Анатолий Тарасов - Хоккей. Родоначальники и новички
Скотти Боумэн не раз приводил «Монреаль Канадиенс» к хоккейной вершине – победам в розыгрыше Кубка Стэнли. Мне доводилось видеть его в период громких успехов. Какую гордость, уверенность излучал он! Ими было окрашено каждое его слово. Во время хоккейных сражений он выглядел полководцем. Внешне спокойный, он в эти минуты был отрешен от всего земного, всеми клетками души и тела принадлежа одному лишь хоккею. А какие на льду он творил чудеса! Мне даже казалось, что пришел он в хоккей, пройдя школу дрессуры львов или тигров. Хоккеисты были у него как шелковые, повинуясь каждому его слову. Он щедро отдавал им свои знания, умело тренировал игроков, требуя от них взамен лишь одного – точного выполнения тренерских замыслов, ведущих к желанному успеху.
Патер Бауэр – внешне совершенно иной. Тихий, скромный, добрый. И на тренера-то он как будто не похож. Среди игроков он совсем неприметен, говорит ровным голосом, не прибегает к жестам. Однако это умелый и по-спортивному счастливый тренер.
А сегодняшний наставник клуба «Эдмонтон Ойлерс» – Глен Сатер! Ладная фигура, лицо актера. Я видел его на тренировке. Ведет он ее умело, спокойно и очень уверенно. Упражнения подобраны с учетом особенностей как отдельных хоккеистов, так и звеньев в целом. Многие, завидуя его успеху – за последнее десятилетие команда под его руководством пять раз завоевывала самый престижный за океаном трофей, Кубок Стэнли, – утверждают, что победы эти связаны с тем, что в составе этой команды выступал Уэйн Гретцки. Но говорить так могут лишь те, кто плохо знает хоккей, нашу тренерскую работу. Перейдя в новый клуб, Гретцки не помог ему добиться подобного же успеха. Более того, с такими талантливыми спортсменами, как Гретцки или Лемье, тренеру трудиться куда сложнее, чем с рядовыми хоккеистами. Звезд надо ведь постоянно питать новыми знаниями, добиваться, чтобы при всем богатстве их мастерства оно все время прирастало, сверкало новыми гранями. Да и характер у звезды, как правило, отнюдь не покладистый. Здесь без тренерской фантазии, тонких и точных педагогических приемов ничего путного не добьешься.
Это не так просто – помочь игроку вдохновенно и стабильно на протяжении многих лет раскрывать свое хоккейное искусство, дарить его людям. Поверьте уж мне, пробывшему в спорте целую жизнь. Приказом, тренерским авторитетом этого не добьешься. Надо хорошо знать и хоккей, и натуру игрока, и все клавиши его мастерства, и многое другое. Тренер должен знать, что он рассчитывает приобрести в результате тренировки. А для этого на стороне тренера должны быть и жизненный опыт, и высокая культура, и самые разнообразные знания.
А как расценить то обстоятельство, что Глен Сатер отпустил из своей команды Уэйна Гретцки, находящегося в расцвете сил? Или его спокойный отказ от предложения возглавить сборную Канады для участия в турнире 1987 года? Все это говорит о незаурядных способностях канадского тренера, его независимой натуре, сильном характере и о том, что он знает себе цену.
В нашем хоккее было немало сильных и опытных тренеров. Назову Всеволода Боброва, Владимира Егорова, Николая Эпштейна, Николая Пучкова. Особо же хочется сказать об Аркадии Чернышеве.
С первых шагов хоккея на нашем льду он – старший тренер московских динамовцев. В прошлом прекрасный футболист и игрок хоккея с мячом, он привнес в новую игру и как хоккеист, и как тренер интеллигентность, аккуратность и спокойствие духа. Интересно, что на футбольном поле он был центральным защитником, действия которого требовали от него четкости и самоотверженности, необходимых для разрушения замыслов соперников. А в хоккее ему поручалась роль правого крайнего нападения, для чего требовались выдумка и импровизация. И обе столь различные роли он выполнял отменно. У этого спортсмена было сильно развито творческое начало, им всегда руководили чувство долга и ответственности. И став тренером московского «Динамо», он эти качества сохранил и упрочил.
Как тренер Аркадий Чернышев установил четыре своеобразных достижения. Первое – команда «Динамо» во главе со своим играющим тренером стала первым чемпионом страны по хоккею. Второе и третье – впервые выступая на чемпионате мира (1954 год) и в олимпийском турнире (1956 год), сборная команда страны, руководимая Аркадием Чернышевым, стала сильнейшей. Эти достижения навечно вписаны в историю нашего хоккея. А вот и четвертый рекорд – одиннадцать раз приводил Аркадий Чернышев хоккейную сборную СССР к высшей ступени пьедестала почета мировых чемпионатов и четырежды – олимпийских форумов. Причем на протяжении целых девяти лет, с 1963 по 1971 год, советская сборная не знала поражений на международных турнирах высшего ранга. Эти рекорды команды и тренеров, думаю, будут жить долго.
В чем сила этого обаятельного человека? В умении думать, все взвешивать. Он всегда следовал русской пословице: «Семь раз отмерь, один раз отрежь». Имел хороший вкус на игроков. Это он мог, однажды увидев юного Александра Мальцева, пригласить его в свою команду, довести до уровня выдающегося форварда мирового хоккея.
В начале нашей совместной работы в сборной СССР зимой 1963 года во время бесед и споров меня подчас удивляла, а то и раздражала его некоторая инертность, медлительность решений. Моментами он казался человеком нерешительным. Но, хорошо узнав его, я убедился и в глубоком знании им предмета, и в твердости его духа.
В основу нашей совместной работы было положено немало принципов. И один из них, на мой взгляд, был мудрым: не принимать решения, пока оба тренера не дадут на него согласие. Во взглядах на многие житейские, педагогические, тренерские мотивы мы с ним находились на разных полюсах. И вот, когда встал вопрос, как поступить с забияками на льду – прощать соперникам грубые выпады или дать им отпор, – мой коллега приводил массу доводов против того, чтобы мы на грубость ответили тем же. Но был один вечер в США, в неповторимо красивом Колорадо-Спрингс, где мы проводили матч с любительской сборной Канады, во время которого наш защитник Виталий Давыдов получил тяжелейшую травму. И вот тогда Чернышев, наконец, сказал: «Я с тобой согласен, их надо проучить! Давай готовить звенья для острастки».
Он, как и каждый тренер, умел сердиться. Но, ругая спортсмена, не повышал голоса, не горячился, не угрожал, не размахивал руками. Он не любил наказывать спортсменов, предпочитая наказанию веру, доверие. Жаль, не все спортсмены умели ценить доброту и демократичность своего тренера.
Слово свое всегда держал. Договорившись о чем-либо, держал это в памяти, а если требовалось, то и в секрете. Как говорится, «не вылезал» – не стремился показать себя, сказывались хорошее воспитание и житейская скромность.
