Леонид Млечин - Как Брежнев сменил Хрущева. Тайная история дворцового переворота
В конце концов Никите Сергеевичу оставили его прежнюю зарплату, выделили ему государственную дачу в Семеновском (с прислугой), «Волгу» с водителями (из КГБ). Попросили в город не приезжать, не показываться на публике, которая могла бы проявить интерес к свергнутому вождю. Хрущев, ссылаясь на то, что у него большая семья, просил оставить ему дотацию для столовой лечебного питания в сто рублей (как министрам). Ему оставили семьдесят — как чиновникам средней руки.
Спустя много лет «Вечерняя Москва» опубликовала интервью с личной поварихой Хрущева. Она прекрасно помнила день, когда хозяина сняли:
— Мой муж, который работал в охране у Хрущева, пошел, как обычно, поутру на службу и тут же вернулся: «Что-то случилось! Только я приехал, как нас всех посадили в автобус и развезли по домам!» Я испугалась — быстрее в особняк! Дверь открывает незнакомый человек и говорит: «Вашего хозяина сняли». Председатель Комитета госбезопасности Семичастный ласково мне говорит: «Иди и спокойно работай, все это тебя не касается…» А как работать? Нины Петровны нет, она в Карловых Варах.
Никита Сергеевич вернулся в особняк на Ленинских горах поздно вечером. Его ждали дочь Рада и сын Сергей. Пришел Серго Микоян, один из сыновей Анастаса Ивановича, занимавшего соседний особняк. Хрущев вышел из машины и, ни слова не говоря, поднялся к себе наверх. Приехавший одновременно Анастас Микоян наставительно сказал молодежи:
— Хрущев забыл, что и при социализме бывает такая вещь, как борьба за власть.
Рада Никитична Аджубей рассказывала, что в тот момент даже не особенно сожалела о выходе отца на пенсию:
— Это даже к лучшему. Программа Хрущева исчерпала себя, молодая команда пойдет дальше…
А по всей стране избавлялись от портретов Хрущева. Его вычеркивали из истории страны, словно и не было такого руководителя советского государства. В два часа ночи заместителю председателя Фрунзенского райисполкома Москвы Дмитрию Квоку позвонил первый секретарь райкома и велел немедленно приехать.
— Что случилось?
— Это не телефонный разговор. Сказано — выполняй.
Когда Квок приехал, секретарь райкома доверительно сказал:
— Только что закончился пленум ЦК — Хрущева сняли. Понял?
— Понял.
— Тогда поехали по району.
— Район спит, никто ничего не знает. Что мы сейчас увидим?
— До тебя, видно, не доходит. Поехали!
Объехали весь район — тишина. Остановились возле метро «Фрунзенская». На работу Хрущев ездил по Комсомольскому проспекту. У станции метро «Фрунзенская» стояла двадцатипятиметровой высоты конструкция — на панно улыбающийся Никита Сергеевич со всеми своими наградами.
— Портрет надо немедленно снять, но чтобы об этом никто не знал, — распорядился секретарь райкома.
— Как же снять, чтобы никто не знал? Кран нужен, рабочие.
Секретарь райкома сообразил:
— Вызывай художника. Скажи, что портрет нужно подправить в связи с успешным полетом космического экипажа.
Дмитрий Квок вернулся в исполком, когда было около четырех часов утра, и позвонил начальнику ремонтно-строительного управления Мирону Петровичу Ткачуку, бывшему фронтовику. Когда тот, сонный, снял трубку, сказал ему:
— Мирон Петрович, нужно срочно прибыть в райисполком.
Тот, ничего не спрашивая, ответил:
— Слушаюсь.
Добирался он до райисполкома пешком. За это время вновь позвонил первый секретарь райкома:
— Знаешь, я тут проконсультировался с горкомом. Рекомендовали до опубликования решения пленума портрет не снимать. Все, о чем знаешь, держи пока в тайне.
Тут появился Ткачук в военной форме и отрапортовал:
— По вашему приказанию подполковник запаса Ткачук прибыл.
Что было делать? Квок сказал правду:
— Понимаешь, Мирон, сегодня ночью освободили от должности Хрущева, и я тебя вызвал, чтобы организовать работу по замене его портрета у метро «Фрунзенская». Но пока ты шел, команду отменили.
— А я подумал — опять война, — с облегчением произнес Ткачук…
После того как Хрущев лишился своих должностей, председательствовавший на пленуме Брежнев поставил вопрос об избрании первого секретаря ЦК. Как свидетельствует стенограмма, из зала сразу же раздались подготовленные голоса:
— Предлагаем избрать первым секретарем ЦК нашей партии товарища Брежнева!
Остальные зааплодировали.
В председательское кресло пересел Подгорный, чтобы провести голосование:
— Внесено предложение избрать первым секретарем ЦК товарища Брежнева. Других предложений нет? Нет. Будем голосовать. Кто за то, чтобы избрать товарища Брежнева первым секретарем ЦК нашей партии? Членов ЦК прошу поднять руки. Прошу опустить; кто против, воздержался?
Ни возражавших, ни воздержавшихся не оказалось. В зале зааплодировали.
Решающий голос имели только члены Центрального комитета. Но Подгорный решил показать единодушие всего партийного руководства.
— Давайте, товарищи, раз завели такую практику, — предложил он, — проголосуем, учитывая мнение кандидатов и членов ревизионной комиссии. Кто за то, чтобы избрать товарища Брежнева первым секретарем ЦК КПСС, прошу поднять руки. Прошу опустить. Кто против? Кто воздержался? Товарищ Брежнев избран единогласно.
Новые аплодисменты. Все встали.
Леонида Ильича Брежнева избрали не только первым секретарем ЦК КПСС, но и председателем бюро ЦК по РСФСР (через полтора года на ближайшем партийном съезде созданное Хрущевым бюро упразднят). Совершенно счастливый, Брежнев вернулся на председательское место. Он сказал несколько положенных в таких случаях слов, которые в стенограмме облагородили и довели до совершенства:
— Я благодарю членов ЦК и кандидатов в члены ЦК, членов ревизионной комиссии, всех вас, товарищи, за высокое доверие, которое вы мне сегодня оказали. Я понимаю всю тяжесть и ответственность порученного мне дела и постараюсь отдать все свои силы, опыт и знания для того, чтобы — безусловно, при вашей поддержке — оправдать то высокое доверие и честь, которые вы мне оказали.
И он вновь услышал аплодисменты, которые отныне станут сопровождать каждое его появление на публике.
Почему Леонид Ильич?
В перестроечные годы историки и политики задались вопросом: а могли быть в октябре 1964 года другие кандидатуры, помимо Брежнева?
В тогдашнем руководстве можно было найти более молодых, образованных и динамичных политиков, но реально выбор ограничивался членами президиума ЦК.
В октябре 1964 года в президиум входили (помимо Хрущева): Брежнев, Воронов, Кириленко, Козлов, Косыгин, Микоян, Подгорный, Полянский, Суслов, Шверник.
