Илья Дубинский - Трубачи трубят тревогу
В начале Великой Отечественной войны в пограничном сражении механизированный корпус генерала Карпезо принял первые удары гитлеровских бронированных дивизий Клейста. На боевом посту стояли рядовые солдаты, на боевом посту до последней минуты оставался генерал-солдат. Несколько часов сотрудники штаба искали засыпанного землей генерала... и нашли.
Сейчас Игнатий Иванович Карпезо много времени и энергии уделяет пропаганде боевой истории червонного казачества.
* * *А теперь скажем несколько слов о людях 7-го червонно-казачьего полка — «полка конных марксистов».
Нашего особиста-дзержинца Ивана Крылова, потомственного пролетария, славного красногвардейца «Трехгорки», и сейчас тепло встречают на рабочих собраниях Красной Пресни.
Жан Карлович Силиндрик долгое время возглавлял Божедаровский конный завод. Теперь что-либо узнать о нем не удалось.
Наша встреча с полковым адъютантом, бывшим бурлаком, произошла в Москве, после Отечественной войны.
Генерал-майор Ратов, тогда начальник института иностранных языков Советской Армии, а во время войны — командир стрелкового корпуса, знакомя меня со своими коллегами, сказал:
— Сколько слез выжал из меня этот человек. Напишу донесение, он его рвет: «Не так, адъютант, пишешь!» Мне станет обидно, плачу... Как мальчишка реву...
— И сейчас обижаешься? — спросил я.
— Вот что я скажу, — ответил Петр Филиппович, — мы, бурлаки, страсть как обожали воблу. Обыкновенную сухую тарань. Но прежде чем пустить тарань в ход, надо, как вы знаете, хорошенько ее потрепать. Вот так революция поступала с нашим братом-неграмотным. Оттрепывала, а затем уж пускала в ход...
Мне ничего не удалось узнать о судьбе славного лякуртиица Максима Запорожца, хотя я и слал запросы в Александрию. Неизвестно, как сложилась дальнейшая жизнь Прожектора — Митрофана Семивзорова. Но можно предположить, что лихой донец, выпустив седой чуб из-под фуражки с красным околышем, с дробовиком в руках охраняет богатые колхозные бахчи. Собрав станичных казачат возле задымленного куреня, рассказывает им волнующие были и небылицы.
В первые годы коллективизации я получил сведения, что Семен Очерет командует конным дивизионом милиции на Херсонщине. Значит, он многому научился в корпусной школе младшего комсостава.
Летом 1959 года в московском пригородном поезде, следовавшем в Кучино, со мной, широко улыбаясь, поздоровался представительный, солидный мужчина. Как я ни всматривался в его смуглое с правильными чертами лицо, в крупные с моложавым блеском черные глаза и тронутую сединой непокрытую голову, все же не узнал.
Тогда, поправив легким движением руки белоснежный галстук, коренастый смугляк вынул из портфеля книжку негритянского писателя Сембена Усмана «Сын Сенегала» и торопливо сделал на ее титульном листе надпись: «Дорогому моему командиру полка червонного казачества от переводчика».
Протягивая подарок, переводчик сказал: «А я ведь Семен Волк, бывший казак второй сотни седьмого полка, тот самый, которого в Литине жучил начдив Шмидт».
Зато, когда спустя 38 лет состоялась встреча с другим нашим полковым учителем — Малыгиным, ныне драматургом, я первый его узнал. Это было в декабре 1958 года, на съезде писателей РСФСР.
Алексей Макарович Захаренко, человек с большой головой и тяжелыми скулами, воевавший с бандами на дедовом Гусарике, живет сейчас в Киеве. Наш доброволец из Кагарлыка в 1934 году служил в 8-й Отдельной танковой бригаде Дмитрия Аркадьевича Шмидта.
На мой вопрос, как он попал в танкисты, Захаренко, широко улыбаясь, ответил: «Солдат никогда не забывает своего первого командира полка». После Симферопольского кавалерийского училища Захаренко побывал не в одной части, а вернулся к Шмидту, в полку которого начал службу весной 1919 года.
