Николай Байбаков. Последний сталинский нарком - Выжутович Валерий Викторович
В круг людей, которым протежировал Байбаков, однажды попала и Джуна (Евгения Давиташвили) — популярный в СССР экстрасенс и астролог. Молва наделяла ее даром целительства и предвидения. Она была вхожа в дома самых высокопоставленных чиновников.
Если Пугачева, Довженко, Федоров и другие приходили к председателю Госплана просителями, то в случае с Джуной было наоборот. Не она нуждалась в Байбакове, а он в ней. Дело в том, что в 1976 году заболела жена Байбакова Клавдия Андреевна. На протяжении последующих четырех лет она постоянно недомогала. Узнав, что в Тбилиси есть некая целительница, которая лечит методом бесконтактного массажа, Байбаков в апреле 1981 года позвонил председателю Совета министров Грузии Зурабу Патаридзе. Тот дал Джуне высокую оценку и рекомендовал обратиться к ней. Через пару дней Джуна прилетела в Москву, Байбаков пригласил ее к себе домой. С того дня началось лечение Клавдии Андреевны. Своей властью Байбаков зачислил Джуну экспертом в ведомственную поликлинику. А еще через некоторое время Джуна была принята на работу старшим научным сотрудником в Институт радиотехники и электроники им. В. А. Котельникова Российской академии наук.
Целительница, астролог и поэт Джуна (Евгения Ювашевна Давиташвили). Исследования в лаборатории Института радиотехники и электроники Академии наук СССР. 1 февраля 1987. [РИА Новости]
Верил ли Байбаков в чудодейственные способности Джуны? И да, и нет. С одной стороны, магия Джуны оказалась бессильна перед болезнью Клавдии Андреевны. А с другой… ну кому-то же помогало, не зря же, наверное, разные знаменитости шли к Джуне на поклон.
«Как-то после сдачи проекта очередного плана развития народного хозяйства я решил отдохнуть несколько дней в подмосковном доме отдыха “Сосны”, — рассказывает Байбаков. — Здесь я встретил Аркадия Райкина и его супругу. Оба они выглядели стариками. Я с трудом их узнал, настолько они изменились. Аркадий Исаакович сказал мне, что был тяжело болен, пролежал с инфарктом в больнице почти три месяца, а его супруга, Рома, перенесла инсульт, в результате чего лишилась речи. Врачи так и не смогли ей ничем помочь. Узнав, что я знаком с Джуной, Райкин попросил меня оказать содействие во встрече с ней, мотивируя тем, что, как ему известно, Джуна вылечила многих людей. Я обещал помочь. На следующий день Джуна в сопровождении моего сына Сергея приехала в “Сосны”. Я тут же повел ее к Райкиным. Естественно, они были обрадованы и поражены такой оперативностью. Джуна осталась работать с Райкиными, а мы с главным врачом дома отдыха “Сосны” зашли в ее кабинет и стали беседовать об экстрасенсах, к которым она относилась положительно. Прошло более сорока минут с начала сеанса, но Джуна от Райкина не выходила. Это меня несколько обеспокоило, — ведь обычно сеанс с одним пациентом длился от 10 до 15 минут. Я постучал в дверь и вошел в номер. Аркадий Райкин совершенно преобразился. Он выпрямился и казался сантиметров на десять выше, лицо его порозовело и было радостным. Он сказал, положив руки на грудь: “Я не чувствую своего сердца и готов лететь в космос!” Джуна тем временем заканчивала сеанс с Ромой. На протяжении месяца супруги Райкины проходили лечение у Джуны. Аркадий Исаакович стал много лучше себя чувствовать, а у его супруги восстановилась речь».
Завершив курс лечения, Райкин позвонил Байбакову и попросил свести его с Брежневым. Он желал рассказать Леониду Ильичу о чудесной целительнице и помочь ей получить прописку в Москве. Зная, что Брежнев был болен и не каждый день появлялся на работе, Байбаков посоветовал Райкину написать письмо на имя Леонида Ильича и обещал передать его. На следующий день письмо оказалось на столе генерального секретаря (оно было передано одним из его помощников, тоже лечившимся у Джуны). В своем письме Райкин ссылался на Байбакова, поэтому ему и позвонил Брежнев:
— Николай, что это за баба, Джуна? Ты что, лечился у нее? Чего она хочет?
