Светлана Кузьмина - Адмирал Корнилов
«После Альмы князь ни минуты не намеревался оставаться в Севастополе, к которому откатывались его полки. Армия не участвовала в оборонительных работах, начатых моряками. Падение Севастополя князь считал неизбежным, но между падением Севастополя при распорядительстве его обороной другими лицами существовала очень значимая для князя разница. В первом случае — катастрофа и позор непреходящий, особенно нестерпимый для потомка полтавского героя, одного из высших сановников империи. Во втором случае — сохранение армии в Зимнем дворце всегда будет сочтено за полководческую мудрость. А коль скоро противник не оцепенеет от фланговой угрозы и возьмёт Севастополь на штык, существует тысяча извинительных для князя причин: отсутствие у города долговременной фортификации для сухопутной обороны, нераспорядительность частных севастопольских начальников, трусость его защитников, непригодность импровизированных флотских батальонов к полевому регулярству, зримая несоразмерность сил… Но самым благополучным для репутации князя был бы полный развал обороны при первом же натиске врага. Тогда бы никто не посмел бы сказать, что князь проспал штурм под Бахчисараем, а было бы сказано, что по слабости защиты всё было кончено гораздо прежде, чем светлейший мог успеть подать помощь» [146].
А.П.Жандр, которому мы обязаны бесценным преимуществом узнать о Владимире Алексеевиче Корнилове «из первых рук», в той части, где приводит сведения об этом пресловутом приказе № 40, высказывает свою весьма странную мысль:
«Корнилов с радостью принял почётное назначение: встретить с несколькими батальонами моряков 60–тысячную отборную армию и удержать своим искусством стремительный натиск её, пока князь Меншиков ударит во фланг и в тыл самонадеянных союзников, или умереть геройскою смертью Леонида на рубеже родного города — казалось ему равно завидной долей».
Хотелось бы думать, что Жандр, флаг-офицер штаба Корнилова, прекрасно осведомлённый обо всём, что тогда происходило, написал это, восхищаясь своим героическим адмиралом (особенно после его речи на совете 9 сентября) настолько, что приписывал ему немыслимо искажённые порывы и мысли какого-нибудь персонажа из третьесортной напыщенно-одиозной пьески; или же, что гораздо неприятнее для нас, он сочинил этот насквозь фальшивый опус для одобрения высшего начальства, на что угодливо указует выражение «пока князь Меншиков ударит во фланг и в тыл». И именно потому, что Жандр круглосуточно находился при Корнилове, удивительно, как он не понял, что князь не только не «ударит», но подставляет его вице-адмирала и попросту бросил город. Удивительно, потому что уже на следующей странице Жандр вспоминает о разговоре в тот же день:
«Владимир Алексеевич долго беседовал со мною, передал вышеприведённый разговор с князем Александром Сергеевичем, заключив его словами: «С Северной стороны ретирады нет; все, кто туда попал, ляжем навеки», и потом прибавил: «Смерть не страшит меня, а беспокоит одно только: если ранят… не в состоянии будешь защищаться… возьмут в плен!..» На вопрос, не прикажет ли он и флаг-офицерам перебраться с корабля на Северную сторону, Корнилов отвечал: «Я бы не хотел, чтобы со мною и вас всех истребили; лучше вы разделитесь так: один на телеграфе, один на корабле, один при переправе и один при мне». Я возразил, что добровольно никто из флаг-офицеров не останется на Южной стороне, когда он будет на Северной. «Ну, так и отдам приказ, где кому быть», — сказал Корнилов».
Северное укрепление…
В фортификационных планах оно выглядело внушительно — сомкнутая позиция, вооружённая 29 орудиями. В действительности же «позиция являла собой мелкий ров, выкопанный вокруг каменно-земляной стенки; стенка была в человеческий рост, с участками по грудь и даже по пояс». «В Северном укреплении едва успели довести полуразвалившийся бруствер до полевой профили, — повествует историк, — чтобы закрыть стрелков от неприятельских выстрелов. При насыпке бруствера старые эскарповые стены, не выдерживая давления земли, обрушивались, засыпая узкий ров, отчего в западном бастионе образовался готовый обвал в то самое время, когда появились неприятельские колонны на пространстве между Качей и Бельбеком» [147].
А.П.Жандр:
«На рассвете 12 сентября 5 морских батальонов свезены с кораблей и посланы в Северное укрепление. Приняв начальство над войсками Северной стороны, Корнилов отдал следующий приказ:
«Объявляю, к надлежащему исполнению, до кого касаться будет:
1) Контр-адмиралу Истомину состоять при мне в звании Начальника штаба войск, на севере расположенных; флаг-офицеру лейтенанту Жандру находиться на Южной стороне на городовом телеграфе или на корабле 'Великий Князь Константин', для переговоров с городом; капитан-лейтенанту Лихачёву заведовать гребными судами и пароходами для переправы; капитан-лейтенанту князю Барятинскому и лейтенанту барону Крюднеру находиться по очереди при наблюдательном пункте на Северной стороне, поставив на оном флагшток, и давать знать сигналом, или чрез казаков, о движениях неприятеля; сигнальным офицерам мичманам: Скарятину быть на Южной стороне, а Сербину и князю Ухтомскому на Северной — в помощь флаг-офицерам сим.
2) Инженер-подполковнику Тотлебену заведовать всеми оборонительными работами; инженерным и сапёрным офицерам получать все приказания от подполковника Тотлебена.
3) В крепости быть комендантом капитану 1-го ранга Бартеневу, которому подчиняются все войска, гарнизон составляющие.
4) Штабс-капитану Пестичу заведовать артиллерийскою частью.
5) Младший врач 35-го флотского экипажа Андреев назначается медиком при Штабе моем. Для него отвести перевязочный пункт в Северном укреплении.
6) Гарнизону состоять из батальонов 1, 2, 3, 5-го первого стрелкового и одного батальона Литовского.
7) По орудиям находиться команде корвета 'Калипсо' и части рекрут, под командою капитана 2-го ранга Коцебу.
8) На правом фланге состоять капитан-лейтенанту Ильинскому, которому подчиняется рота второго стрелкового, резерв — 4-й абордажный.
9) На левом фланге должны быть три роты 2-го стрелкового и 3-й абордажный, а главный резерв — 4-й морской батальон.
10) Роте сапёр и части рекрутского батальона для работ иметь же местопребывание в 4-м нумере (то есть на батарее № 4. — С.К.)
11) При Главнокомандующем будет находиться на казацкой пике флаг красный с синим вдоль, и
12) Так как люди, на северных укреплениях находящиеся, заняты работой, то производить им по две чарки в день водки».
