Игорь Оболенский - Четыре друга эпохи. Мемуары на фоне столетия
Мкртчян-младший пусть и не как две капли воды, но очень похож на Фрунзика. По профессии Альберт Мушегович — кинорежиссер, окончил ВГИК. Кстати, Альберт снял брата в своей дипломной работе.
— Фильм назывался «Фотография» и длился всего 15 минут, — говорит он. — Я дал ему роль отца, сын которого погиб на войне. Фрунзик сумел заставить зрителей первые 10 минут умирать от смеха, а последние пять — плакать.
Фрунзик Мкртчян стал легендой уже при жизни. Говорят, у артиста даже было два паспорта — один официальный, а другой — подарок друзей, в котором так и было написано — «Мгер Мкртчян».
Хотя паспорт народному кумиру был без надобности. Когда вместе с Вахтангом Кикабидзе и Георгием Данелия Фрунзик отправились в Кремль получать Государственную премию за фильм «Мимино», охранники потребовали у них предъявить документы. На что Мкртчян с укоризненной улыбкой ответил:
— Разве иностранные шпионы в Кремль без документов ходят?
Разумеется, лауреатов пропустили без досмотра.
А однажды вместе с друзьями Мкртчян захотел навестить арестованного товарища. Оставив друзей в ресторане, Фрунзик на несколько минут отлучился и появился уже. в компании арестованного и начальника СИЗО.
Не нуждался Мкртчян и в деньгах.
— Мне совсем недавно рассказали такую историю, — продолжает Альберт Мкртчян. — Как-то Фрунзику неожиданно пришла в голову идея слетать в Сочи. Он вообще был спонтанным человеком — мог сидеть-сидеть, а потом подхватиться и отправиться на другой конец Советского Союза. Так и в тот раз, взяв с собой друга, Фрунзик уже через несколько часов был в Сочи. В кармане у него была тысяча рублей. Отдохнув на курорте и погуляв в ресторанах, друзья вернулись в Ереван. В кармане у Фрунзика по-прежнему лежала тысяча рублей.
Популярность у Мкртчяна была невероятная. Как-то, уже после выхода на экраны фильма Георгия Данелия «Мимино», Фрунзик на несколько дней прилетел в Москву. Вместе с братом они торопились на важную встречу, и Фрунзик предложил добраться на нее на метро.
— Мы еле-еле втиснулись в вагон, — вспоминает Альберт. — Народу — не протолкнуться: кто читает, кто дремлет. Однако уже через тридцать секунд после того, как Фрунзик оказался в вагоне, все принялись аплодировать. Брату стало неловко, и на следующей станции мы вышли. Его любили не только в Москве и городах Советского Союза. У меня хранится статья из газеты «Нью-Йорк тайме». «Пять минут молчания Мгера Мкртчяна» называется. Дело в том, что на одном из его выступлений в Америке больше половины зала составляли американцы, которые не говорили ни по-русски, ни по-армянски. Тогда брат вышел на авансцену и пять минут молча стоял и смотрел в зал. Публика от хохота сползала со своих кресел на пол. А Фрунзик еще раз окинул их взглядом, поклонился и ушел.
С детства Фрунзик прекрасно рисовал. Однако ни о какой другой профессии, кроме актерской, не думал.
Он родился в Ленинакане, родители — Мушег и Санам — работали на местном текстильном комбинате.
— Наши отец и мать были детьми геноцида, — рассказывал Альберт Мкртчян. — Им было по 5 лет, когда их нашли буквально на дороге и поместили в один детский дом. Они вместе выросли, поженились ив 1924 году, когда открылся один из крупнейших в Советском Союзе текстильных комбинатов, устроились туда на работу. При комбинате был клуб, в самодеятельном кружке которого играл Фрунзик.
Квартира Мкртчянов была на втором этаже. На лестничной клетке десятилетний Фрунзик вешал занавес и устраивал перед расположившейся на лестнице детворой моноспектакли.
Перед одним из представлений он с удивлением заметил, что публики стало больше — малолетние зрители сидели на коленях у своих родителей, которые самозабвенно аплодировали маленькому гению.
В том, что мальчик одарен чрезвычайно, уже тогда не сомневался никто. В Ереване до сих пор с восхищением рассказывают, как 17-летний Мкртчян играл роль 80-летнего старика и никто не мог узнать в согбенном старце парня с рабочей окраины.
— Театральный триумф начался у Фрунзика с его первых же ролей, — вспоминал Альберт Мкртчян. — Будучи студентом второго курса театрального института, он получил приглашение в Театр имени Сандукяна на роль Эзопа, которую должен был играть в паре со своим педагогом. После первого спектакля учитель подошел к Фрунзику, поцеловал его и уступил роль.
Кого он потом только не играл в театре, начиная от царя Гвидона и заканчивая Сирано де Бержераком. Кино его тоже сразу полюбило.
Считал ли Фрунзик себя реализованным? Нет, конечно. Только дурак будет так думать.
Отец не дожил до славы сына. А вот мама успела. Она очень любила Фрунзика. Мы — я и наши две сестры — даже обижались на нее. Но мама говорила, что мы и без того боевые, а вот Фрунзик — беспомощный. Когда брат был уже очень популярен, он приезжал домой, вставал под душ и звал маму. Она приходила и мыла его. Была такая музыка матери и сына.
По-настоящему суперзвездой Фрунзик стал после роли водителя Хачикяна в фильме Георгия Данелия «Мимино». Кстати, массу смешных реплик, ставших поистине народными («Такие вопросы задаете, что неудобно отвечать даже», «О чем эти „Жигули” думают?», «Я вам один умный вещь скажу, но только вы не обижайтесь» и другие), Фрунзик придумал сам.
Сцена допроса свидетеля Хачикяна в суде — абсолютная импровизация актера. По предложению Мкртчяна режиссер снял эпизод, в котором герои Фрунзика и Кикабидзе оказывались в одном лифте вместе с двумя китайцами. И один китаец говорил другому: «Как же эти русские похожи друг на друга». По требованию цензуры эпизод из картины пришлось вырезать.
Запомнились съемки «Мимино» и неприятными моментами — Мкртчян начал сильно пить. Несколько раз съемки приходилось отменять. В конце концов Данелия поставил перед Фрунзиком жесткое условие — либо алкоголь, либо кино.
Несколько дней Мкртчян не притрагивался к спиртному. А потом пришел к режиссеру и грустно сказал:
— Я понял, почему миром правят бездарности. Они не пьют и с самого утра начинают заниматься своей карьерой.
Несмотря на всеобщее обожание, в личной жизни Фрунзик был несчастлив. После непродолжительного первого брака он встретил красивую студентку театрального института Дамиру. Как и все женщины, она не устояла перед обаянием Фрунзика и в скором времени стала его женой. У пары родилось двое детей — сын Вазген и дочь Нунэ. Артист их обожал, из каждой поездки привозил массу игрушек. Но чаще всего он тут же отнимал их у детей и начинал играть сам.
— Ему все было интересно, — рассказывал Альберт. — Как устроены, например, игрушечные голуби, которые взлетают в небо и потом возвращаются к тебе в руки. Фрунзик разбирал их, пытаясь понять устройство механизма. И разумеется, потом не мог собрать обратно. Он до конца жизни чему-нибудь удивлялся. Не мог, например, понять, как работает телевизор. Как это фильм из Америки доходит до Еревана. Разбирал приемник, раскручивал все, а потом даже мастер не мог ничего починить.
