Давид Ливингстон - Дневники исследователя Африки
4 мая. Нам сказали, что ручей, вечно скрытый под тенистой листвой и затянутый корнями водолюбивых широколиственных деревьев, называется Нконья.
Мы разбили лагерь на островке, образованном ответвляющимся от Нконьи рукавом, который дальше вновь сливается с ручьем; владелец участка использовал его под рис.
2 мая цеце снова покусали буйволов, а сегодня у них от укусов других мух (гораздо более страшных на вид, чем цеце) течет кровь артериального цвета. Я раньше ни разу не наблюдал этого симптома, но когда зарезали буйвола, покусанного цеце, мы увидели, что его кровь имеет цвет артериальной.
У нашей коровы воспалился глаз, на крестцовой части таза появилась опухоль, серый буйвол болен, но я приписываю его состояние немилосердной перегрузке вьюками, спина у него изранена; верблюдов, видимо, мухи не беспокоят, однако они слабеют от ужасных гноящихся ушибов и тяжелой работы, у мулов и ослов не видно признаков болезни от цеце, но один из мулов растянул связки плеча и не может нагибаться, чтобы пить и есть.
Кончилась гряда, идущая вдоль северного берега реки. Впереди ровная местность с отдельными выступающими гранитными пиками. У конца гряды в районе, называющемся Ньючи, живет много макоа. В деревне Ньямба, где мы провели ночь на 5-е, живет знахарка, умеющая вызывать дождь. Она поднесла нам большую корзину сироко, или, как его называют в Индии, мунджа, и курицу. Знахарка высокого роста, хорошо сложена, с красивыми руками и ногами и вся покрыта обильной татуировкой. Даже на бедрах и ягодицах сделаны сложные рисунки; она не стыдилась того, что эти места обнажены.
Здесь производят много соли, извлекая ее из почвы выщелачиванием, а затем выпаривая на огне. У женщины-вождя есть ручная ханга-толе, то есть хохлатая цесарка, но с голубыми, а не белыми пятнышками.
Продвигаясь далее на запад от конца гряды, мы встретили сначала песчаник, затем массы гранита. Гранит приподнял слои песчаника, наклонив их в восточном направлении. Сиенит, или гранит, имел такой вид, как будто подвергся плавлению: масса вся была покрыта бороздками, шедшими, как и в других местах, на восток и на запад. С изменением геологической структуры изменилась и растительность. Различные виды деревьев с лавровидной листвой теперь заменили акация, африканское черное дерево и мимоза. Трава стала короче и реже, и можно продвигаться без рубки деревьев. Мы находимся сейчас против горы на южном берегу, называемой Симба («лев») за ее предполагаемое сходство с этим зверем. Там живет много негров-мабиха, иногда совершающих набеги на эту сторону реки за рабами.
6 мая. Опять мухи цеце. У животных сонный вид. Глаз у коровы помутнел. При проколе из шкуры бежит алая кровь. Местные жители кажутся смышлеными и почтительными. Во время богослужения какой-то мужчина начал разговаривать, но когда я сказал: «Ку сома млунгу» («Мы хотим молиться Богу»), он замолчал. Интересно было бы знать, каковы представления этих людей, выяснить, что они приобрели от общения с природой в течение прошедших веков. За ними не замечается проявления буйной распущенности и презрения к жизни, свойственных, как мы считали, нашим мрачным временам Средневековья; к сожалению, у меня нет переводчика; впрочем, я понимаю многое из того, что говорят макоа, когда разговор идет об обыденных вещах, главным образом потому, что знаю другие наречия.
7 мая. Ночью пал верблюд, а утром начались конвульсии у серого буйвола. Жестокость сипаев портит мой эксперимент; я думаю, что погибнут еще многие верблюды, один буйвол и один мул; сипаи усаживаются курить и есть, оставляя навьюченных животных стоять на солнце. Когда меня нет рядом, сипаи болтаются без дела: они явно не желают утруждать себя, не в состоянии нести свои подсумки и мешки, а их способность есть просто поразительна. В деревнях маконде удивительно чисто, но стоит нам провести ночь в деревне, как сипаи разводят в ней грязь. Мы не проходим в среднем даже четырех миль в день, если считать по прямой, а между тем вьючные животные часто проводят на солнце по восемь часов подряд. Вставая в 4 часа утра, мы не можем двинуться в путь раньше 8. Решение взять сипаев было ошибкой.
7 мая. Находимся сейчас против горы Набунгала, похожей с северо-востока на лежащего слона. Еще один очень хороший верблюд издох в пути. Его дрожь и конвульсии совершенно не похожи на те явления, которые наблюдались у лошадей и быков, убитых мухой цеце; все же возможно, что она – причина их смерти. Единственный симптом, указывающий на то, что причина в цеце, – артериальный цвет крови.
8 мая. Прибыли в деревню Джионде, или Липонде, расположенную напротив невысокой гранитной горы, возвышающейся на другом берегу реки (мы провели там ночь во время путешествия на лодках). Гора называется Накапури, и это странно, так как слово это не маконде, а сичуана и означает «козий рог»; название Накапури происходит от выступов, торчащих из основного массива горы. Я оставил там сержанта, его сипаев и юношей из Насика, чтобы идти вперед форсированным маршем через местность, где нельзя достать еду, послав в то же время часть людей на юг или на запад за продовольствием; через пять дней, когда отдохнут наши вьючные животные и сами люди, они смогут нас догнать. Один мул очень болен, один из буйволов сонный и истощенный, из верблюдов один от гноящихся ушибов превратился в скелет, а у другого громадная дыра в шкуре на выступе таза и кость торчит наружу. Я подозреваю, что эта рана нанесена со злым умыслом, потому что он пришел с поля с сильным кровотечением (никакое дерево не могло бы пробить такое круглое отверстие). Беру с собой весь груз, оставляю только вещи сипаев; для всех наших животных сейчас это полная нагрузка.
9 мая. Отправился дальше с джоханна и двадцатью четырьмя носильщиками; с удовольствием расстался с сипаями и людьми из Насика, они вместе перегружали вьючных животных. Много раз я говорил им, что они изведут животных, но только я успевал, отрегулировав размеры нагрузок, повернуться к ним спиной, как сипаи и юноши из Насика наваливали на животных все свои вещи. Однако постоянная борьба этим скрытым непослушанием так раздражала меня, что я перестал обращать внимание на то, что делается, чтобы не огорчаться, хотя был уверен, что животные все погибнут. Мы совершили приятный переход не меньше чем в восемь миль и заночевали в деревне Мёдаа. Порода в выходах по-прежнему сиенит. Мы прошли по долине, где росли большие колючие акации, часто используемые для изготовления каноэ, и деревья из Euphorbianceae с семенными плодами величиной с мандарин с тремя семенами в каждом.
