Клод Дюфрен - Мария Каллас
Мария с особой тщательностью составляла свою концертную программу, ибо хорошо знала, что не могла многого требовать от себя. Она подобрала себе в аккомпаниаторы восьмидесятилетнего пианиста. Он умел щадить ее силы, как щадил свои. Затем она отправилась в концертное турне вместе с ди Стефано. Они были похожи на солдат, отправлявшихся на штурм крепости и знавших, что живыми не вернутся.
Можно лишний раз сказать, что сама судьба была режиссером-постановщиком этой трагедии, она подготовила шумовые эффекты и отрегулировала освещение… В световой круг вступали, держась за руку, Мария и Пиппо. Один партнер искал поддержки у другого. Каждый из них черпал в глазах другого утраченную веру в себя. Это был волнующий дуэт двух обреченных на гибель бойцов, отказывавшихся сложить оружие.
Из Гамбурга в Мадрид, из Парижа в Нью-Йорк, из Милана в Лос-Анджелес, из Сан-Франциско в Токио — вот маршрут Марии и ее партнера. Совсем как в былые времена. Однако для них это был не звездный путь, а восхождение на Голгофу. И какое тяжкое испытание для тех из нас, кого совсем недавно завораживал, опьянял и восторгал ее голос.
Теперь он звучал слабо и неуверенно, а порой срывался на середине ноты… Тем не менее имя певицы оказывало свое магическое воздействие. В каждом городе на ее концерт собирались толпы зрителей. Своими овациями они глушили вокальные погрешности оперной дивы. Все эти люди словно предчувствовали ее скорый уход и старались изо всех сил крикнуть «браво», чтобы смягчить боль расставания. Каллас, как прежде, держась за руки с Пиппо, раскланивалась, выслушивала аплодисменты и воспринимала восторги публики с таким же величественным видом, как делала это несколькими годами раньше на самых знаменитых сценах мира. Мария знала, что кричавшие ей «браво» очарованные зрители любили в ней живую легенду. Для них, так же как и для всех нас, Мария, даже утратившая свое звание единственной и неповторимой примадонны, осталась навсегда «Каллас».
Наконец настал час, которого мы уже давно со страхом ждали, чтобы поставить последнюю точку в истории о бедной девочке из Бруклина, ставшей самой знаменитой женщиной в мире. В тот ноябрьский вечер 1974 года Мария в последний раз раскланялась перед зрителями. Почему так случилось, что это событие произошло в столь отдаленном от нас месте, в самом центре Японии, в городе Саппоро, который мы знаем только благодаря проходящим там спортивным состязаниям? Нам бы хотелось, чтобы и парижская «Опера», и «Метрополитен» в Нью-Йорке, и миланская «Ла Скала» одновременно зажгли бы все свои огни, в то время как в каждом из вышеперечисленных театров хор, составленный из самых блестящих солистов оперной сцены, запел бы один и тот же гимн, прославлявший Каллас в веках! Подобным торжественным апофеозом мы хотели бы, подобно древним грекам, приветствовавшим своих богов, отметить ее уход со сцены. И все же больше всего мы бы хотели, чтобы время остановилось, обратилось вспять и вернуло бы нам ее триумфальных Норму, Флору Тоску, Виолетту…
Вместо всего этого Мария почти тайком покинула этот город. Она и сама не знала, что выступала в последний раз. Напротив, певица была уверена, что продолжит турне. Трогательное стремление обманываться вновь и вновь. Ложь во спасение согревала сердце Марии…
По-прежнему не желая расставаться со своими иллюзиями, Мария продолжала уже известную нам игру, состоявшую в том, чтобы время от времени оповещать мир о своем возвращении на сцену. Вместе с тем с некоторых пор певица с интересом наблюдала за восхождением на оперном небосклоне новых звезд. И среди них Тереза Берганза и Монтсеррат Кабалье заслужили ее похвалу. Более того, когда однажды какой-то журналист задал ей лукавый вопрос:
— Кто, по вашему мнению, в наше время является лучшей певицей?
Мария с ангельской улыбкой ответила:
— Рената Тебальди.
Несмотря на столь доброжелательный отзыв, не следует думать, что тигрица навсегда спрятала когти. Ее гордость еще не раз заявила о себе! Бойцовская натура Каллас не позволяла ей сдаваться ни при каких обстоятельствах! Вот какую историю рассказал Жак Буржуа:
«У Марии была склонность к показной добродетели: она предпочитала, чтобы ею восхищались в роли жрицы, а не куртизанки. Она заявляла:
— Беллини написал «Норму» для меня!
Впрочем, в нашей дружбе возник холодок после того, как я поставил «Норму» с Монтсеррат Кабалье.
— Она поет очень хорошо, но это не Норма! — сказала мне Мария.
— Мария, — возразил я, — ты думаешь, что арии, которые ты пела, уже никто не сможет исполнять, а я считаю, что надо хотя бы попробовать…
— Поступай, как знаешь, — ответила она и повесила трубку».
Вот что произошло в другой раз, из-за все той же «Нормы», отрывки из которой должна была исполнить Монтсеррат Кабалье во время радиопередачи Жана Фонтена «Очарование музыки». Мария пригласила Монтсеррат пообедать с ней утром того дня, когда должна была состояться запись на радио.
«Это невозможно, — ответила певица, — после обеда у меня репетиция для «Очарования музыки».
— Поверь мне, ты вполне можешь прийти, передача не состоится, — заявила Каллас».
В самом деле, два часа спустя была объявлена забастовка артистов хора и запись была аннулирована. Как Мария заранее догадалась о том, что произойдет? Продюсер передачи до сих пор ломает над этим голову.
В конце концов, Мария начала рассматривать «Норму» как произведение, созданное только для нее. Попытки других певиц исполнить главную партию в этой опере она воспринимала как личное оскорбление! Правда и то, что ее «Норму» невозможно забыть.
Итак, в тот вечер в Саппоро в жизни Марии опустился занавес, отгородив ее от всего, что было дорого ей на этой земле. Голос, покорявший сердца миллионов, замолк навсегда. Вскоре тишина окутает все существование Марии.
Конечно, она продолжала появляться на некоторых светских мероприятиях, но ее улыбка скрывала разочарование. Еще два или три года певица заставляла себя через силу выходить в свет, но это уже не доставляло ей радости. Возможность вращаться в высшем обществе больше не кружила ей голову. Мария всего лишь не хотела, чтобы у других сложилось впечатление, будто она сдалась… Ведь Виолетта была обречена судьбой вести веселый и праздный образ жизни… Марию видели на званых обедах, где на нее все обращали внимание; ее встречали на генеральных репетициях, где она делала вид, что веселится от души. Она согласилась председательствовать на праздничном вечере Союза артистов в Зимнем цирке… Вот еще одна фотография… Жак Мартен в костюме клоуна и верхом на лошади прислонился к борту ложи, где сидит Мария. Она смеется, и даже кажется, что слишком громко…
