Исаак Ермашев - Сунь Ят-сен
Главная мысль Сунь Вэня сводилась к тому, что основа богатства и силы государства заключены не в мощи военных кораблей, не в меткости пушек и неприступности фортов и не в том, что войска сильны, а в том, что «люди имеют возможность проявить свои таланты, земля может приносить наибольшую пользу, вещи могут найти исчерпывающее применение, а товары — беспрепятственно обращаться». Свою мысль он разъясняет следующим образом:
«Итак, если люди могут полностью проявлять свои таланты, то все начинания процветают; если земля может приносить наибольшую пользу, то народу хватает пищи; если вещи могут найти исчерпывающее применение, то материальные средства имеются в изобилии; если товары могут беспрепятственно обращаться, то средств достаточно. Вот почему я говорю, что эти четыре условия — первопричина богатства и могущества, основа управления государством».
Эти условия Сунь Вэнь назвал «Великой программой четырех условий»; сводилась она к устранению феодальных пережитков и на этой основе — ликвидации отсталости Китая.
Сунь Вэнь высказал также свое глубокое убеждение в том, что при любых реформах на первом плане должен быть простой народ, ибо «человек, даже будучи простолюдином в грубой одежде, неизменно чувствует ответственность за судьбы Поднебесной». Эти гордые слова можно отнести прежде всего к самому автору. Молодой хирург, выходец из бедной крестьянской семьи, прекрасно разбирался в анатомии не только человеческого организма, но и такого сложного социального организма, каким был тогдашний Китай. Он перечислил необходимейшие реформы в важнейших областях: народного образования; подготовке специалистов; в земледелии; обосновал неотложность развития промышленности, энергетики, горного дела, железнодорожного строительства, внутренней торговли и упразднения преград, мешающих образованию единого внутреннего рынка. Но раньше всего и важнее всего, писал он, необходимо удовлетворить наиболее срочные потребности народа: «Сначала надо накормить, а лишь потом учить». Он отвергает довод о нехватке пахотных земель в стране. Надо поднять народ «на распашку нови»! Цель всех реформ и преобразований выражена кратко и убедительно: «Надо добиться изобилия для всего народа».
«Программа четырех условий» была закончена в начале 1894 года.
3. Человек и воин
Снова была весна — двадцать шестая весна в жизни Сунь Вэня. Работа, усиленные умственные занятия отвлекали его от грустных раздумий о себе. Он понимал, что все личное для него — запечатанная книга, хотя чувствовал, что истосковался по любви: сильной, светлой, мужественной. Еще не пришло время для личного.
Он часто наезжал в родную деревню, где жила мать, где была его семья — жена и трое детей: сын и две дочери. Детей любил. К жене был равнодушен. Лю не понимала мужа и предпочла бы, чтобы тот занялся торговлей, как А-мэй. Сидел бы дома, не пропадал бы в Кантоне. Она молчала — жена не вправе выражать недовольство.
Сунь Вэня заботило другое: над Китаем опять нависала грозная опасность — на этот раз со стороны Японии.
Война с Японией назревала явно, даже маньчжурские сановники не могли не сознавать этого. Но разве они могли измениться? Собрали сотни, миллионов таэлей на закупку за границей вооружения, кораблей, боеприпасов. Десятки миллионов таэлей осели в карманах казнокрадов. Вдовствующая императрица Цыси, фактически правившая страной, самовольно изъяла из казны огромные суммы, предназначенные на усиление флота, и построила для себя ансамбль роскошных зданий в окрестностях столицы — так называемый Летний дворец.
Оборона страны оставалась в ведении самого влиятельного и наиболее продажного из царедворцев — Ли Хун-чжана, наместника столичной провинции Чжи-ли, фактически возглавлявшего императорское правительство. Жил Ли по-царски в Тяньцзине, где у него был свой «двор».
Японцы отлично знали слабости императорского Китая. Разведка японского генштаба действовала там не первый год. В Пекине японские агенты без труда получали секретные сведения у продажных и падких до взяток маньчжурских чиновников.
Японский генштаб знал, что китайская армия не имеет ни обученных солдат, ни плана войны, ни офицеров, знающих свое дело, ни грамотных командующих, ни разведки, ни аппарата снабжения всем тем, в чем нуждается действующая армия. В таком же хаотическом состоянии находился и флот, он не умел маневрировать и вести бой в составе эскадр. Командовал им… кавалерийский генерал!
Япония тщательно подготовилась к нападению. Ее армия (в мирное время имела тогда всего семь дивизий) была хорошо обучена и вооружена. Главный удар японское командование намеревалось нанести в Корее (которая формально находилась под «покровительством» пекинского двора), быстро занять ее и вторгнуться в Маньчжурию, чтобы отсюда идти на Пекин.
Маньчжурские сановники надменно заявляли, что по сравнению с Китаем Япония — козявка, если она нарушит мир, то будет строго наказана. Это было пустым бахвальством.
Пока маньчжурские придворные хвастуны болтали, японское командование провело мобилизацию, сформировало две полевые армии (1-ю и 2-ю) и подготовило необходимые транспортные средства для их перевозки в Корею и Маньчжурию. Небольшой по судовому составу японский флот был приведен в боевую готовность.
В конце июля 1894 года японцы внезапно начали военные действия, напав на китайские военные корабли в одном из корейских портов, и интернировал в Сеуле корейского короля. В столице Кореи расположился небольшой японский гарнизон.
Война началась.
Сунь Вэня она застала в Кантоне. Он решил ехать на Север, где никогда раньше не бывал. Хотел «посмотреть, прочна ли Цинская династия», как писал впоследствии. Попутно намеревался вручить Ли Хун-чжану свою «Программу четырех условий».
Из Кантона Вэнь выехал в Шанхай, где находился Лу Хао-дун. Тот был вхож в некоторые богатые китайские семьи. Лу познакомил Вэня с состоятельным дельцом Сун Яо-жу.
Из Шанхая Сунь Вэнь и Лу Хао-дун выехали в Тяньцзинь. Ли Хун-чжан, конечно, не принял Сунь Вэня. Это его не очень удивило. Вместе с Лу он объездил провинции Центрального Китая. Потом друзья расстались. Вэнь вернулся в Кантон[2].
…А над Китаем продолжал пылать огонь войны. После потопления китайских кораблей в корейских водах в июле японцы высадили в Корее свою 1-ю армию, двинулись на Север, разбили маньчжурские войска под Пхеньяном (15 сентября) и отбросили их к реке Ялу, по которой проходила тогда граница между Китаем и Кореей. Через два дня морские силы Японии нанесли поражение китайскому флоту в устье реки Ялу; через месяц 2-я японская армия высадилась в Южной Маньчжурии и осадила Люйшунькоу (Порт-Артур), а 1-я японская армия отбросила отступавшие в беспорядке маньчжурские войска за Ялу и также вступила в Маньчжурию.
