Степан Красовский - Жизнь в авиации
Нужен был коллективный совет. Дельную мысль высказал один из офицеров штаба тыла:
- Надо автотранспорт свести в автоколонны и использовать централизованно.
Все поддержали его.
Начальник 77-го района авиационного базирования полковник интендантской службы П. И. Байшев, с которым мне довелось работать вместе в Краснодаре еще до войны, предложил:
- А не залить ли заранее часть горючего в бочки, которые в случае необходимости можно погрузить в автомашины и самолеты? Не привлечь ли нам для подвоза бомб и горючего местный гужевой транспорт?
Затем предложения стали поступать одно за другим. Так рождалось решение по организации тылового обеспечения действий авиации в Сандомирско-Силезской операции. Оно предусматривало заблаговременную подготовку семнадцати аэродромов у самой линии фронта, на плацдарме. Туда, за Вислу, заранее завозились бомбы, снаряды и бензин. Часть грузов, в том числе и бочки с бензином, тыловики подготовили к отправке на самолетах. Инженерно-аэродромные батальоны выдвигались к линии фронта, с тем, чтобы вслед за продвижением наземных войск немедленно приступить к строительству и восстановлению аэродромов на освобождаемой территории.
Два лучших батальона аэродромного обслуживания продвигались в колоннах танковых армий генералов П. С. Рыбалко и Д. Д. Лелюшенко. Замысел был прост: как только танкисты захватят тот или иной аэродром, наши люди немедленно начнут осваивать его и готовиться к приему самолетов. В действительности так и вышло: едва части 3-й гвардейской танковой армии заняли Енджеювский аэроузел, как на аэродромы Енджеюв, Дешно, Нагновице сели самолеты Ил-2 1-го гвардейского штурмового корпуса.
17 января наши танки вступили в город Ченстохов. А на следующий день на аэродромы, подготовленные в окрестностях города, приземлились штурмовики и истребители. Темпы наступления достигали пятидесяти - шестидесяти километров в сутки. И там, где люди заранее готовились к стремительному броску, никаких задержек не было. Районы авиационного базирования, начальниками которых были В. Н. Аксенов, П. И. Байшев, М. Н. Глухов, М. И. Проценко, В. М.Зайцев, М. Г. Ржевский и другие, быстро перемещались на запад. Авиация действовала эффективно и наносила противнику большие потери в живой силе и технике.
В первых же числах февраля нежданно-негаданно наступило резкое потепление. Снег растаял, грунтовые аэродромы размокли, колеса самолетов уходили в мягкую землю до самых ступиц. Авиация не могла подняться в воздух, в то время как ее очень ждали за Одером танкисты и пехотинцы.
Положение усложнилось еще более, когда противник начал предпринимать из района Герлиц, Бауцен контратаки крупными силами танков.
Невесело чувствовал я себя, когда шел на очередной доклад к командующему войсками фронта. Маршал встретил меня холодно:
- Лелюшенко жалуется, Рыбалко жалуется, Жадов жалуется. И все об одном и том же: наши истребители перестали прикрывать поле боя. В чем дело?
- Аэродромы размокли. Самолеты не могут взлетать,- попытался я объяснить. - Только на аэродроме Бриг имеется бетонная взлетно-посадочная полоса. Но ведь от Брига до линии фронта двести километров...
- Но противник-то летает, - сказал И. С. Конев.
- Он использует стационарные аэродромы: Гросс-Оснинг, Коттбус, Гросс-Решен, Фюнстервальде, Люббен, Лукау, Фалькенберг.
- Значит, и нам надо лучше подготовить аэродромы, - посоветовал маршал. Есть у вас какие-нибудь предложения?
- Мы думали об этом, товарищ командующий фронтом.
Он выслушал соображения о скоростном строительстве двух аэродромов с металлическими полосами и обещал выделить необходимый транспорт, а также посоветовал обратиться к местному населению:
- Поляки охотно помогут. Натерпелись всяких бед от гитлеровцев, люто ненавидят их.
Сразу же от командующего, не заходя в штаб армии, я отправился на аэродром Гайнау, чтобы на месте разобраться в обстановке. Дорога шла лесом. Среди деревьев виднелись остовы большегрузных планеров. Шофер Садык Бадамшин остановил машину: мне хотелось поближе посмотреть громадное кладбище планеров. Откуда оно?
Позже мне сказали, что в лесу под Гайнау было более тысячи вражеских планеров. Немцы готовили крупную воздушнодесантную операцию осенью 1942 года, но успехи Красной Армии спутали их карты. И никому не нужные крылатые гиганты остались гнить в лесу.
В Гайнау я лишний раз убедился в непригодности аэродрома к полетам: грунтовая взлетно-посадочная полоса раскисла. И вдруг в облачном небе послышался звук авиационного мотора. Чей самолет? Откуда? Минуту спустя Ме-109 вынырнул из облачности и прошел над центром аэродрома на низкой высоте. Сделав один за другим четыре круга, он мягко коснулся земли и, разбрызгивая в стороны грязь, покатился по летному полю.
Летчик спокойно порулил к ангару. Там было все тихо. Шофер и стрелок Медведев по моей команде спрятались за ангар и ничем не выдавали себя. Не выключая мотора, немец вылез из кабины, снял парашют и стал на плоскость. В это время на опушке леса показалась группа советских солдат. Наша маскировка была теперь ни к чему. Бадамшин сел в машину и вместе с Медведевым быстро покатил к немецкому самолету. Вражеский летчик спрыгнул с плоскости и пытался убежать в лес. Погоня была короткой.
Я выключил двигатель, сдал самолет под охрану подоспевшим солдатам из батальона аэродромного обслуживания, а пилота отвез к коменданту. По дороге немец рассказал, что это был его первый вылет, что он потерял ориентировку и поэтому вынужденно сел в Гайнау.
С аэродрома Бадамшин вывел машину на прямую, как стрела, автостраду Берлин - Бреслау. Дорога оказалась исключительно ровной, без каких-либо подъемов и спусков. "Чем не взлетно-посадочная полоса? - подумалось мне. - Только немного узковата".
Я доложил командующему фронтом свои соображения. Маршал сначала сказал, что закрыть дорогу нельзя, но, выслушав доводы о том, что использование небольших участков автострады для взлета и посадки самолетов даст возможность решительно улучшить поддержку и прикрытие войск, принял положительное решение.
Я приказал командиру 6-го гвардейского истребительного авиакорпуса генералу А. В. Утину и начальнику района авиационного базирования инженер-полковнику М. И. Проценко немедленно готовить взлетно-посадочную полосу на автостраде. Промежуток между двумя бетонными лентами засыпали щебнем, покрыли сверху тонким слоем глины и хорошо утрамбовали. Общая ширина полосы составила около двадцати метров, почти в три раза меньше, чем положено. Но это был единственный выход из создавшегося положения.
Командир 9-й гвардейской истребительной авиадивизии полковник А. И. Покрышкин первым взялся испытать импровизированный аэродром. Взлет и посадка удались. Генерал Утин приказал посадить на дорогу все самолеты дивизии.
