Владимир Ленин (Ульянов) - Полное собрание сочинений. Том 15. Февраль-июнь 1907
Соображающий человек понимает с полуслова. Кадеты поняли. «Речь» (официальный орган партии к.-д.){24}, «Товарищ» (орган левых кадетов, вроде социалистов-мильеранистов){25}, «Страна» (орган партии демократических реформ){26} заявили, что меньшевики – разумная часть, образцовая часть, приличная часть социал-демократии. Большевики же являются представителями варварства. Они мешают социализму стать цивилизованным и парламентским! Но, в присутствии вождя кадетов, Милюкова, их поставили в известность, что большевики будут выступать отдельно от них.
Петербургская конференция, которая должна была разрешить вопрос об избирательной тактике, состоялась 6 января. Она состояла из 39 большевиков и 31 меньшевика. Последние сначала оспаривали распределение мандатов; они все же не осмелились претендовать на получение большинства; но это послужило для них предлогом для оставления конференции. Второй предлог: они требовали, согласно предложению Центрального Комитета от 4 января, чтобы, для решения вопроса об избирательной тактике, организация разделилась на две части: чтобы была созвана отдельная конференция для Петербурга-города и отдельная Петербургская окружная. Для знающих социал-демократическую организацию Петербурга, базирующуюся отчасти на принципе местожительства, отчасти же на национальном принципе (секции латышская, эстонская) или же на профессиональном принципе (военная секция, секция железнодорожников) – это было не только нарушением автономии организаций, но, в некотором отношении, было вообще лишено здравого смысла. Поэтому конференция высказалась против этого предложения, которое к тому же было предложено ей, как императивное и которое никак не соответствовало ее принципу.
Тридцать один делегат покинули собрание, и Центральный Комитет объявил, что меньшинство освобождается от необходимости подчиниться решению большинства. Это было не только вызовом, но ничем иным, как объявлением раскола со стороны Центрального Комитета.
Тридцать один организовали свой отдельный комитет и приняли участие в переговорах, которые вели кадеты с левым блоком трудовиков, народных социалистов и социалистов-революционеров, но выступление на сцену нового действующего лица разрушило эти торги. 4 января «Новое Время»{27} опубликовало статью октябриста Столыпина, брата министра. «Если бы кадеты имели мужество окончательно порвать с революционными группами и полностью стать на конституционную почву, их партия была бы легализована», – писал он. Через несколько дней (15 января) Милюков был у министра Столыпина, и на второй день после его визита все кадетские газеты опубликовали сообщение, что кадеты прервали переговоры с левыми. Но эта игра не принесла кадетам никакой пользы, они были только серьезно, но напрасно скомпрометированы. Они не могли принять условий Столыпина.
Что касается меньшевиков, они тоже одновременно были скомпрометированы не менее серьезно и столь же напрасно. Сначала, несмотря на визит Милюкова к Столыпину, они продолжали свои переговоры с кадетами и левыми группами. Конференция, на которой произошел разрыв и на которой они не могли сговориться по поводу распределения депутатских мест, состоялась только 18 января{28}. Далее, в этот же промежуток времени «Речь» писала, что кадеты уступают меньшевикам, для устранения большевиков, место, которое они обещали рабочей курии, причем меньшевики вовсе не протестовали против этого исключительного способа торговли голосами рабочих. Мало того! Центральный Комитет продолжал торговаться с кадетами, что означало согласие на их условия. Этот-то факт и вызвал возмущение среди рабочих! Этот же факт заставил меня написать мою брошюру «Лицемерие тридцати одного меньшевика»[2], за которую последние хотят меня притянуть к партийному суду.
После конференции 6 января, на которой произошел раскол, большевики говорили: «Если левые, включая туда и меньшевиков, заключат союз с кадетами, мы будем бороться одни. Если их переговоры окончатся крахом, мы им предложим в свою очередь условия соглашения, и принятие последних будет для них принятием принципа гегемонии пролетариата».
Переговоры левых с кадетами окончились крахом (конференция 18 января); это было для нас первой победой. Мы предложили условия левого блока, который не входил бы в сделку с кадетской партией: эти условия были приняты всеми, кроме меньшевиков, 25 января. Это было второй победой. Из шести мест в Петербурге мы предложили: два места – рабочей курии, два – социал-демократам, два – остальным партиям. И было очевидно, что рабочая курия изберет двух социал-демократов. Оставалось еще пятнадцать дней до выборов, но теперь произошло то, чего кадеты вовсе не ожидали, – кроме черного списка, списка октябристов и кадетского, появился список левого блока без кадетов и без меньшевиков.
На своих предыдущих конференциях с левыми партиями кадеты предлагали левым два места, в то время как те требовали три. Когда кадеты увидели, что против них образовался наш левый блок, они испугались и внесли в свой список только трех кандидатов из своей партии. Остальные три места они предложили: одно – профессору Ковалевскому (из партии демократических реформ), другое – священнику Петрову (христианский демократ, весьма популярный демагог), третье – рабочим. Они, впрочем, сделали эту последнюю уступку лишь для того, чтобы предотвратить бурю негодования в народе.
Кадеты имели успех на выборах, но надо подчеркнуть, что левый блок собрал 25 % всех голосов в Петербурге и что он одержал победу в Выборгском районе. Во многих районах кадеты победили только слабым большинством. В пяти районах достаточно было выиграть еще 1600 голосов, чтобы обеспечить победу левому блоку; в Коломенском районе не хватало только 99 голосов. Победе левых партий в Петербурге помешали, таким образом, меньшевики; все же, в общем, революционная левая в новой Думе гораздо сильнее, чем в прежней.
Мы произвели чрезвычайно поучительный опыт. Прежде всего, мы видим, что рабочие в Петербурге упорно остаются большевиками, твердо решившими защищать автономию своей организации против посягательств Центрального Комитета. Затем, мы теперь знаем, что следует думать о черной опасности – об этом аргументе, который вытаскивался для оправдания соглашения с кадетами на первой стадии выборов, Это – не что иное, как выдумка, чтобы обмануть социалистические партии и оградить кадетов от левой опасности. Ибо «реальная опасность для кадетов находится слева», как вынуждена была однажды признать «Речь». «Кто голосует за левых, дает возможность пройти правым» – повторяли нам кадетские газеты в течение недель. Этот лозунг дал им в руки средство внушить сомнения нерешительным. Своей смелой кампанией они достигли того, что левый блок в Москве получил меньше голосов (13 %), чем в Петербурге, так как в Москве мы не располагали никакой газетой. Но они не могли помешать разоблачению той неопровержимой истины, что черная опасность была ложью и предлогом. В Москве было так же четыре списка, как и в Петербурге; ни в Москве, ни в Петербурге союз черных и октябристов не принес победы правым. В наших руках имеются цифры, на которые, в случае надобности, мы можем сослаться.
