Тони Бэрроу - Джон, Пол, Джордж, Ринго и я (Реальная история ‘Битлз’)
В паре других случаев Пол попадал в небольшие дорожные аварии, и всякий раз я узнавал о них из газет раньше, чем слышал от него. Три годя спустя, в 1969 году, Пол также оказался субъектом получившего намного большее распространение мифа, что он на протяжении какого-то времени мёртв, и что мы были вынуждены скрывать правду, посылая тщательно обученных двойников всякий раз, когда битлам приходилось появляться на публике. Этот слух ходил по всему миру. Джорджа Мартина спрашивали о подозрительных ‘ключах’, которые он – как его обвиняли – разместил на альбомных обложках. На ‘Сержанте Пеппере’ Пол был снят спиной к камере; на снимке на обложке ‘Волшебного таинственного путешествия’ у него была чёрная гвоздика, тогда как у остальных были красные; и он был босиком на фотографии, снятой для обложки ‘Эбби-роуд’. Слухи происходили из стольких многих различных мест в одно и то же время, что на этот раз газеты всё-таки напечатали эту историю, и на какое-то время Пол присоединился к этой шутке. С невозмутимым лицом и голосом под стать ему, он говорил знакомым, что он является подменой, а совсем не настоящим Маккартни. Когда Питер Блэйк – разработчик обложки альбома ‘Сержант Пеппер’ – навестил Пола дома, тот сказал ему: “Знаете, а ведь я не Пол Маккартни. Вы встречались с Полом, когда Вы работали над ‘Сержантом Пеппером’, и у него не было шрама на губе. Посмотрите, у меня шрам есть”.
‘Ансамбль клуба ‘Одинокие сердца’ сержанта Пеппера’
Сочинение, аранжировка и запись впечатляющего альбома ‘Сержант Пеппер’ заняли сверхактивные умы некоторых битлов почти с момента окончаний гастролей. Джон и Пол признавали, что этот проект является решающим моментом в карьере ансамбля. Они отошли от дороги, чтобы сконцентрироваться на улучшении своих сочинительских способностей и техники звукозаписи, и казалось, что весь мир наблюдал, пытаясь понять, какого ещё рок-н-ролльного чуда они смогут добиться. Для Джона и Пола величайшим вызовом было самоутвердиться друг перед другом. Эра глупых песен о любви давно прошла. Они доказали это изумительно новаторским сочинением сборника ‘Револьвер’. Больше никаких желаний держаться за руки, я люблю тебя и пожалуйста, порадуй меня. Теперь Маккартни и Леннону требовалось доказать, что ‘Револьвер’ не был разовым событием, однодневкой. Они стали повзрослевшими авторами песен, а группа в целом хотела показать соперникам – начиная от ‘Бич бойз’ и заканчивая ‘Роллинг стоунз’ – что они всё ещё выше и лучше всех. С моей точки зрения, ‘Сержант Пеппер’, создававшийся пять месяцев, стал грандиозной демонстрацией потакания музыкальным желаниям. Джордж Мартин признавался мне, что это была самая потакающая вещь, которую когда-либо сделал он с битлами, добавив: “Мы имели возможность сделать такого рода вещи лишь потому, что группа являлась настолько уникально успешной, что никто среди иерархии ЭМИ не осмелился оспорить то, что мы делали”. Было пущено в ход всё, чему Джордж Мартин научил их в отношении оркестровой музыки и студийных устройств звукозаписи с осень 1962 года. Для того, чтобы расширить свои собственные гитары, клавишные и ударные, они нанимали духовые и струнные секции и привлекали новообретённые знания Джорджа Харрисона об индийских инструментах и ритмах. В один вечер, когда я заскочил на Эбби-роуд, два Джорджа инструктировали ансамбль индийских музыкантов, которые сидели посреди студии на большом цветном ковре. Хотя индивидуальные самомнение и самолюбие были очевидны, а внутреннее соперничество внутри четвёрки достигло небывало высокого уровня, весьма изобретательная и чрезвычайно занимательная музыка создавалась с помощью или без расширяющих сознание веществ. Эбби-роуд стала центром активности интенсивного производства с неограниченными временем дневными и ночными сессиями. Когда ‘Сержант Пеппер’ обрёл форму, для меня также стало ясно, что каждый из ребят работал исходя из своих собственных интересов. Их работа становилась скорее всё более и более эгоистичной, чем ориентированной на группу.
Джон, Пол, Джордж и Ринго довели до сознания остальных из нас, чтобы пока альбом не будет закончен, их беспокоили как можно меньше. Мы не должны были приносить им несущественные проблемы и навещать их на Эбби-роуд во время записи, если только дело не касалось самых срочных вопросов. Мне это подходило, потому что мне никогда не нравилось проводить долгие часы в студиях звукозаписи. Если я всё-таки шёл туда, то лишь затем, чтобы получить срочные ответы на что-то важное или – в случае наших различных восходящих звёзд – чтобы продемонстрировать поддержку этим исполнителям. С моей точки зрения, сессии звукозаписи были скучным делом для всех, кто не был прямо вовлечён в создание музыки или обеспечение технических обслуживания. В случае с битлами во время создания ‘Сержанта Пеппера’ я отложил очередные запросы средств массовой информации, чтобы рассмотреть их позже. Но неизбежно пришло время, когда представилась превосходная возможность для передовиц – что-то, над чем я работал какое-то время, включая фото на обложку и доскональную статью для одного из престижных воскресных газетных цветных приложений. В то время Брайана Эпстайна было чрезвычайно сложно поймать на слове, но я поймал его в один из моментов, когда он был с ясной головой, что бывало всё реже и реже. Я спросил его: “Что же делать? Нарушить битловское правило и предложить им это или отложить на потом и, может быть, потерять эту возможность?” Он сказал мне, оставить это ему, и что он найдёт подходящее время передать это предложение ребятам. Должно быть, я напоминал об этом Эпстайну раза три или четыре, но он всякий раз отмахивался от меня с чем-то вроде: “Не торопись с этим, я перезвоню тебе”. Неизбежно, редактор этого журнала поставил передо мной ультиматум: “Это замечательная идея, мы хотим работать с тобой над ней, но дай мне твёрдый ответ – да или нет – к концу недели, или нам придётся забыть всё это дело”. Даже когда битлы были на вершине, я всегда считал, что им нужно определённое количество регулярного высококлассного освещения в нужных публикациях. Я высказал свою позицию Брайану ещё раз. Его ответ удивил меня: “Да пойми же ты, Тони, ради Бога, что я сделал по этому вопросу всё, что смог. Есть много вопросов, по которым битлы больше не взаимодействуют со мной, и это – далеко не один из самых важных примеров. Я дал понять, что хочу, чтобы сначала была улажена эта история с передней обложкой, но они отказались наотрез. Я не могу бесконечно унижаться и умолять”. Когда он говорил, на его глазах были слёзы, и очевидно, ему было мучительно признавать свою неспособность решить этот вопрос с четвёркой ребят и добиться для меня положительного результата.