Великую Отечественную войну Захаренко закончил в должности командира автомобильного полка.
* * *Крепки были интернациональные связи червонного казачества. Над 1-й дивизией шефствовала французская компартия, над 2-й — немецкая. Приезжали в Проскуров Марсель Кашен и Монмуссо, в Старо-Константинов — Эрнст Тельман и Вильгельм Пик.
В 1936 году, на товарищеском обеде у комбрига Горбатова, Вильгельм Пик поднял бокал за встречу в новом, свободном Берлине. И что же? Спустя 9 лет в 1945 году, президент Германской Демократической Республики Вильгельм Пик встретился с советским комендантом Берлина, генералом Александром Васильевичем Горбатовым на банкете, устроенном в честь победы над фашистской Германией.
* * *В 1937 году, в период массовых репрессий и произвола, порожденных культом личности Сталина, червонное казачество, как и вся наша армия, понесло тяжелые жертвы. Многие честные, преданные партии, прославившиеся в боях товарищи были невинно осуждены. Так погибли В. М. Примаков, С. А. Туровский, Д. А. Шмидт, А. Э. Генде-Ротте и другие. 1-й конный корпус червонного казачества был расформирован.
Волна репрессий не миновала и автора этой книги, который в то время командовал 4-й отдельной Киевской тяжелой танковой бригадой.
После исторических решений XX и XXII съездов КПСС восстановлено доброе имя червонного казачества — славы и гордости советского народа.
Одной из людных улиц Киева присвоено теперь имя «Червоного козацтва», а парку у моста Патона — имя Вiталiя Примакова. Горделиво рассекают седые воды Днепра теплоходы «Червоний козак» и «Вiталiй Примаков». Есть теперь в столице Украины улицы Власа Чубаря, Владимира Затонского, Юрия Коцюбинского, Яна Гамарника, Ивана Дубового, Павла Дыбенко — славных деятелей советской страны, ставших жертвами беззакония в период культа личности.
* * *Свято чтят боевую славу червонного казачества его героические бойцы. Они — верные помощники партии в пропаганде ее идей среди молодежи. И преклонный возраст — не помеха этой работе. Крепко спаянные группы ветеранов червонного казачества существуют при Домах офицеров. В Киеве под руководством С. М. Иванины и С. В. Остапенко, в Москве — С. Б. Козачка и Е. П. Журавлева, в Ленинграде — Г. П. Сазыкина, И. Н. Юнакова и С. Б. Богданова, во Львове — В. И. Чайкина и П. И. Еременко, в Чернигове — А. И. Волосюка и Г. П. Маслака, в Харькове — А. П. Смолярова и Г. П. Васильева, в Виннице — Ф. Я. Недогона, в Донецке — П. И. Линника и Я. М. Ривного, М. А. Фертюка и И. А. Кришталя, в Днепропетровске — П. З. Скугорова и И. С. Максимовича, в Краснодаре — С. Ф. Высочинского и С. П. Букацеля, Г. В. Сизоненко и П. Я. Гомаза.
В январе 1958 года пришло письмо из Харькова: «Здравствуйте, многоуважаемый полковник. Нашу встречу в 1929 году в гостинице «Астория» я хорошо помню. Тогда вы подарили мне военный костюм и книгу... Теперь хочу сказать в отношении своего правильного имени. Мне было 17 лет, и я боялся, что меня не примут в Красную Армию. А брат мой Иван был старше на два года, и я пошел по его документам. На самом деле я не Иван, а Емельян. Для точного подтверждения высылаю вам фотографию 1923 года. Я сижу на вашей лошади, на моем коне — Максим Бражник. Прошу сообщить о себе и, главное, о здоровье. Как ваша рука? Ой, как мне хочется с вами увидеться и переговорить обо всем. С глубоким уважением, к вам Емельян Бондалетов».
![Якуб Колас - Трясина [Перевод с белорусского]](/uploads/posts/books/133718/133718.jpg)
