевича было чисто в древнерусском духе. Тогда, обыкновенно, все старцы и старицы уходили в лес, в пустынные места, в особенности на север Новгородской области; у них скоро являлась хижина, иначе келия; проходила по окрестности молва о совершавшихся там явлениях, в келии собиралось общество и т. д. Но хижине Ивана Яковлевича не суждено было никакого дальнейшего развития. Сорок три года тому назад, жила в Смоленске одна богатая и знатная барыня; у ней была дочь невеста, сговоренная за одного из военных, отличившихся в войне 1812 года. Свадьба уж была назначена, но невесте вздумалось съездить к Ивану Яковлевичу. Вот мать и дочь, взяв с собой няньку и девку, садятся в карету, запряженную в шестерик, едут в лес, входят в хижину Ивана Яковлевича и спрашивают у него: счастлива ли будет за мужем такая-то раба Божия? Иван Яковлевич, вместо ответа, вскакивает с места, где сидел, стучит кулаками о стал и кричит: «разбойники! воры! бей! бей!». Воротившись домой, невеста объявила матери, что она замуж за своего жениха не пойдет, потому что Иван Яковлевич назвал его разбойником. Услышав про неожиданный отказ, жених стал выпытывать у людей невесты причину и узнал, что его невеста была у Ивана Яковлевича, и что он сказал ей что-то очень дурное про ее жениха. Жених, это был Э-ъ[8], тотчас же отправился к Ивану Яковлевичу и, рассказывали мне, переломал ему ноги, а потом просил смоленского губернатора избавить общество от этого изувера, который расстраивает семейные дела. В Смоленске, разрушенном войною, не было тогда дома умалишенных, поэтому тамошний губернатор переписался с московским губернатором (эта переписка вероятно цела, — издать бы ее!), и вот Иван Яковлевич посажен в московский «безумный дом». Невеста Э — а замуж не выходила, а пошла в монастырь, была игуменьей и вела переписку с Иваном Яковлевичем. Ехал Иван Яковлевич в Москву, а слава его бежала впереди и распространяла слух, что едет пророк, чудесно все угадывающий и предсказывающий. И сорок три года прошло уж, как Иван Яковлевич, почитаемый равно москвитянками и смольнянками, предсказывает им о женихах, о выздоровлениях, исцеляет больных, пророчествует о морозах, о засухе, о бурях, о холере, о войне и т. п. Ему приносят дары, «с упованием некия пользы», но он, как некий идол, сам ничем не пользуется (т. е. не наживается), а все раздает окружающим его. Кроме того, при «безумном доме», в честь Ивана Яковлевича устроена «кружка», куда доброхотные датели влагают свои лепты, куда идут и несчастный грош бедной бабы, и алая бумажка богатой купчихи… Приносимые же ему дары состоят, обыкновенно в калачах, яблоках и нюхательном табаке. Принятые Иваном Яковлевичем, они освящаются в его руках, и потом раздаются всем приходящим к нему и производят мнимые чудеса. Одна барыня, приехавшая к Ивану Яковлевичу из Смоленска, услыхав однажды голос неверия, сочла своим долгом обратить неверующего на истинный путь, и рассказывала, как Иван Яковлевич исцелил ей палец, который медики единогласно присудили отрезать. Медики объявили ей, что если она не отрежет пальца, то скоро нужно будет резать ей всю руку. Несколько дней продолжалась ужасная боль в ее пальце и не знала она, что ей делать и куда деваться. И вдруг вспомнила, что у ней в комоде лежит сверток табаку, подаренного ей Иваном Яковлевичем, с надписью: табак от Ивана Яковлевича. Она велела подать себе этот табак, посыпала им палец, и, чудо! палец тотчас же перестал болеть и скоро зажил. «Таким образом, все наши медики, продолжала она, шарлатаны, а Иван Яковлевич — святой человек». Кроме нюхательного табаку, другим, так сказать, символом нездешнего духа Ивана Яковлевича служат записочки, которые он раздает приходящим. Записочки Ивана Яковлевича носят на кресте; они исцеляют от зубной боли, но главное, по смыслу написанного в них, угадывается судьба. Пишет Иван Яковлевич очень хорошо, но нарочно делает каракульку вместо слов, чтобы в его писании было больше чудесного. С этой же целью употребляются им греческие и латинские слова. Предсказания его и записочки всегда загадочны до отсутствия всякого смысла; в них можно видеть все, и ничего не видеть, а потому, объясняемые с известною целью, они постоянно сбываются. Вот пункт, на котором никак не собьешь его поклонниц! Но, говорят, что Иван Яковлевич теперь уж редко сам пишет эти записки, и что писанием их занимался бывавший ежедневно у него богаделенный диакон, который и собирал материалы для жития Ивана Яковлевича. Из других способов, которыми передается врачующая сила Ивана Яковлевича замечательны следующие: девушек он сажает к себе на колени и вертит их; пожилых женщин он обливает и обмазывает разными мерзостями, заворачивает им платье, дерется и ругается, без сомнения, придавая тому и другому символическое значение. Княгиня В-ая умирала и лекаря отказались ее лечить. Она велела везти себя к Ивану Яковлевичу; вошла к нему, поддерживаемая двумя лакеями, и спрашивает о своем здоровье. В это время у Ивана Яковлевича были в руках два большие яблока. Ничего не говоря, он ударил княгиню этими яблоками по животу, с ней сделалось дурно и она упала; еле-еле довезли ее домой и, чудо! на другой день она была здорова.
