Мэтью Бжезинский - Казино Москва: История о жадности и авантюрных приключениях на самой дикой границе капитализма
– Вы должны уйти – твердо сказал он. – Это русское заведение. Вы не можете себя вести здесь как американцы.
Существуют некие переломные моменты в жизни и в истории, о которых потом, глядя в прошлое, говорят: это была поворотная точка.
Необремененная дополнительными условиями продажа компании «Связьинвест» должна была стать для России именно таким событием. Вместо этого оно стало фактом разоблачения мошенничества, прикрытого идеей свободного рынка, на деле показало всем, насколько глубоко вросла в прежнем Советском Союзе практика блатного капитализма.
Оборотной стороной этого вида капитализма, которая объясняла, почему предприниматели в регионах тратили столько сил, чтобы спрятать все украденное за границей, было то, что все, что государство дало, оно всегда может с легкостью и отобрать.
Убедительным доказательством была Юлия Тимошенко. Через несколько месяцев после того, как я с ней встречался, в ходе внутренней политической борьбы на Украине созрел заговор против ее компании ОЭСУ, обладавшей активами в одиннадцать миллиардов долларов. Покровитель Тимошенко премьер-министр Лазаренко утратил доверие президента Украины Леонида Кучмы. Сильнейшее влияние Лазаренко на важный для всех энергетический сектор Украины и его тесная и, как утверждали, весьма прибыльная связь с ОЭСУ придали ему смелости начать кампанию по узурпации власти президента Кучмы. Выполняя эту задачу, Лазаренко совершил непростительный грех в постсоветской политике – он начал открыто претендовать на пост своего шефа. Это была ошибка, которую более опытный временщик Черномырдин старался не сделать в Москве.
Кучма, как и все посткоммунистические лидеры терпимо относившийся к коррупции в среде своих подчиненных до тех пор, пока они оставались ему беззаветно преданными, отправил Лазаренко в отставку «по состоянию здоровья» – стандартный советский предлог для увольнения.
Не успел Лазаренко спокойно устроиться в госпитале правительственной элиты для полного переливания крови, как врачи сообщили ему, что на Тимошенко обрушилась гора неприятностей. Около двухсот следователей прокуратуры, офицеров полиции и дознавателей из СБУ (так теперь назывался на Украине бывший КГБ) без всякого предупреждения нагрянули в штаб ОЭСУ в Днепропетровске. Наиболее доходная концессия по распределению природного газа была аннулирована, вся документация по сделкам изъята, а некоторым высшим менеджерам компании предъявлены обвинения в нецелевом использовании зарубежной помощи. Выяснилось, что для получения дополнительной прибыли компания ОЭСУ продала двести минивэнов «фольксваген», полученных Украиной от Германии. Компания также обвинялась в многочисленных валютных нарушениях и тайных отправках денежных средств из Украины. Муж Юлии Тимошенко был арестован. Сама Тимошенко была задержана в аэропорту с набитым долларами чемоданом, однако ей не было предъявлено какого-либо обвинения, поскольку она как депутат парламента обладала неприкосновенностью. (Остается только удивляться, как много предпринимателей в бывшем Советском Союзе чувствовали в себе призвание к общественной деятельности.)
– Все это ерунда! – раздраженно сказала Тимошенко, когда я ей позвонил из Москвы. – Для обвинений нет никаких оснований. Я являюсь просто мишенью в политической охоте на ведьм и в кампании по обливанию грязью противника. Мы создавали рабочие места и препятствовали закрытию предприятий. Что касается минивэнов, то мы их продавали по распоряжению правительства. Мы делали это в качестве оказания любезности правительству, нечто вроде благотворительной акции, и взяли себе лишь небольшие комиссионные.
Какая из сторон была права, не имело значения. Главным было то, что компания Тимошенко ОЭСУ, независимо от намерений и преследуемых целей, была выведена из бизнеса. Итак, третья крупнейшая компания, возникшая из пепла коммунизма, исчезла так же быстро, как и возникла.
Как разоблачение «книжных контрактов» от «Связьинвест» открыло глаза многим зарубежным сторонникам России, так и пьяный вечер в ресторане «Белое солнце пустыни» сорвал завесу с той жизни, которую мы вели.
Аскольд открыл своего рода моральный ящик Пандоры, который я, пока жил в Москве, уже не смог для себя закрыть. Он сделал окружающую нас действительность простой и очевидной, показав, что то, что мы принимали в России за признаки капитализма, наши сообщества отбросили еще сто лет тому назад как нечто несправедливое. Это усложнило мне поиск разумных объяснений российских крайностей. Например, в субботу мы с Робертой оказались в Санкт-Петербурге на праздновании сорокалетия одного из представителей ОСО, которое отмечалось в зале дворца XIX века, где стены и пол были изготовлены из тридцати разновидностей итальянского мрамора. Дворец освещался сотнями восковых свечей, музыканты нежно перебирали струны золоченых арф, пока одетый в белые перчатки обслуживающий банкет персонал разносил серебряные тарелки с блинами и икрой. А уже в понедельник я с трудом пробирался через грязь подмерзших полей к коллективной ферме крупного рогатого скота, чтобы побеседовать с беззубыми крестьянами, которые шесть месяцев не получали зарплату.
Конечно, я все еще хотел иметь ту самую яхту и продолжал живо интересоваться делами Роберты. Сделка по сахарному заводу продвигалась успешно, но ее проекту по строительству гостиницы «Хилтон» в Санкт-Петербурге кто-то постоянно ставил палки в колеса. Строительство таможенного терминала под Москвой началось, как это ни удивительно, в плановые сроки, и Роберта таскала меня туда, чтобы с удовлетворением посмотреть на работу экскаваторов, бульдозеров и бетономешалок. Генеральный подрядчик – хитрый азербайджанец, всегда имевший при себе несколько тысяч долларов, был привлечен к строительству терминала как миноритарный партнер проекта. Однако это не останавливало его в попытках увеличить стоимость строительства против ранее согласованных лимитов, и Роберте приходилось тратить много времени на борьбу с ним по этому поводу.
Строительство в России таило в себе множество сюрпризов. Один из них заключался в привлечении ОСО для обеспечения бесплатной аренды роскошных офисов, построенных по последним европейским стандартам для скупого и цепкого таможенного бюро России. Разумеется, это обернулось обычной для России практикой введения некоторого скрытого налога на западных инвесторов. Это была только одна из многих причин, по которым подавляющее большинство иностранцев уклонялись от прямого инвестирования. Как мне стало известно, Федеральная страховая корпорация депозитов США также требовала включения местных партнеров в перечень факторов риска для инвестиций в той части мира, где нет эффективной судебной системы для разрешения возникающих споров. И местные партнеры – типы, обладавшие нужными связями или достаточным количеством наличных денег для проведения достойной сделки, рано или поздно превращались в людей, с которыми вы не хотели бы иметь дело.