Байбаков ответил, что лечилась его супруга, а не он. Рассказал о феноменальных способностях Джуны и предложил генсеку ознакомиться с целой папкой восторженных отзывов.
— Ничего присылать не нужно, — сказал Брежнев, — а лучше скажи, что требуется для нормальной работы этой… как ее… Джуны?
Байбаков высказал две просьбы. Первая — прописать Джуну в Москве во временно предоставленной ей однокомнатной квартире. Для этого требовалось позвонить председателю Моссовета Промыслову (он отказывался давать прописку, прислушиваясь к мнению министра здравоохранения СССР Петровского, считавшего Джуну шарлатанкой). Вторая — обязать Академию медицинских наук всесторонне исследовать метод бесконтактного массажа и вынести заключение.
Джуне тотчас же выдали разрешение на прописку. А через пару дней Байбакову позвонил первый заместитель министра здравоохранения С. П. Буренков и попросил о встрече. Сказал, что с ним приедет президент Академии медицинских наук СССР Н. Н. Блохин. Говорить они собираются о врачебной практике Джуны.
Встреча состоялась. В ней участвовал также председатель ГКНТ академик Г. И. Марчук. Разговор продолжался более двух часов. Договорились, что метод бесконтактного массажа надо проверить в одной из московских больниц. После этого Джуну пригласили в онкологический институт и поручили лечение трех пациентов. Те после нескольких сеансов как будто бы почувствовали себя лучше, но затем что-то случилось, и Джуну отстранили от работы. Она пожаловалась Байбакову. Тот позвонил президенту Академии наук СССР А. П. Александрову. Попросил его провести необходимые исследования и доложить результаты Минздраву СССР. Александров нехотя согласился и дал поручение Институту электроники, где была специальная лаборатория, оснащенная высокочувствительной аппаратурой. Джуну зачислили в эту лабораторию старшим научным сотрудником, и три года она там работала.
В результате многочисленных исследований Академия наук СССР пришла к выводу, что метод бесконтактного массажа заслуживает дальнейшего изучения. «К сожалению, эта работа Министерством здравоохранения так и не была проведена, чему способствовали отрицательные отзывы о методе Джуны на страницах печати, а также нежелание министерских чиновников обременять себя новыми проблемами», — сетует Байбаков.
Похоже, он действительно верил в ее магические способности. Хотя нет никаких документальных подтверждений, что Джуна вылечила кого-нибудь. Да хоть того же Брежнева. Леонид Млечин, журналист и биограф Брежнева, делится сомнением: «Единственный человек, упоминавший Джуну в связи с Брежневым, — Байбаков, председатель Госплана. По его распоряжению дали ей квартиру на Арбате, отсюда и слухи о ее помощи генсеку. Чазов [начальник 4-го Главного управления при Минздраве СССР, лечащий врач ряда советских руководителей. — В. В.] никогда ни о чем подобном не упоминал. Я сильно сомневаюсь, что Джуну вообще возили к нему. Человек, который исцелил бы Брежнева (а главные проблемы там были с атеросклерозом, наложением рук это не лечится), получил бы неограниченное влияние на него. И уж как-нибудь при дворе нашлись бы люди, способные этому помешать».
Закат империй всегда сопровождается нашествием колдунов, врачевателей, лжепророков. Джуна стала советским Распутиным. И не последнюю роль в этом сыграл Байбаков.
«Чиновно обласканный Хинт»
Эта история длилась восемь лет. Для Байбакова она началась 5 января 1985 года. Просматривая свежий номер «Правды», он обратил внимание на одну из статей, от названия которой, что называется, «веяло». Статья называлась «Перевертыши». Ее автор, В. Халин, напоминал о «деле» эстонского изобретателя Йоханнеса Хинта, отбывающего пятнадцатилетний срок по обвинению во взяточничестве, хищении в особо крупных размерах, контрабанде и мошенничестве. Рядом с фамилией Хинта Байбаков обнаружил свою. Но не удивился. Хинт был автором крупного изобретения и пользовался поддержкой Госплана, пока не попал под суд. Как раз о том и рассказывалось в статье, что Госплан покровительствовал опасному проходимцу. Причем покровительствовал небескорыстно: «…чиновно обласканный Хинт в знак благодарности отправил Н. Байбакову миниатюрную дезинтеграторную установку ДУ-16Е стоимостью 7 000 рублей. Естественно, ни даритель, ни одариваемый из своего кармана ни копейки не потратили».
