Рампури - Биография голубоглазого йогина
Хотя я никак не мог разобраться, что же происходит в этом странном месте, и почти не разбирал слова на хинди, я замечал загадочные вещи. Меня угощали чаем, надевали на шею приветственные гирлянды цветов, добродушно подшучивали, снова и снова повторяя слово "рампури", и, похоже, этим словом называли меня. Интересно, что оно значит? Всеобщее настроение становилось все более непринужденным и радостным, а я изо всех сил пытался понять шутки, которые, должно быть, рассказывал Хари Пури Баба, потому что толпа все время смеялась.
Я спросил его, что это за праздник в деревне. Хари Пури перевел мой вопрос всем остальным, и в ответ снова раздался смех. Баба наклонил голову набок и спросил:
— Как? Ты не знаешь? Разве тебе никто не сказал?
Глубоко посаженные глаза и выдающийся нос Хари Пури Баба занимали большую часть его лица, губы же были наполовину скрыты усами. "У него было лицо мангуста и глаза лисы", — так Амар Пури Баба впоследствии отозвался о внешности Гуру Джи.
— Оглянись вокруг! А теперь посмотри вон туда, — сказал Хари Пури, указывая на огромную толпу внизу. — Ты видишь садху? Смотри, сколь ко браминов пришло. Многие добирались сюда из самого Уджайна, а некоторые — даже из еще более отдаленных мест. Они совершают "яджну", ведическое жертвоприношение огню. А теперь посмотри на публику, Рам Пури Джи. Сотни и сотни людей собрались здесь из-за великого события!
Разноцветные флаги и растяжки цвета охры были развешаны по всей деревне. Храм сверкал свежей побелкой. Повсюду были цветы: гирлянды "малас", букеты, цветочные лепестки и целые охапки цветов, которые держали в руках продавцы. Бродячие барды пели народные песни, но их едва было слышно из-за оркестра и громкоговорителей, которые с ужасающим скрипом передавали религиозные песни из индуистских фильмов. Вездесущие барабаны привносили в шум гипнотический ритм, напоминавший о первобытном прошлом человечества. Повсюду бродили продавцы трав, магических зелий и когтей животных. Высокопоставленные полицейские, одетые в накрахмаленные униформы, расхаживали тут и там, и повсюду мелькали раджастан-ские тюрбаны всех цветов и оттенков радуги.
— Зайдем внутрь, — сказал Хари Пури Баба, вставая. Он отвел меня в маленькую комнатку, сам сел на деревянную кровать, застеленную хлопковым матрацем, а меня заставил сесть на старый джутовый мешок у его ног. Один из баба принес кувшин с горячим молоком. Хари Пури Баба наполнил две чашки и протянул одну из них мне. Он достал с полки пестро раскрашенную коробку, вытащил оттуда три леденца и положил на тарелку передо мной.
— Это слишком много для меня, Бабаджи, -сказал я.
— Сьешь их все. Ты слишком тощий. Вижу, ты не слишком хорошо питался в последнее время, — сказал он, хмурясь и неожиданно выказывая материнскую заботу. — Со здоровьем нормально? Ты счастлив, доволен? Хорошо!
Я старался углядеть в поведении Хари Пури какие-то особые знаки. "То, что я вижу в его глазах, это мудрость? Может, просветление? — подумал я. — Не уверен. Он сидит словно статуя, с невероятно прямой спиной".
Я поглядел на его потрескавшиеся ступни, сплошь покрытые мозолями от долгих странствий, а потом быстро осмотрел комнату. На одной из стен почему-то висела старая заржавевшая сабля. Зачем тут оружие? Может, это символ знания?
— Зачем здесь эта сабля, Бабаджи? — спросил я.
— Чтобы отрубать головы британцам! — сказал он, подняв руку, и с жестокой властностью рубанул ею воздух. — Мы — простые баба, но даже такие простые баба могут быть опасными, — заметил Хари Пури, широко раскрыв глаза и потянув себя за ус. — Потому что не играем по правилам.
Я всегда думал, что смогу распознать реализовавшегося человека, воображал, что, как только такая встреча произойдет, я почувствую близость, будто встретил кого-то, кого знал в прошлой жизни, кого-то родного и близкого. Я думал, у такого человека должна быть длинная белая борода и цветок лотоса в руке...
— Мы можем потратить много времени на то, чтобы познакомиться, и в процесе узнавания будем проверять друг друга. Я буду проверять, станешь ли ты плодотворным учеником, а ты в своей неуклюжей манере будешь выяснять, являюсь ли я достаточно компетентным гуру. Так может быть, но я в этом не заинтересован, — сказал Хари Пури Баба.
Амар Пури Баба вошел в комнату и сел на кровать рядом с ним. Суровый баба внимательно осмотрел меня с ног до головы, а затем приклеился ко мне взглядом, следя за каждым моим движением.
— Видишь ли, — объяснил Хари Пури Баба, — я знаю, как ты получил вон ту шишку на голове.
Когда я в изумлении дотронулся до небольшого шрама, надежно скрытого волосами, Баба рассмеялся.
— Я не знаю тебя, но о твоей жизни знаю все, — сказал он. — Я читаю этот мир. В знаках сокрыта вся Вселенная, и по какой-то причине Бог научил меня понимать эти знаки. Конечно, ты хочешь знать, могу ли я научить тебя секретам души, "атма виды", показать тебе, кем ты на самом деле являешься. Ведь ты поэтому пришел? В нашей традиции есть условия, согласно которым человека можно назвать гуру. Первое условие таково, что, поскольку гуру обрел власть над смертью и реинкарнацией, он обладает силой вести остальных по тому же пути. Как ты узнаешь, где был я? Если человек находится в духовном поиске, стремясь познать Брахму, что на деле является познанием своего Истинного Я, между гуру и учеником устанавливается тесный союз. Цель этого союза — такая трансформация ученика, которая приведет к его самореализации и возможности самому стать гуру
Шастра — это единственный источник знаний об истинных вещах, лежащих за пределами чувственных восприятий. Что я имею в виду под словом "шастра"? Ты бы перевел это как "священное писание" или "текст", но я имею в виду совсем не тот текст, к которому ты привык. Это не написанный текст и не книга. Его не найдешь ни на страницах, ни на обложке. Конечно, можно напечатать мантры и звуки. Можно даже написать одну из версий рассказываемых историй, но их сила и власть содержатся между строк. На бумаге — это белое пространство, незатронутое чернилами. Напечатанное может восприниматься по-разному, ведь есть разные люди, духи и боги. Текст же — это традиция, проявляющаяся через того, кто ее хорошо знает.
Баба начали пробираться в комнату один за другим. Они касались ног Хари Пури Баба и садились на голую землю.
— Это я добился того, что они полностью разделись, — сказал Хари Пури Баба гордо.
Какой-то баба потянул за ремень сумки, висящей у меня на плече, пытаясь снять ее. Когда я в некотором раздражении обернулся к нему, Хари Пури Баба велел молодому человеку, которого он назвал Кедар Пури, вести себя прилично.
