Александр Драбкин - Тайна Железного Самсона
Петров вышел в круг уверенно, окинул своего противника презрительным взглядом — щупл да молод — и начал первое упражнение. Металлический прут длиною в полметра и толщиною сантиметра полтора он согнул как подкову.
Шура легко сделал то же самое.
Затем взялись за длинный железный прут, которыйбыл вдвое толще первого. Петров обвил его вокруг своего тела и разогнул. Этот трюк дался Шуре с трудом. Подногтями у него появилась кровь, в глазах потемнело.И все-таки он согнул эту ненавистную железку, сноваповторил то, что сделал Петров.
Теперь в круг вынесли деревянные чурбаки. Соревнующиеся встали на них. На равном расстоянии от опор был положен камень, обвязанный толстой проволокой. Его нужно было оторвать от земли, уцепившись за проволоку одной рукой.
Первым начал Петров. Мертвой хваткой впились его пальцы в проволоку, и камень взлетел ввысь. Шура повторил.
Единодушный вздох удивления пронесся над толпой. Зрители дружно захлопали молодому силачу.
•— Ну, а теперь попробуй сделать то, что сделаю я, — сказал Александр, беря в руки толстую стальную цепь.
Петров следил за ним исподлобья. Шура скрутил цепь и резко дернул. Одно звено сломалось.
Противник был явно озадачен. Он взял цепь, с сомнением повертел ее и бросил наземь.
Победил Александр Засс! — ликующе прокричалКлим Иванович и обнял Шуру.
Стой! — внезапно сказал Петров: — Я еще не побежден. Засс просто удивил меня своими трюками. Я хочу с ним помериться не только силой, но и храбростью. Пусть сделает то, что покажу вам я.
Шура насторожился. Неужели в запасе у противника оказался какой-то новый, не известный ему прием?
Клим Иванович объявил, что по условиям соревнования Засс победил. Толпа ответила согласным гулом. Но Шура шагнул вперед и, протянув руку, приглашая противника в круг, крикнул: «Давай, показывай, что еще можешь!»
Тогда и появилась эта страшная, усеянная острыми зубьями полоса. Петров согнул ее вокруг шеи. По его плечам и рукам потекла кровь. Потом он соединил железные концы и завязал их узлом, похожим на галстук. Залитый кровью, поддерживаемый криками односельчан, он немного отдохнул с этим страшным галстуком на шее и без видимых усилий развязал узел.
— Вот теперь пусть Засс, — прохрипел Петров.— Если он развяжет галстук, какой я ему завяжу, — что ж, его победа.
Отказаться было невозможно. Петров велел Шуре стать на колени и принялся закручивать полосу вокруг его шеи. Стянул так, что нельзя было шевельнуть головой. А напоследок еще повернул узел – галстук на спину.
Кровь вязкими струйками бежала по пальцам мальчишки, когда он пытался повернуть узел со спины на грудь. Дыхание перехватывало. Первая попытка — неудача. Еще попытка. Осталось чуть-чуть… Шура повернул узел вперед и, почти теряя сознание, развязал его.
Победа была полной. Победителя обнимал Клим Иванович, отец прижал его к груди и дружески хлопал по спине, Григорий приговаривал только: «Герой, чисто герой». Шура был счастлив. Победа, первая победа!
В ДЕПО ИЛИ В ЦИРК?
Немногое изменилось в жизни Шуры после победы над Петровым. Правда, слух о его необыкновенном мужестве быстро распространился по окрестным деревням и селам. Стали его часто звать на всякие празднества и гулянки, где люди не прочь были помериться силою. Управляющий, показавший себя большим поклонником состязаний, подарил «на счастье» золотую монету. В остальном все осталось по-старому. Так же рано утром выходил он в поле на нелегкую крестьянскую работу. До гулянок охоч не был, не нравилось, что часто кончались они пьянками и мордобитием. При всей своей незаурядной силе Александр был человеком удивительно тихим, не драчливым. По-прежнему манили его успехи Сандова, по-прежнему старался он подражать своему божеству во всем. Каждую свободную минуту Шура отдавал своему самодельному манежу.
Так прошло лето, и наступила ранняя осень. Тут в
судьбе мальчика наступил перелом.
Дело в том, что отец Шуры не захотел смириться с крестьянской долей для своего младшего сына. Мечтал он увидеть его инженером. Ну, а если уж нельзя инженером (откуда деньги-то взять на ученье!), так хотя бы паровозным машинистом. В форменной фуражке, управляющим могучей машиной.
Нужно сказать, что профессия паровозного машиниста тогда была не только почетной и «хлебной», но и романтичной. «Железный зверь» с длинным хвостом вагонов только-только осваивал бескрайние российские просторы. Стальные рельсы казались в то время такими же загадочными и манящими, как нашему поколению трассы космических полетов.
Отец умел настоять на своем. Несмотря на довольно робкие, правда, протесты Шуры, всей душой рвавшегося в цирк, Засс-младший был отправлен в Оренбург. Там, по словам одного знающего земляка, в паровозном депо принимали подростков учиться на кочегара, а если повезет, то и на помощника машиниста.
Оренбург встретил Шуру тоскливым осенним дождем. Городишко утопал в грязи. Пасмурно было и на душе у нашего героя, путь к депо представлялся ему самой тяжелой дорогой в жизни.
Не то чтобы Засс-младший не разделял романтических склонностей Засса-старшего. И дальние дороги, и мощные машины увлекали его. Но цирк… Блестящий калейдоскоп номеров, сильные, ловкие люди, добродушные морды дрессированных лошадей — отказаться от этого было выше Шуриных сил. Ну, а если отказаться все-таки приходится, так почему бы не взглянуть на это великолепие еще раз? Вот и афиша на стене вокзала: «Гастроли цирка Анджиевского».
«В конце концов, ведь вовсе не обязательно являться в депо немедленно по приезде, — подумал Шурка.— А цирк Анджиевского — знаменитый цирк, совсем не то, что балаган в Саранске. Не часто повезет его встретить».
Не спеша двинулся он по адресу, указанному на афише. Так с небольшой дорожной котомкой за плечамион и перешагнул порог цирка. И снова представлениезахватило его, закружило, рассыпалось золотым каскадом. ^^
Одно было плохо — слишком быстро кончилось это волшебство. Когда народ стал расходиться, Шура, стараясь отдалить момент прощания со сказочным миром, нарочно задержался у дверей конюшни. Тут его увидел директор манежа, лицо в цирке немаловажное. Решив, что мальчишка хочет бесплатно посмотреть вечернее представление, он схватил его за рукав и поволок к выходу.
Обида, гнев, злость охватили Шурку. Он рванул руку с такой силой, что директор манежа, не ожидавший столь яростного сопротивления, оказался на полу. На его крик прибежали служители. Однако Шурка был уже во всеоружии — в руках у него появился кошелек с деньгами, данными ему на дорогу и устройство. Вид денег успокаивающе подействовал на директора манежа. Получив от Шуры плату за право сидеть в первом ряду партера, он счел инцидент исчерпанным и даже сам провел «почтенного посетителя» в зал.
