Николай Долгополов - Главный противник. Тайная война за СССР
Поведаю б эпизоде, в который сам не слишком и верю. Однажды, с помощью русских друзей, он якобы даже побывал дома в США, въехав туда то ли из Мексики, то ли откуда-то с Севера, и благополучно вернулся домой.
Домой — это в Москву, потому что иного дома у него быть уже не могло. А вот с Мэри и ставшим взрослым сынишкой он встречался теперь не в далеких Соединенных Штатах, а поближе — в Европе. Приезжала в Москву и его родная матушка, простившего непутевого сына, и даже Мэри с сыном Ли.
Необычнейшая история. И сколько вызывает вопросов. Почему в США не тронули Мэри? Ведь она, тогда сотрудница ЦРУ, помогла сбежать сначала уже предателю, и только потом мужу. Ведь законная супруга Олдрича Эймса, несмотря на маленького ребеночка, провела-таки некоторое время за решеткой. Была выпущена на свободу по существу лишь в обмен на признательные показания приговоренного к пожизненному заключению — и без всякого права на помилование — мужа. А сама любовь Мэри к человеку, предавшему ее не только по службе, — по жизни? И столько лет верности, ожиданий. Он, нормальный, молодой мужчина, что, был в Москве безгрешен? И как удавалось Ховарду безнаказанно путешествовать? Ведь если у кого-то создалось представление, будто в американских спецслужбах трудятся сплошные разини, то это совсем не верно.
Однако, судя по всему, с годами в США несколько поостыли и перестали вешать на Ховарда всех собак. Поняли, что далеко не он один выдавал Советам их кадровых сотрудников и агентов. Ну, кинул одного, другого. Были ведь среди американцев и другие кроты, более осведомленные и коварные, рывшие поглубже.
Незаметнее и быстрее всего на этом свете летит так медленно ползущее время. Черепахой промчались 17 лет. Дача, июль, жара… И нелепое падение со смертельным исходом. Американские газеты поначалу написали: свалился с крыльца.
Точно известно одно: все закончилось кремацией в Москве, венком от товарищей по Службе. И приездом Мэри. Довольно напряженно велись переговоры между двумя спецслужбами: где же похоронить Ховарда? Его последняя воля, которую он вроде бы раньше, на всякий случай, высказывал жене, была понятной: дома, в Штатах. Утрясались детали. Наши на вывоз соглашались. Американцы не хотели, чтобы их согласие на перевоз в США урны с прахом усопшего принимали за мягкотелость. Надо было сохранять все детали переговоров в тайне от наседавших журналистов. Что и удалось: Мэри покинула Москву с прахом мужа.
А жизнь навсегда оставшегося 50-летним Эдварда Ли Ховарда до сих пор полна вопросов без очевидных ответов. Их нет. И не ждите.
Джон Раймонд — от Скотланд-Ярда до КГБ
Полковник Игорь Прелин рассказывает, как советские спецслужбы использовали агента Джона Саймондса. Красавцу-англичанину была поставлена конкретная задача — соблазнять западных дам в разведцелях. Но, увы…
ИЗ ДОСЬЕ
…Прелин Игорь Николаевич. звание: полковник. Профессия: разведчик.
Этапы карьеры: В органах госбезопасности с 1961 года, в разведке — с 1967-го. занимался непосредственно оперативной работой. 10 лет трудился в Гвинее, Сенегале, Анголе. Выезжал в краткосрочные служебные командировки еще в два десятка стран. Был исполняющим обязанности начальника африканского направления в Управлении «К» — внешняя контрразведка Первого Главного Управления. В 1991 году, не согласившись с губительной, по его мнению, политикой новой власти в отношении спецслужб, добровольно вышел в отставку. сегодня он — известный писатель, автор многих книг и документальных фильмов, телепередач о разведке. Хобби — фехтование, в котором полковник Прелин достиг немало успехов, участвуя в состязаниях среди ветеранов.
— Игорь Николаевич, давайте все-таки начнем с нашумевшей книги бывшего сотрудника КГБ Митрохина, которая так и называется — «Архивы Митрохина». На Западе она поначалу вызвала большой интерес: полагали, что автор выдал чуть ли не всех агентов, работавших на Советы. Потом, правда, выяснилось, что до этого далеко. Однако некоторых, сотрудничавших с СССР, Митрохин действительно назвал. Среди них и Джон Саймондс. Перебежчик утверждает, что вся его 996-страничная книга основана на двухстах тысячах страниц архивных документов, которые ему удалось скопировать и вывезти из Москвы. Но реально ли такое? И говорит ли вам что-либо фамилия Митрохин?
— Не знаю, получается, что он копировал по восемьдесят с лишним страниц в день. А ведь ему, наверное, и работать надо было. Митрохина, в отличие от Саймондса, я не знал. И кого бы из коллег ни спрашивал — они о нем тоже не слышали. Ну, работник архива. И в каком звании был, мне неведомо.
— Сам он утверждает, что в полковничьем. Его коллеги говорят: был майором, а в начале 1980-х при уходе в отставку дали подполковника.
— Может быть. А может, — вольнонаемный. Судя по тому, что отправили на пенсию в 1985 году в возрасте шестидесяти трех лет, офицером мог уже и не быть.
— Да не в звании дело. Любопытно другое: засовывать переписанные на тонкой бумаге листы в ботинки, выносить их, рискуя каждый раз попасться при досмотре?..
— В принципе у нас никогда обыски не проводились, все строилось на доверии, и это было правильно. Иначе бы создали такую нервозную и нездоровую обстановку, в которой работать было бы нельзя. На Лубянке и в Ясенево вахта никогда не проверяла ни карманы, ни кейсы, ни сумки. Мы ходили туда и обратно. В спецслужбах сотрудникам надо доверять. К сожалению, недобросовестные люди могли этим воспользоваться. И наша агентура за рубежом таким образом тоже выносила документы, пленки. И вот, как видите, Митрохин.
— Значит, своих сотрудников никогда не останавливают?
— Бывал выборочный контроль, индивидуальные проверки. Но это когда возникали какие-то подозрения или сигнал: человек чем-то не тем занимается. Его могли попросить зайти в другое помещение и там побеседовать. А ввести тотальный режим… Все равно, кому надо — вынесет: станет использовать ухищрения посложнее. Так что и у Митрохина возможность была, ибо он работал с делами.
— Игорь Николаевич, а что это вообще такое — архив КГБ?
— Ну, в КГБ было много архивов: центральный, архивы различных управлений, в том числе и разведки. Когда мы сидели на Лубянке, архив разведки находился тут же. Переехали в Ясенево — он сосредоточился в основном там. Оборудовано все отлично, по всем требованиям безопасности. И на особый период, и на случай войны. Дела, которые только-только сданы, несколько лет находятся под рукой. Возникают какие-то вопросы, и к ним бывает возврат. А потом их могут отправить в «дальний» архив.
